На другой день или позже я почувствовала в её отношении ко мне некоторую обиду и попросила открыться мне. Она сказала: «Я искала консультанта для работы со мной целый год, а ты сама решила выбрать его, даже не спросив меня». Я ответила: «Это не так» — и объяснила, что люди, проводящие вмешательство, сами выбирают консультантов.
Наступил разгар осенней регистрации студентов, необходимо было уладить множество деталей. Работы было очень много. Я чувствовала постоянное напряжение, и это сказывалось на моём поведении и отношении к людям. Напряжение росло. Как-то днём, вскоре после её возвращения на работу, Яна сказала мне: «Синтия, мне трудно выносить твою энергию. Когда тебя нет, всё более или менее тихо и мирно. Ты вносишь смуту». Ничто не изменилось, и я поняла, что и не изменится. Яна просто-напросто отказалась работать над проблемой своего раздражения. Она хотела, чтобы её жизнь была тихой и безмятежной, чтобы её не тревожило то, что она считала вызывающим и неприемлемым поведением. В такой обстановке не могло быть и речи о свободном выражении гнева для его полного изгнания и исцеления.
Не в силах больше выносить её пассивность, я закричала: «Чёрт побери, почему ты в конце концов не рассердишься!» Этим я хотела сказать, но так и не сказала: «Почему ты не разозлишься, чтобы избавиться от рака, который пожирает тебя заживо».
К этому времени симптомы моей собственной надвигающейся болезни стали слишком явными, чтобы их отрицать. За неделю до этого я записала на плёнку свой голос, утверждавший: «Я совершенно здорова». Я сразу же поняла, что симптомы усугубились. Если бы я действительно хотела быть совершенно здоровой, прежде всего следовало бы найти скрытые причины симптомов, которые подсказывали мне, что я не совсем здорова. Я постоянно чувствовала сильную усталость, отсутствие аппетита, не могла спать. У меня были хронические боли в спине и ощущения крадущихся вверх электрических разрядов в ногах. Доктор обнаружил у меня в груди затвердение, требующее обследования, и кандидоз, вызванный стрессом. Но это не объясняло ощущений в ногах. После небольшого обследования я узнала, что всё это было ранними признаками мышечного склероза.
Мне понадобилось несколько недель отдыха, прежде чем я смогла пойти к ней и по-дружески помочь. Я знала, что для этого необходимо отпустить все последствия её болезни. Какое-то время я избегала её. Я чувствовала себя виноватой перед Яной за то, что обвиняла её в проблемах по работе в колледже. Как-то воскресным вечером я купила розу и пришла к ней домой. Она спала, и я оставила розу её соседке по квартире. На следующий день, когда я приехала в школу, она даже не вспомнила о розе, и я подумала: «Она всерьёз обиделась на меня».
Несколько дней спустя я набралась храбрости, чтобы попросить у неё прощения. Я боялась, что опоздаю, если вдруг она умрёт. Но затем поняла: «Она напоминает мне мою мать». Мне не хотелось снова проходить через этот финальный процесс с кем-то ещё. Войдя к ней в кабинет, я тихо закрыла за собой дверь и сказала нерешительно: «Яна, уже несколько недель, как я собиралась с тобой поговорить. Пожалуйста, прости мне все мои обвинения».
Прежде чем я закончила говорить, она выпалила: «Прощать нечего, мы обе попали в странное положение. Я бы хотела, чтобы ты была моим другом». Мы обнялись, и у нас из глаз хлынули слёзы. Вспомнив о розе, она тепло поблагодарила меня и сказала: «Я поставила её в вазу на подоконник, к свету. Это так красиво». Дружба была спасена, и с того дня мы помогали друг другу в наших усилиях на пути к полному выздоровлению, сочувствуя друг другу по поводу того, как трудно представить своё выздоровление и уверить себя в нём, когда чувствуешь себя отвратительно и все признаки болезни налицо.
По мере того как моё здоровье улучшалось, её, наоборот, ухудшалось. Произошли некоторые события, заставившие её ощутить свою беспомощность. Путешествие в выходные на День Благодарения было последним для неё. Автомобиль сломался, и она провела ночь, сидя вместе со своим другом в автомобиле в слепящей снежной буре. После этого Яна не оправилась. Её ноги начали синеть, а лёгкие наполняться водой. Распухшее тело покрыла сыпь. Она больше не могла заботиться о себе. В отчаянии она нашла телефон старого друга, прося отвезти её к врачу. На следующий день начали собираться все, кто знал и любил её. Её сын вылетел с Восточного побережья, чтобы отвезти её домой умирать.
За неделю до этого один общий знакомый спросил меня: «Говорил ли тебе Джон, что, когда прошлым летом он занимался ченнелингом, его канал сказал ему: «Один человек, с которым ты работаешь, серьёзно болен. Ей нужно бросить всё и заниматься своим здоровьем». Джон работал на полставки вместе со мной и Яной. Очевидно, и он чувствовал себя бессильным перед лицом смерти, так как ни разу не рассказал ни одной из нас о том, что услышал.
Этот разговор напомнил мне о беседе с одним экстрасенсом за три месяца до того, как я наняла Яну на работу в наш колледж. Во время сеанса экстрасенс сказал мне: «Один не слишком близкий вам человек умрёт в декабре 1985. Это женщина, старше вас». Среди моих близких родственников не было женщин старше меня. Все они решили умереть несколько лет тому назад. Я ломала голову над тем, кто же эта таинственная женщина. Теперь это стало ясно. Экстрасенс предупредил меня. Если бы я внимательнее прислушивалась к своему телу, лучше осознавала бы свои реакции в присутствии людей, которые программировали свою смерть, я могла бы предпринять более решительные действия в отношении Яны. Такая возможность была. Я пропустила сигналы, как и все остальные в её окружении.
В ночь, когда Яна умерла, она была в Портленде, штат Мэн, со своей семьёй, которая была занята распаковыванием свёртков с рождественскими подарками в гостиной дома её сына. Я была одна в своей квартире в Портленде, штат Орегон, чувствуя себя одинокой и потерянной. Той ночью я решила, что лучше останусь дома одна и не буду искать общества друзей. Я испытывала чувство враждебности и заброшенности. Близкая подруга, которая обычно приглашала меня к себе домой на Рождество, в этот раз этого не сделала. Никто не позвонил, и, казалось, всем было наплевать, жива я или мертва.
Я взяла книгу «Курс Чудес» и открыла её на случайной странице, надеясь, что прочитанное даст мне какую-то подсказку и принесёт утешение. То, что я прочла, напротив, привело меня в ярость: «Таких вещей, как болезнь и смерть, не существует. Смерть — иллюзия». Я швырнула книгу об стену и бросилась на пол, колотя по нему руками и ногами и крича Богу: «Я ненавижу Тебя, я ненавижу Тебя. Я ненавижу свою жизнь. Почему Ты так поступаешь со мной?» Снова меня охватило желание смерти. Я продолжала стучать в пол, и вдруг внутренний голос напомнил мне: «Ты сама решила остаться одна сегодня вечером. Никто не бросал тебя. В любой момент ты могла найти кого-нибудь, кому ты не безразлична». Этот голос успокоил меня. Я встала с ковра и подошла к книжной полке, чтобы найти что-нибудь почитать. «Что со мной происходит? — удивлялась я. — Откуда во мне эти переживания?»
На Рождество я отправилась кататься на лыжах на Гору Ход с моими дочерьми и приятелем. Был яркий спокойный день, и я часто думала о Яне. Съезжая вниз по склону, я прокричала: «Яна, посвящаю этот спуск тебе!»
На следующий день общий знакомый позвонил мне и сказал, что Яна умерла в рождественскую ночь, сразу после того, как открыли последний свёрток с подарками. Я думаю, что, когда она покидала своё физическое тело, я проходила через состояние горя и утраты. Я выразила за неё чувства заброшенности и бессилия, казавшиеся ей слишком страшными, чтобы с ними справиться.
За год до этого во время совместного семинара она в процессе визуализации провела нас в пещеру, наполненную всевозможными драгоценностями. Каждый из нас вышел из пещеры с каким-нибудь волшебным подарком. Я вернулась в реальность с пустыми руками. Когда она спросила меня, что я взяла с собой, я сказала ей: «Я не смогла это сберечь».
