В веселом настроении она вернулась домой и уснула, как ребенок.

— Они нашли Билли Мак Кафферти, — голос Милфорда Хейгуда, звонившего из Сан-Франциско в понедельник утром, ничего хорошего не обещал. — Он служил с Вудзом во время английской кампании в восточной Африке в 1874 году. Умер от желтой лихорадки. Он родился в Фишгарде, в юго-восточной Англии. Бернсайд сейчас проверяет, есть ли еще какая-нибудь информация о нем в гражданской церкви, пытаясь отыскать семью.

Пока он кого-нибудь не найдет, дело не сдвинется с мертвой точки. Мне очень жаль.

Мэриел вертела в руках медный ключ.

— На выходных я встретилась со слесарем и показала ему ключ. Он сказал, что для тех времен это слишком тонкая работа. Тот, кто его делал, хотел быть уверенным, что замок нельзя будет подделать. Поэтому, его зубцы такие замысловатые. Он сказал мне, что дубликат можно изготовить только вручную. Он будет такой же по размерам, но будет меньше весить. Этот слесарь — коллекционер и видел только еще один ключ, похожий на этот. Сделанный в Ирландии, где-то в начале девяностых годов прошлого века.

— Ну так что вы думаете о поездке в Лондон после всего этого?

— Может быть, но я не буду тратить деньги, пока не появится действительно серьезная причина для поездки. Кроме того, на какое-то время я хочу сейчас остаться в городе.

— В вашей жизни появился молодой мужчина? — по-отечески спросил юрист.

— Может быть. Просто может быть. Но сейчас мне нужно идти на работу.

Пролетели две недели и теперь расстроилось еще одно свидание: двухчасовое интервью для «Ньюсуик» растянулось в съемки на весь день.

Две невероятные высоты и два невероятных падения. Она устала надеяться.

Три раза звонил Джеф. Дважды, чтобы извиниться и пригласить ее на обед… В третий раз он предложил пойти на «Фантом Опера» с Майклом Крофордом. После долгих раздумий она приняла приглашение и они провели замечательный вечер. Ее бывший муж искренне был заинтересован в возобновлении отношений и хотел знать, встречается ли она еще с Майклом Винстоном.

Обед оказался добродушной инквизицией, и когда она призналась, что у нее есть мужчина, но она не будет вдаваться в подробности, Джеф повел себя как ревнивый собственник.

— Как там твое наследство?

О боже, какое же он в сущности ничтожество, этот Майкл Винстон.

— Инвестиции в будущее? Ты ничего не знаешь о биржах. Размышления о будущем могут быть бесполезными, пока ты не знаешь, что ты будешь делать. Кто советует тебе? Майкл?

Потребовалось целых полчаса, чтобы прекратить обсуждать эту тему. И на этот раз Мэриел даже не поцеловала его на прощание.

Наконец позвонил телефон. Это был Томас.

— В эту субботу, конец света или потоп, что ты делаешь? — звуки его бархатного голоса ласкали ее слух.

— Иду в прачечную, — это было правдой. Томас засмеялся.

— Больше ничего? Куда ты хочешь пойти? Ты называешь.

Из ниоткуда донесся голос:

— У меня есть домишко в горах Малибу. Мы можем отключить телефон, — она заставила замолчать свой разум. Она помнила, что как раз суббота попадает на «красную зону» сентября. Это была судьба…

— Я гарантирую: никаких малышек, одетых с иголочки, никаких заседаний, интервью для Нью-Йорка. Никаких юпитеров и камер, — она замолчала, чтобы избежать клише и всевозможных проклятий. — Никакой игры, — закончила она легко.

Он опять засмеялся и ее сердце воспарило:

— Ты обещаешь?

На этот раз, крайне суеверная, Мэриел ничего не сказала ни Розе, ни Ширли. Если это случится, то случится, и она расскажет им потом. Кроме того, все, что произошло пока, это только два несостоявшихся свидания и два поцелуя. Если бы ты не очутилась в Палм Дезерт, сейчас бы не на чем было строить мечту. Чтобы не искушать судьбу, она включила в свой план противозачаточные меры. На всякий случай.

Огромный «Мерседес» с затемненными окнами быстро мчал их к ее маленькому домику. Небрежно одетый в старые джинсы «Левайс» и большой, не по размеру, кашемировый свитер медового цвета, Сексон одной рукой легко вел машину. Изредка он поглядывал на Мэриел и улыбался. И каждый раз, когда Томас делал это, она не могла сдержать улыбку. Мисс Мак Клири успокаивала себя тем, что ни одна женщина, находящаяся рядом с ним, не могла бы быть безучастной — такой он красивый. И Томас принадлежал ей, по крайней мере, следующие три часа.

После недолгих раздумий, Мэриел остановилась на хлопковом белом свитере, камее ее матери в тяжелой золотой оправе и старых застиранных шортах из грубой хлопчатобумажной ткани; шортах, которые, как она знала, подчеркивали достоинства ее длинных ног. В корзине на заднем сидении лежали вино, помидоры, свежая базилика, тертый сыр-романо, пармазанский сыр, свежеприготовленный паштет на целую армию, салат и парочка ромовых пирогов на десерт.

Сексон ловко маневрировал черным «Мерседесом» в оживленном потоке машин на побережной дороге. Томас весело описывал удивление стюардессы, когда она обнаружила, что женщина, сидевшая рядом с ним была не толстушкой, а беременной и оживленно изображал, как они принимали роды. Затем рассказал о сложностях, с которыми группа столкнулась во время съемок в северной части Нью-Йорка. Необходимо было снять эпизод с осенними листьями: они все падали и падали, пока, после проливного дождя на дереве не осталось ни одного листка и за двадцать четыре часа им не удалось отснять хотя бы несколько метров крупного плана. Живо показывал, как привередничал приглашенный киноактер.

— И вот, этот парень, взвинченный до основания, по сценарию должен был прыгнуть в озеро, холодное как лед, и спасти меня. А он этого не делает. Говорит, что его агент сказал, что ему не придется плавать. Тем временем, я в мокром костюме отмораживаю себе свой перец. Так что за него это проделывает дублер. Потом мы опускаем этого парня в воду, чтобы снять эпизод, как он спасает мне жизнь. Мы опускаем под воду аквалангиста, чтобы он держал его, а аквалангист говорит, что этот парень мочится на него под водой.

— Правда? — Мэриел с сомнением посмотрела на Томаса, а потом весело рассмеялась.

— Черт, я не знаю. Он стоял в воде, а мы снимали. Вот и все, что я знаю.

Сексон помог перенести продукты в дом и они решили побродить вокруг озера. Во время прогулки Мэриел поведала Томасу о загадочном ключе. Во время рассказа она вспомнила о наследстве и о своей заветной мечте — иметь ребенка и обрадовалась, когда вернувшись в дом, Томас сменил тему.

— Давно у тебя появилось это место?

— Два года назад. Когда развелась. Ты проголодался?

— А что у нас есть?

— Как насчет паштета?

— O'кей, я готовлю изумительный паштет. Моя бывшая жена — итальянка. Ты разливай вино, — он завязал вокруг себя полотенце и начал доставать продукты из корзины. В коробочке он нашел нож, провел большим пальцем по лезвию и одобрительно покачал головой.

— Из-за кого были проблемы? Кто был виноват? — вернулся он к разговору о разводе.

Мэриел налила умеренные порции прекрасного «Бардолино» в хрустальные бокалы. Ими она не пользовалась сто лет — это был свадебный подарок матери Джефа. Наблюдая, как Сексон трудится, Мэриел отхлебнула немного вина.

— Мы. Слишком много женщин. После трех лет совместной жизни, муж изменил мне, по крайней мере, два раза. Я не видела причины, чтобы вести подобный счет.

Неожиданно ей стало любопытно. Голливудское божество славилось отсутствием верности.

— А ты? Ты был верен своей жене? — вопрос прозвучал грубо, и Мэриел поразилась сама себе. Но Сексон легонько стукнул своим бокалом об ее и, казалось, ничего не заметил. Раздался двойной звук хрупкого хрусталя. Хорошее предзнаменование? Пожалуй, пожалуй…

— Верь или не верь, но я не изменял жене. Когда мы поженились, мы вдвоем умирали с голоду, так же, как и известные, и безработные актеры. У нас была дешевая квартира, куча денежных проблем, потом родился ребенок… Обычные проблемы.