Затем пришла эра Магомета с исламом. Магомет оценивал евреев не иначе, чем Цицерон и другие, более ранние авторитеты. В Коране, в добавление к тому, что цитировалось раньше, стояло: «Ты конечно найдёшь, что самыми жестокими врагами всех истинно верующих всегда были евреи и идолопоклонники».
Тем не менее, как и христианство, ислам не проявлял враждебности к евреям, и Кастейн к нему сравнительно благосклонен: «Ислам оставил неверным полную экономическую свободу и автономное самоуправление… Ислам был вполне терпим к приверженцам иной веры… Никогда со стороны христианства не давалось иудаизму возможности процветать так свободно, как под исламом».[6]
Эти «возможности процветания» были предоставлены евреям магометанами на европейской почве, в Испании; магометанство открыло Запад для вторжения его «самых жестоких врагов». В обозе арабских завоевателей (после занятия Иерусалима в 637 г. калифом Омаром, повернувшим затем свои армии против Европы) талмудистское правительство прибыло в Испанию.
Правившие до того Испанией вестготские короли относились к уже жившим среди них евреям не иначе, чем Цицерон, Магомет и многие другие. На XII церковном соборе в Толедо один из последних королей, Эйрих, умолял епископов «вырвать с корнем, наконец, эту еврейскую чуму» (около 680 г.). Вестготская эра вскоре после этого пришла к концу, а в 712 г. магометанские завоеватели обосновались в южной и центральной Испании.
Кастейн пишет: «Евреи поставляли охрану и гарнизоны в Андалузии»; известнейший еврейский историк наших дней Гретц (Graetz) описывает эту первую встречу евреев с Европой более подробно:
«Евреи, пришедшие из Африки, и их единоверцы на Пиренейском полуострове действовали заодно с арабским завоевателем Тариком. После битвы под Хересом в июне 711 г., где пал последний король вестготов Родерик, победоносные арабы, продвигаясь далее, повсюду активно поддерживались евреями. В завоёванных ими городах арабские военачальники, дорожа каждым бойцом для дальнейшего завоевания страны, могли оставлять лишь малые гарнизоны, вверяя их охрану евреям. Так евреи, недавно бывшие закрепощёнными, стали хозяевами Кордовы, Гренады, Малаги и многих других городов. Когда Тарик подошёл к столице Толедо, он нашёл там только небольшой отряд защитников… Пока христиане молились в храме о спасении страны и веры, евреи открыли ворота города, радостно приветствуя арабских победителей. Так они отомстим за все перенесённые ими лишения… Столица также была передана Тариком под надзор евреев. Когда затем правитель Африки, Муса ибн Нассир, пришёл в Испанию во главе второй армии и завоевал новые испанские города, он также передал евреям надзор за ними и управление».
Это повторяет картину всех прежних действительных или легендарных событий, в которых принимали участие евреи: конфликт между двумя «чуждыми» народами кончался триумфом еврейства и еврейской местью. Как в Вавилоне и Египте, евреи обратились против народа, с которым они жили, «открыв ворота» иностранному завоевателю. Этот завоеватель, в свою очередь, выдал евреям захваченные им города.
В войне плодами победы являются столицы и другие большие города, власть и контроль над ними, они достались в Испании не победителям, а евреям. Генералы калифа видимо обращали столь же мало внимания на предостережение Корана, как современные нам политики Запала на учение Нового Завета.
Что же касается т. н. «лишений», за которые с лихвой отомстили евреи, то по словам Гретца, самым жестоким из них было запрещение иметь рабов-христиан: «самыми угнетающими из них были ограничения, касавшиеся владения рабами; евреи не имели права ни покупать рабов-христиан, ни принимать их в подарок».
Однако, если арабы рассчитывали на благодарность со стороны тех, кому они «доверили столицу» и другие большие города, то они просчитались. После арабского завоевания еврейский поэт Иуда Халеви из Кордовы писал в одной из своих песен:
«…как могу я выполнить мой священный обет
и заслужить благословение.
пока Сион остаётся в римском рабстве,
а я всего лишь любимец арабов?
Как мусор для меня все испанские сокровища,
богатство и испанское добро.
Для меня чистое золото — пыль той земли,
на которой когда то стоял наш храм».
Такое отношение со стороны их агентов не без оснований беспокоило советников калифа, как раньше были обеспокоены вестготские короли, пророк Магомет и римские вельможи. Один из этих советников, Абу-Ишак из Эльвиры, обратился к кордовскому калифу с предостережением, мало отличавшимся от слов Цицерона:
«Евреи… стали большими вельможами, и их гордость и наглость не знает меры… Не ставь этих людей твоими министрами…, так как вся земля вопиет против них; ещё немного, я она сотрясётся, и все мы погибнем… Я был в Гренаде и видел, как они правят. Они разделили между собой все области страны и её столицу; всюду сидит и управляет один из этого проклятого племени. Они собирают налоги и богатеют, они роскошно одеваются, тогда, как твои одежды, о мусульманин, стары и изношены. Все тайны государства им известны, однако это безумие — доверять изменникам!»
Калиф продолжал однако выбирать своих министров из ставленников талмудистского правительства в Кордове. Испанский период показывает яснее всех других, что еврейская версия событий возможно была ближе к истине, чем неевреейские их описания; завоевание Испании во всяком случае было гораздо более еврейским, чем арабским. Номинальное господство мавров длилось 800 лет, но в конце его, следуя своей старой привычке, евреи помогали испанцам изгнать мавров.
Всеобщее народное озлобление по отношению к евреям было, однако, так сильно, что смягчить его оказалось невозможным. Народное недоверие в особенности было направлено против обращённых евреев, т. н. марранов. Искренности их обращения в христианство никто не верил, и в этом испанцы были вполне правы, поскольку сам Кастейн пишет, что между евреями и «новообращёнными» существовал «тайный сговор»; как известно, Талмуд разрешает мнимое обращение в случае его выгодности, и это разрешение явно широко использовалось.
Несмотря на неприязнь населения к евреям и марранам, испанские короли в течение длительного периода войн за освобождение Испании обычно ставили их своими министрами финансов. Некий Исаак Аррабанель был поставлен государственным казначеем и ему было поручено обеспечить фонды для отвоевания Гренады. Иудейские старшины в этот период послушно следовали своему закону: «давать в долг всем и не занимать ни у кого», и Кастейн свидетельствует, что евреи оказывали «финансовую помощь» христианскому северу в его борьбе с магометанским югом.
После освобождения Испании прорвались наружу антиеврейские чувства, накопившиеся за 800-летнее господство мавров, при участии в нём евреев, и в 1492 году евреи были изгнаны из Испании, а в 1496 году и из Португалии. Сионистские историки не прощают этого, соревнуясь в своей ненависти к Испании и всё ещё веря, что она не избежит мести Иеговы. Свержение испанской монархии почти через 500 лет после изгнания евреев и гражданская война 30-х годов расцениваются евреями как первые взносы в уплату по этому счёту. Ведущий сионист и член Верховного Суда Соединённых Штатов, Брандейс (Brandeis), не постеснялся заявить американскому главному раввину Стефену Уайзу (Stephen Wise) в 1933 году: «Пусть Германия разделит судьбу Испании». Третирование Испании в последующие десятилетия со стороны «международных демократий», и в частности её долгое недопущение в Организацию Объединённых Наций, следует рассматривать именно в этом свете.
Ко времени изгнания евреев из Испании христианская эра длилась уже полтори тысячи лет, и события этого периода следовали путями, предначертанными в дохристианскую эпоху, согласно исторической части Ветхого Завета, и согласно требованиям иудейского «закона». Руководимые талмудистами, евреи продолжали оказывать разрушительное действие на жизнь других народов. Они видели себя «пленёнными» или «угнетёнными», куда бы они ни шли (согласно их собственному Закону, а вовсе не по вине народов, в среде которых они жили), и их роль неизменно сводилась к выполнению этого «закона»: истреблять и уничтожать. Их правители пользовались ими как «сеятелями разбора», по словам Корана; и пользуясь посеянным шли раздором, талмудисты достигали высот гражданской власти, мстили «угнетателям», поддерживали вторгавшихся врагов и давали затем деньги на их изгнание. Таково было непреклонное требование господствующей секты в продолжении долгих столетий и, хотя с еврейской стороны не умолкали голоса протеста, в конце концов преодолевала власть «закона». Выполнение этой злосчастной миссия не приносило евреям ни счастья, ни удовлетворения, но уклониться от него они не могли. Так их первая встреча с Европой закончилась через 800 лет тем, что их «выплюнули из страны».
