хотели отбиваться оружием в то время, когда их догнал Кованько, то за измену царю и за поднятие оружия против государевых

воинов приговорили десятого из них по жеребью казнить смертью, а остальных, с женами и детьми, собравши всех, отправить в

Москву, дабы оттуда по назначению Приказа разослать в ссылку.

То же постигло и тех, что сдали Сергиевский татарам.

В июле того же 1711 года произошло знаменитое в истории

прусское дело. Царь российский Петр Первый с своим войском был

окружен многочисленными турецкими силами и принужден был

заключить с визирем унизительный для себя мир. Московский

государь очутился в таком же положении, в каком был когда-то

польский король Ян Казимир под Зборовом, когда его с польским

войском окружили Хмельницкий с козаками и союзник Хмельницкого, 761

крымский хан с своими ордами. И теперь против московского

государя стояли такие же козаки, только уже составлявшие малый

обломок той воинственной силы, которая так недавно наводила

страх своею многочисленностью и отвагою. Зато этот обломок ко-

зачества находил себе опору в такой мусульманской силе, которая

была в большем размере, чем завлеченная Богданом Хмельницким

против поляков. Один летописец, передающий деяния

Хмельницкого, по поводу союза его с татарами заметил, что дружба

христианина с мусульманином так же несостоятельна, как дружба между

бараном и волком. То же можно было произнесть и теперь.

Политика мусульманского двора, вмешиваясь в дела христианских

обществ, всегда имеет в виду только свои корыстные цели. И на этот раз

то же оказалось.. Козаки были близки к достижению своих целей: Петр был уже в руках их союзников турок; ради спасения жизни

и своей державы он должен был на все согласиться, что бы ему ни

предложили, если б он только стал пленником турок. Но визирь не

довел войны до того, чтобы взять русского царя в плен. Визирь

заранее согласился на мир, предложенный побежденным царем. Все

обделали деньги и обещания денег, которые всегда были всесильны

у всех турецких визирей, даром что едва ли не каждый из визирей

платился за свое корыстолюбие свержением с своего достоинства, а нередко и жизнью. Многочисленные примеры, следовавшие один

за другим непрерывно, не могли изменить порока, укоренившегося

из поколения в поколение. Впрочем, хотя по великодушию визиря

царь российский с своим воинством мог безопасно воротиться в

отечество, но договор, состоявшийся на берегах Прута, всетаки

оставлял козакам-мазепинцам некоторую надежду в будущем. В

числе условий, какие у царя вынудили турки, было такое: царь

обязывался не вмешиваться как в дела Польши, так и в дела Козаков и

не беспокоить последних. Эти неясные выражения Орлик и его

товарищи толковали так, что царь совершенно отрекся от Украины, и она теперь может считать себя самобытным, ни от кого не

зависимым государством. Недоразумения, возникшие в

дипломатических сношениях, препятствовали утверждению мира Турции с Рос-

сиею, заключенного на берегах Прута. Царь медлил уничтожением

таганрогской крепости и возвращением Азова, требуя прежде

удаления шведского короля из турецких пределов, а турки были с своей

стороны недовольны неисполнением договора по вопросу о

невмешательстве царя в дела Польши и Козаков. Зимою война готова была

вспыхнуть снова. По отношению к козакам спорный вопрос состоял

в том: обязывает ли Прусский договор российского царя считать

себя отрекшимся от Украины, потому что статья, относящаяся

непосредственно к этому вопросу, в мирном договоре выражена была

не ясно, и подавала повод к толкованиям на всякие лады. Бывший

тогда в Константинополе царский вице-канцлер Шафиров, поддер-

762

живаемый послами английским и голландским, указывал, что если

бы при заключении мирного договора шло дело об уступке всей

Украины, то зачем же было говорить об уничтожении крепостей

Каменного Затона и Новобогородска: если признавать этот край

уступленным Россиею Турции, то само собою во владение последней

переходили и эти крепости. На это козаки с своей стороны

указывали на прежде состоявшееся условие между королем шведским, протектором Козаков, и крымским ханом, верным вассалом Турции; там об этих именно крепостях, построенных Москвою, было

сказано, что они должны принадлежать Войску Запорожскому, которое

должно быть объявлено ни от кого не зависимою державою, следовательно, если бы даже московская держава действительно в

договоре с Турциею отрекалась от владения краем, в котором построила

эти крепости, то это не уничтожало бы права Козаков считать эти

крепости принадлежащими Украине уже потому, что Москва

уступила их Турции, а Турция заранее отдавала их козакам.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Козацкое посольство в Константинополь. - Данная

этому посольству инструкция. - Влияние Козаков на вопрос

о примирении Турции с Россиею. - Колебание

турецкой политики. - Царь приказывает собрать и прислать

в Москву родню малороссийских эмигрантов, скрывавшихся в Турции. - Их имущества. - Архимандрит

Одорский и другие малороссийские духовные. -

Племянница Мазепы. - Челядники Мазепы. -

Компанейский полковник Новицкий. - Доносничество в

Украине. - Данил о Забела. - Гадяцкий протопоп

Лисовский. - Лубенский монах Дамаскин. - Письмо

Шафирова из Константинополя.

Козаки старались во что бы то ни стало не допустить мира

России с Турциею на таких условиях, которые бы оставляли царю

возможность предъявить права на власть над малороссийским

народом. В декабре 1711 года из Бендер, от имени Орлика, носившего

титул гетмана, и от имени козачества, отправилось в султанскую

столицу посольство, состоявшее из следующих лиц: прилуцкого

полковника Дмитрия Горленка, Клима Довгополенка, носившего

звание генерального судьи, Ивана Максимовича, генерального

писаря, и Григория Герцика, только что перед тем пожалованного

Орликом в чин генерального асаула. С ними поехал Костя Гордиенко, как представитель Запорожской Сечи и низового козацкого войска.

В инструкции, полученной для руководства этим посольством

от Орлика в городе Бабе 3 декабря 1711 года, было сказано, что

послы козацкие прежде всего должны от имени Войска

Запорожского и всей Украины изъявить благодарность Блистательной Порте

за благодеяние, оказанное соседствующему малороссийскому

народу освобождением его от бесчеловечного московского ига; малороссияне, как будто бы, показывали себя уверенными, что их судьба

на будущее время была решена по милости Турции: она своим

победоносным оружием принудила москаля к миру на подходящих

для нее условиях, и, между прочим, обязала москаля признать

Малую Россию или Украину обеих сторон Днепра страною, навсегда

764

свободною и никогда силою оружия не бывшею присоединенною к

Московской державе. Затем это посольство должно было просить

Блистательную Порту привести окончательно в исполнение этот

мирный договор и понудить москаля, отказавшись навсегда от

Украины обеих сторон Днепра, передать ее в управление избранного

гетмана и его преемников, каких Войско Запорожское после его

смерти будет избирать вольными голосами; далее посольство

должно было домогаться, чтобы Блистательная Порта приняла на себя

посредничество в том, чтобы москали на будущее время ни явно, ни тайно не отваживались заявлять притязание на господство над

Украиною после того, как она освободится от рабства навеки.

<Москаль, - говорилось в инструкции, - принужденный отречься от

Украины навсегда, пусть обязан будет вывести из наших пределов

свои военные силы и выпустить на свободу задержанных в