Азагот вывел Лиллиану в коридор и направился в сторону библиотеки.

– Придумаем, чем тебя занять.

– Например? – Шагая рядом с ним, Лиллиана ожидала услышать типичный для Азагота ответ, типа: "Можешь заняться мной", но этого не произошло. Он был серьёзен.

– Не знаю, – ответил Азагот. – Но я подумывал о создании в Чистилище уровня для демонов, в которых нет зла.

– Все демоны злые, вот поэтому-то они и демоны.

Азагот покачал головой.

– Так же, как среди людей и ангелов встречаются плохие, так среди демонов встречаются и хорошие. – Он замедлил шаг, чтобы дать гриминиону промчаться мимо. – В каждом есть что-то плохое и хорошее, Лиллиана. Просто некоторым приходиться чуть более постараться, чтобы раскрыть свою сущность.

Она так и считала, но всё это противоречило тому, чему её учили в академии ангелов.

– А что ты сейчас делаешь с этими "хорошими" демонами?

– Отправляю на первый уровень, который, по сравнению с другими, просто курорт, – ответил Азагот. – И разрешаю реинкарнировать их первыми.

– Ого, поглядите-ка, в тебе есть что-то хорошее, – поддразнила Лиллиана.

Азагот рассмеялся.

– Я отправляю незлые сущности в мир не по доброте душевной. Эти действия поддерживают с Шеулом полный нейтралитет, а это значит, что по-настоящему злые демоны заплатят любую цену, чтобы я организовал реинкарнацию злой души. – Он подмигнул Лиллиане. – Я открыт для любых взяток.

Очаровательно.

– А с чего это вдруг ты такой милый и разговорчивый?

– Откровенно говоря, я бы не назвал себя милым, но ты моя пара и это тоже твои владения. Холодные и мрачные, – добавил он. Ух-ты, а он по-прежнему язвит. – Тебе требуется личное пространство и цель.

Лиллиана могла лишь покачать головой. Как мог тот, кто был так жесток со своими детьми, проявлять такую заботу к тому, кого едва знал?

– Знаешь, а жители Небес считают тебя монстром.

– Я такой и есть. – Азагот смерил Лиллиану угрюмым взглядом. – Не позволяй моему внешнему спокойствию одурачить тебя. Во мне есть чудовище, способное на такие ужасы, которые ты даже не можешь представить.

В этом она не сомневалась.

Они вошли в библиотеку, где в камине бушевал огонь, но температура в комнате оставалась такой, словно кто-то открыл дверь в морозильник.

– О, кстати, я кое-что в прошлый раз забыла тебе рассказать. – Лиллиана пожала плечами, будто эта информация не была важной, хотя на самом-то деле всё было наоборот. – Существует некоторое количество ангелов, которые чувствуют, когда кто-то входит в Шрауд. И они считают своим долгом уничтожить любого ангела, который путешествует во времени. Они редко находят жертву, но когда уж это случается... – Лиллиана пожала плечами.

Она с ними дважды встречалась, и из-за этих уродов погибла её мать.

– Любой посмевший напасть на меня ангел, проведёт вечность в качестве произведения искусства в моём величественном зале.

Лиллиана нахмурила брови, вспомнив все те гротескные статуи. Те, которые походили на людей, демонов и... ангелов... в мучении.

– Погоди-ка. Так те скульптуры в твоём...

– Да. Вместо того, чтобы отправить их души в Шеул-гра, я вживил их в статуи. Некоторые из них в моём зале уже тысячи лет. Готов поспорить, что они уже довольно не в своём уме.

– Неужели ты можешь... можешь делать такое даже с ангелами? Даже если они не превратились в злых? Их души должны автоматически возвращаться на Небеса.

Азагот пожал плечами.

– Я же чёртов Мрачный Жнец. Это мои владения, и если я хочу оставить душу, то так и делаю. – Он бросил на Лиллиану косой взгляд. – Я же тебе говорил, что я – монстр.

Лиллиане бы лучше это запомнить.

На всякий чёртов случай.

Вдыхая пыльный табачный запах библиотеки, Лиллиана направилась к зеркалу, но под ногами у неё что-то хрустнуло.

– Извини. – Она отступила в сторону и склонилась над тем, что сломала. Стекляшка походила на хрустальную шахматную фигуру.

– Всё в порядке. – Азагот смёл осколки хрусталя с пола и выкинул их в мусорное ведро. – Она разбилась до того, как ты на неё наступила.

И тут Лиллиана поняла.

– Ты разбил её. Почему?

– Это был подарок Метикора, – резко ответил Азагот. – Я хотел уничтожить все воспоминания о нём.

Сердце Лиллианы сжалось. Когда-то, ещё до встречи с отцом, в надежде наладить с ним контакт, она отправила ему редкий кварц с горы Небесный Завет. Когда же они, наконец, встретились с отцом лицом к лицу, он вернул ей камень.

Разломанный на три части.

– Не понимаю, как ты можешь его совсем отвергать. – Лиллиана искала в его лице хоть намёк на сожаление, но кроме отвращения к сыну ничего не увидела. – Что он тебе сделал?

Азагот удивился такому вопросу.

– Зачем тебе это знать?

– А не ты ли несколько минут назад говорил о том, что мы пара? – напомнила Лиллиана. – Может, нам нужно... ну, не знаю, разговаривать?

Азагот смёл бумаги со стола в мусорное ведро, прикрыв ими шахматную фигуру.

– Может, я начну разговаривать, когда ты начнёшь делать то же самое.

– Я ответила на все вопросы, что ты задавал.

– В самом деле? – Скрестив руки на широкой груди, Азагот пронзил Лиллиану жёстким взглядом. – Тогда почему бы тебе не рассказать, почему ты на самом деле здесь? А, Лиллиана? Потому как кое-что не сходится.

– Я тебе рассказала, – сквозь зубы выдавила Лиллиана. Неужели он никогда не оставит эту тему? – Мне предоставили выбор из двух зол. Я выбрала меньшую.

– Как мило. Но это я уже знаю. Я хочу узнать, что сделало приход сюда более подходящим, чем жизнь на Небесах, пусть даже с ограниченными способностями, как тебе предложили.

"О, я решила, что будет легче стянуть кое-что из твоей собственности, выбраться отсюда и получить милостивое восстановление в статусе".

Пожалуй, не стоит этого говорить. Лучше попробовать другую правду.

– А может я не готова обсуждать своё унижение с тем, кого едва знаю.

Губы Азагота медленно расползлись в горькой улыбке.

– Вот именно.

– Значит, твой сын – это твоё личное унижение? – Наверное, Лиллиане не стоило давить на него в этом вопросе, особенно когда он чётко дал понять, что не хотел об этом разговаривать, но чёрт возьми, что может заставить отца отказаться от своего ребёнка.

– Личное? – Азагот рассмеялся. – Нет, скорее очень даже публичное унижение. – Он указал на хроногласс. – Довольно болтовни. Мне очень хочется посмотреть, куда ты меня перенесёшь на этот раз. Надеюсь, это окажется тёплое место.

– Конечно, – нежно ответила Лиллиана. – Вперёд.

Они вышли в замёрзшую пустошь, где, куда ни глянь, были лишь снег и лёд. Даже небо не контрастировало ни цветом, ни текстурой. Серые, пустые облака являли собой покрывало хандры.

Лиллиана внимательно наблюдала за Азаготом, выискивая признаки раздражения из-за того, что привела его в такое холодное и пустынное место, но как и с тем разом в египетской пустыне, лицо Мрачного Жнеца выражало благоговение и радость. Он совсем не разозлился. Если бы так было, то Азагот вспыхнул бы, как рождественская ёлка на Таймс-сквер.

– Это не тёпленькое местечко, но я тебя прощаю. – Азагот, улыбаясь как сумасшедший, вытянул руки и позволил пушистым снежинкам сыпаться между пальцами. – Ненавижу снег, – произнёс он, но, глядя на его действия, Лиллиана так бы не сказала. Азагот даже высунул язык и пытался поймать на самый кончик снежинку. Лиллиану бесило, что было что-то очень трогательное – и сексуальное, – в его манипуляциях.

– Для того, кто не любит снег, ты кажешься очень довольным.

– Да потому что я его уже уйму лет не видел. – Он зачерпнул целую пригоршню снега и с шаловливой улыбкой бросил комок в Лиллиану. Прямо в лоб. – Вот так, получи.

– Ты серьёзно? – спросила Лиллиана, отплёвываясь от снега. – Сколько тебе?

Бам! Ещё один комок попал Лиллиане в грудь, а затем Азагот побежал прочь. Ботинки скользили по льду, но он не упал. Лиллиане хотелось разозлиться, но откровенное веселье Мрачного Жнеца оказалось заразительным. Улыбнувшись вопреки желанию, она кинула в него снежок, используя лишь немного силы для управления его траекторией. Проклятье, как же классно находиться за пределами владений Азагота и иметь возможность снова пользоваться своими силами.