Я уверил его, что находился в его комнате всего несколько секунд и ничего больше не трогал. Я бормотал, что не хотел разбудить его, но, поскольку он велел прийти мне в обычное время, то я не знал, что делать, уйти или остаться. Я был болен от страха и стыда.

— Достаточно, — прервал он мои объяснения. — Ты совершил ужасную ошибку, и, по обыкновению, я выкинул бы тебя из своего дома. Согласно нашей традиции необходимо быть безукоризненно честным и уважать достоинство человека более всего остального. Ты молод, необучен, и англичанин к тому же, поэтому тебе было позволено сделать несколько ошибок, но теперь ты должен запомнить. Отныне ты не войдешь в мою комнату, не спросив прежде разрешения, и не будешь задавать вопросов до тех пор, пока тебе не предложат. Если ты будешь аккуратен и будешь вести себя как следует, мы сможем продолжать совместное общение. Если нет, то ищи себе кого-нибудь другого. Ты не настолько важен, ты знаешь. Ты можешь быть полезным средством выражения, но тебе очень легко можно найти замену. Это понятно? А теперь иди, вари кофе и готовь завтрак, и не приходи, пока я не позову.

— Прости меня, Хамид, — сказал я. — Пожалуйста, пожалуйста, прости меня.

— Вон! — закричал он. — Здесь нет места для сентиментальной ерунды. Нам нужно работать, и если ты хочешь учиться, ты должен продолжать и не заботиться о старых ошибках. Правильно, что ты сказал, что сожалеешь, но не жди жалости.

Пока я делал кофе, я понял, что действительно ждал жалости, вместо того чтобы просто извиниться и понять, что все уже позади.

Примерно через полчаса я услышал окрик Хамида из комнаты.

— Входи, — приказал он, — и принеси кофе. Его волосы еще были влажными после душа, и он поприветствовал меня, как будто ничего не случилось.

— Итак, — спросил он, — что ты усвоил?

Вопрос был настолько неожиданным, что у меня не оказалось готового ответа. Раньше он часто задавал такой вопрос, и каждый раз я попадался в ловушку. Он позволял мне представить какую-нибудь концепцию того, что произойдет дальше, и как только я начинал осваиваться в этой ситуации, он тут же заявлял или делал что-то, разрушая любую целостность понимания. Однажды, еще в Лондоне, я спросил его об этом. Он тогда ответил: «Чтобы вступить на Путь, необходимо разбить часы. Ты должен разрушить свою модель сравнений».

Я молчал несколько минут, пытаясь придумать ответ, который бы понравился ему.

— Я не знаю, как ответить тебе, — начал я. — Я недавно приехал, и поскольку был дезориентирован, то не знаю, что я усвоил. Все так ново, возможно, понадобится несколько дней, чтобы все достаточно прояснилось для меня, и я смог ответить на этот вопрос.

— Ерунда, — произнес он. — Ты просто упрям и ленив. Если бы ты просто слушал и верил, ты бы смог ответить мне. Естественно, что ты усвоил что-то. — Он выделил последнее слово и наклонился, пристально глядя мне в точку между глаз.

— Ну?

— Я усвоил, что я действительно не знаю ничего, и что сейчас я нахожусь в самом начале путешествия. До этого момента все было только подготовкой.

— Все и всегда только подготовка, — сказал он. — Это не ответ. Мы сейчас готовимся к приходу мира, но время, когда он придет, в руках Господа, а не в наших руках. Мы всегда должны находиться в состоянии подготовки. Подготовка это искусство быть бдительным. И если ты бдителен, однажды тебя могут впустить в настоящий мир. Но не надейся попасть в этот мир, если ты топчешься как лунатик во сне. Почти весь мир пребывает во сне, но не знает об этом. Ты не можешь проснуться, читая книги, в которых тебе говорят, что ты спишь. И даже когда учитель говорит тебе, что ты спишь, ты можешь не проснуться. Ты проснешься, только если сам захочешь этого, поэтому начинай работать над собой и избавься от всего мусора, чтобы добраться до природы того, кем и чем ты являешься. Пробуждение не является вопросом какого-то сверхнормального опыта. Я встречал многих людей, называвших себя медиумами, которые находились даже в еще более глубоком сне, чем те, кто ничего не знал об этом. Эти заблуждающиеся люди полагают, что если они могут вступать в контакт с неким «советчиком», это избавиет их от любой работы над собой. Они просто прикрывают свою боль еще одним набором иллюзий.

Единственное, что нужно сделать, это познать Единство Господа; тогда будет дано все. Если ты пытаешься найти Его фрагменты, аспекты Единой Реальности, то находишь лишь куски, а где же Единство? Если ты останавливаешься, чтобы полюбоваться цветами, то можешь забыть о том, что ты ищешь, и остаться с цветами. Конечно, они красивы, но чего хочешь ты? Всегда наиболее тщательно анализируй свои побуждения, внимательно присматривайся к тому, что ты делаешь и почему ты это делаешь. Непрестанно ищи свою истинную природу, но не для себя. Ты понимаешь?

Я слушал и чувствовал, что я на самом деле понял кое-что из того, о чем он говорил. Если ты пытаешься развить собственную личность (о существовании которой ты на самом деле не знаешь), то ты развиваешь иллюзию. Только если ты работаешь над собой для чего-то более великого, чем понимает разум, тогда можно сказать, что ты делаешь нечто полезное или даже конструктивное.

Я рассказал о своих чувствах Хамиду. Он казался довольным и несколько раз произносил: «А-а». Наконец он прервал меня, чтобы спросить, действительно ли мне понравились оливки.

Он еще раз застал меня врасплох.

— Конечно, понравились, — сказал я смущенно. — Я же сказал тебе вчера вечером, какие, по моему мнению, они были вкусные, и попросил тебя рассказать, как их нужно готовить, чтобы я смог приготовить их сам.

— Но ты не насладился ими в полной мере, если не понял их. Уразумел ?

Что он мог иметь в виду, спрашивая, понял ли я их? Это были прекрасные оливки, конечно, но как можно понять оливку? Я отчаянно искал ответ, в то время как Хамид беспристрастно смотрел на меня, прихлебывая кофе. Наконец, с раздраженным видом он сказал: — Ты же не настолько глуп, чтобы думать, что я говорил только об оливках, не так ли? Неужели ты действительно воображаешь, после всего этого времени, после всех этих вещей, о которых я говорил, что я буду тратить свое время, просто говоря об оливках? Иногда ты меня разочаровываешь. Слушай же, ради Бога. Ты здесь, чтобы учиться, так иди и прочисти свои уши и будь начеку. Любую историю, которую я могу рассказать тебе, можно понять на нескольких уровнях. Если ты находился на таком уровне, чтобы только послушать, как готовятся хорошие оливки, это одно дело; но ты должен быть в состоянии подняться выше этого, и, в любом случае, я не стал бы рассказывать об этом, если бы не знал, что ты можешь понять. Теперь слушай внимательно.

Соль, законсервировавшая оливки в бурдюках, — это обусловленность твоей жизни. От нее надо избавиться, прежде чем можно начинать делать какую-то настоящую работу. Чтобы достичь самых лучших результатов, нужно выбирать самые лучшие оливки, самого прекрасного качества. Оливки можно рассматривать как разнообразные аспекты себя самого; или можно сказать, что каждая оливка это отдельная личность, которая может быть полезна для Работы. Говорят: «много званных, но мало избранных». Банка, которая должна быть тщательно вымыта, во всех смыслах, это или твое тело, или пространство, занимаемое твоей группой. Вода принимает цвет сосуда, в котором находится, и мы хотим, чтобы эта вода была чистой, как горный поток. Вот почему так важно ритуальное омовение. Но мы уже говорили об этом.

Оливки становятся очень чувствительными после того, как из них убрали все консерванты, поэтому их помещают в банку осторожно и мягко и, конечно, осознанно. Затем следует кипящая вода. Это первое крещение, крещение водой. Это полное крещение, которое, в некотором смысле, в относительном мире очень болезненно. Ты должен понять, что этот путь требует осознанного страдания. Запомни, что на розовом кусте безупречная роза может вырасти только после правильной обрезки. Обрезка может ранить растение на время, но если растение в состоянии понять необходимость, оно каждый раз должно наполняться радостью при виде садовника с ножницами. Вступая на этот путь, мы должны понять необходимость страдания.