Иностранные рабочие составили двадцать процентов всей рабочей силы Германии. На военных заводах иностранцев была треть. Как сообщил заместитель министра Эрхард Мильх в июне 1943 года, бомбардировщики "Юн-керс-87 Штука" на восемьдесят процентов собирались русскими.
В ту пору Германия была более многонациональной, чем сейчас. Правда, не по собственной воле. Только в окрестностях Мюнхена построили сто двадцать лагерей военнопленных, семь филиалов концлагерей, двести восемьдесят шесть лагерей для иностранных рабочих. В сентябре 1942 года начальник гестапо группенфюрер СС Генрих Мюллер сам занялся созданием сети кордонов на важнейших дорогах, вокзалах, чтобы не позволить иностранным рабочим покинуть место работы.
В первые месяцы войны немцы обрекли советских военнопленных на смерть. Летом сорок первого вермахт взял в плен три с половиной миллиона красноармейцев. К концу декабря в живых остались чуть больше миллиона. Тут Гитлер согласился использовать пленных на работах даже в самой Германии.
Сотни тысяч пленных повезли в Германию. Кормили их плохо, они умирали. Даже командование вермахта жаловалось в министерство продовольствия: нелепо привезти в страну людей на работу и позволить им умереть. Жаловались промышленники: трудно найти замену квалифицированным рабочим, умирающим от голода. Из почти двух миллионов советских военнопленных, отправленных на работы, выжила половина. На работу в Германию отправили в общей сложности около трех миллионов советских граждан, минимум сто семьдесят тысяч умерли…
Когда Геринг в ноябре 1941 года распорядился отправлять русских на работу в Германию, заместитель министра продовольствия Бакке просил этого не делать: ему нечем кормить иностранных рабочих. Циничный Геринг заметил, что русских можно кормить кошками и кониной. Бакке проконсультировался со своими экспертами и всерьез доложил Герингу, что в стране нет достаточного количества кошек, а конина уже идет как добавка в рационы немецких граждан…
Рацион для русских рабочих в декабре 1941 года: на неделю — шестнадцать с половиной килограммов турнепса (репы), два с половиной килограмма хлеба (на шестьдесят пять процентов из ржи, на двадцать пять процентов из сахарной свеклы и на десять процентов из листьев), три килограмма картофеля, двести пятьдесят граммов мяса (конина), семьдесят граммов сахара и две трети литра снятого молока. Такой хлеб не усваивался пищевым трактом, что вело к истощению и смерти. Русским не полагалось жиров и протеинов, необходимых при тяжелом физическом труде. Этого рациона было недостаточно для того, чтобы восстановить силы измученных пленом людей.
К тому же паек разворовывали.
Хваленые немецкие чиновники были продажными. Иностранным рабочим не доставались даже те пайки, которые им выделялись министерством продовольствия. Эти продукты оказывались на черном рынке. Немцы завидовали итальянским рабочим, которым в паек включали овощи и фрукты.
В 1943 году Геринг говорил гаулейтерам:
— Для нас самое главное — это человек. Если вы посмотрите на американских и британских военнопленных, вы убедитесь в очевидном преимуществе немца.
На самом деле информационные сводки службы госбезопасности свидетельствовали о том, что уверенность в себе, внешний облик британских пленных производят сильное впечатление на немцев. Даже содержание посылок Красного Креста возбуждало зависть у немцев, потому что пленные англичане получали мыло, шоколад и белый хлеб.
Немецкую экономику спасало ограбление оккупированных территорий. В течение года после поражения под Москвой в вермахт призвали двести восемьдесят тысяч рабочих из военной промышленности. Это было компенсировано привезенным Заукелем для работы миллионом иностранных рабочих. В сорок втором году число работающих на танковом производстве возросло на шестьдесят процентов. На строительстве локомотивов количество рабочей силы удвоилось. В сорок первом году выпустили две тысячи локомотивов, в сорок третьем — пять тысяч триста.
В начале 1942 года военная промышленность осталась без угля в результате кризиса железных дорог — на сей раз из-за того, что приходилось обслуживать тысячи лишних километров на территории Советского Союза. Немцы не получали угля для отопления домов. Добыча падала, потому что голодные и истощенные восточные рабочие не могли заменить призванных в армию шахтеров.
На одном из совещаний Гитлер вдруг совершенно трезво сказал:
— Если из-за недостатка коксующегося угля нельзя поднять выплавку стали, как планировалось, в таком случае война проиграна…
Сталь была нужна для производства снарядов и патронов. Гитлер потребовал добывать угля как можно больше — пусть иностранные рабочие дохнут. Фрица Заукеля обязали обеспечить рабочей силой шахты, раз добыча угля стала абсолютным приоритетом. Шахтеров надо было хорошо кормить. Заукель требовал для них повышенных пайков, но его партийные товарищи не собирались делиться продовольствием с иностранцами.
В начале октября 1942 года Роберт Лей как руководитель Трудового фронта устроил совещание относительно обеспечения иностранных рабочих. Роберт Лей изучал химию в университете Мюнстера. Воевал в Первую мировую. В 1923 году защитил докторскую диссертацию. Работал в "ИГ Фарбен", занимался изучением пищевых продуктов. В 1924 году познакомился с Гитлером. С 1932 года — руководитель политического отдела нацистской партии. Возглавил Немецкий трудовой фронт, созданный вместо распущенных профсоюзов. Лей, по словам этого участников совещания, был пьян и говорил очень откровенно, раскрывая страх, который уже преследовал руководителей рейха:
— Уголек нужно давать стране, что бы ни происходило. Если Рур не справится, обрушится вся программа вооружений… После нас ничего не останется. Германия будет уничтожена. Всех убьют, сожгут и уничтожат. Да мы сами сожжем после себя все мосты. Нам придется это сделать…
Роберт Лей требовал, чтобы соблюдалась самая строгая дисциплина. Если вывезенные из России рабочие плохо работают, надо их наказывать:
— Если русскую свинью нужно выпороть, пусть немецкий рабочий это и сделает. Я этого делать не стану, и вы не станете. Внизу темно, и до Берлина далеко.
На шахтах Силезии всех восточных рабочих делили на три категории. Те, кто выполнял норму, получали паек полностью. Тем, кто не выполнял, продовольствие срезали. Те, кто работал очень хорошо, получал добавку — за счет тех, кто не справлялся с дневным заданием. Такая система позволяла обходиться имеющимся уровнем продовольствия. Более слабыми жертвовали ради того, чтобы более крепкие продолжали работать. Эту систему министр военной промышленности Альберт Шпеер рекомендовал для всех предприятий рейха, которые использовали иностранную рабочую силу.
Герберт Бакке считал, что его поставили в идиотское положение. Гитлер хотел, чтобы иностранные рабочие трудились на благо Германии. Заукель ввозил их миллионами. А Бакке не мог их прокормить. Тем более что в апреле 1942 года пришлось сократить рационы немцев. Нацистский режим страшно боялся ухудшения морального состояния немцев, но продовольствия не хватало. Информационные сводки госбезопасности фиксировали массовое возмущение немцев.
Немцы требовали: раз рационы сокращают для них, так уж восточным рабочим надо срезать паек в первую очередь. Бакке сделал так: увеличил паек занятым на тяжелых работах и сократил тем, кто занят на менее важных работах. Ведомство Заукеля обещало иностранным рабочим хорошие условия. Приехав в Германию, они оказывались за колючей проволокой и сидели на голодном пайке. Компании докладывали, что "иностранные рабочие желают трудиться, но падают в голодный обморок прямо на рабочем месте".
Продовольственный кризис сильно напугал руководство рейха. Гитлер уволил Вальтера Дарре и сделал министром Герберта Бакке, который был в хороших отношениях с начальником главного управления имперской безопасности Гейдрихом и аппаратом Геринга. Задача одна: хорошо кормить немцев любыми средствами. Новый министр договорился, что рейх перестанет отправлять продовольствие в действующую армию. Вермахт пусть кормит себя за счет оккупированных территорий.
