войска запорожского низового, которые будут присылаться по

гетманскому ординансу в назначенный срок. Старшины и

генеральные советники должны оказывать гетману почитание как своему

начальнику, но имеют право делать гетману выговоры публично на

раде, и гетман не должен тем оскорбляться. Чтоб преградить

гетманам на будущее время возможность распоряжаться по своему

произволу войсковым скарбом, восстановляется существовавшая

прежде, а впоследствии упавшая, должность генерального подскарбия, который будет избран из значных, зажиточных и заслуженных особ

для заведования войсковым скарбом, мельницами и всякими

статьями доходов, относящимися до войскового достояния. Под его

ведением будут находиться полковые подскарбии: их будет в каждом

полку по два; они будут избираться полковниками, полковыми

старшинами и посполитым одобрением (посполитою ухвалкою) также из значных и зажиточных особ своего полка, для заведования

полковым скарбом и всеми источниками его доходов. Все чины

Войска Запорожского должны быть выборные и, в случае какого-нибудь

совершенного ими проступка, подлежат расправе генерального

суда, а без приговора этого суда гетман произвольно не может никого

подвергать наказаниям. Ни гетман, ни подчиненные ему козацкие

чины, как большие, так и малые, не имеют права распоряжаться

работами Козаков и посполитых людей, не подлежащих

непосредственно их урядам. Аренды и стации для содержания .охотных

полков, компанейских сердюцких, как учреждения отяготительные для

поспольства, отменятся, а вместо них для пополнения скарба, который через такую отмену понесет ущерб, на генеральной раде

будут учинены распоряжения.

Была при этом показана заботливость об удовлетворении

старинных претензий Запорожья. По счастливом окончании войны

гетман обязывался стараться, чтоб уничтожены были крепости, построенные московским правительством на грунтах, принадлежавших исстари низовому запорожскому войску, чтоб город Терехте-

756

миров с госпиталем для содержания престарелых и увечных коза-

ков запорожских и с перевозом на Днепре поступил в ведение

Запорожской Сечи, чтоб города: Переволочна, Келеберда и мельницы

на реке Ворскле, сообразно давним правам и привилегиям сечевого

товарищества, пребывали при низовом запорожском войске, и

наконец, чтобы Днепр, со всеми рыбными промыслами на всем

течении его от Переволочны до Очакова, находился в исключительном

владении низового запорожского войска. Это были статьи, которые

уже прежде служили предметом споров между Сечью и гетманским

правительством. Уступка их в пользу запорожцев была неизбежным

плодом того положения, в каком находился Орлик, избранный в

гетманы на чужой стороне изгнанниками и не имевший за собою

никакой действующей силы, кроме сечевиков.

10 мая, того же 1710 года, этот договор был утвержден шведским

королем Карлом XII, в качестве признанного малороссиянами

протектора. Король шведский хотя своими посланиями и поддерживал

у запорожцев надежду на помощь от Турции, хотя и направлял

крымского хана содействовать козакам, враждебным России, но за

переменами, происходившими тогда при константинопольском

дворе, не мог долго получить оттуда обещанных денег для раздачи

запорожцам. Они были доставлены шведскому королю только осенью, и Карл XII звал к себе в Бендеры запорожцев для получения

присланного пособия. Тогда предположено было Орлику вместе с

запорожцами, при содействии крымской орды, двинуться в поход с

целью отобрать Украину от Московской державы. Составлены были

договоры с крымским ханом от Карла XII и от Орлика и

запорожцев. Хан со всем своим царством обязывался сохранять союз с

Войском Запорожским по тому образу, как некогда состоялся союз

Богдана Хмельницкого с крымским ханом Ислам-Гиреем, без всяких

притязаний на господство над козаками и украинскими землями.

Хан должен был только освободить Козаков от Московской державы

и в продолжение военных походов строго запретить своим татарам

брать пленников из малороссийского народа и разорять церкви в

Украине. Предполагалось вместе с Гетманщиною освободить из-под

Московской державы Слободскую Украину и присоединить ее к

Гетманщине, а в случае невозможности, по крайней мере, способствовать выселению оттуда малороссиян в Гетманщину по их

желанию. Предположено было действовать разом правобережной и

левобережной Украине.

После таких договоров, в марте 1711 года Орлик двинулся на

правобережную Украину с татарами белогородскими и буджацки-

ми, бывшими под начальством салтана, сына крымского хана, при

содействии хана, который тем временем должен был с ордою идти

на Слободскую Украину. С Орликом шел также отряд поляков, признававших польским королем Станислава Лещинского и слу-

757

живших шведскому королю. Ими начальствовали киевский воевода

Иосиф Потоцкий и пан Галецкий. Посланы были вперед агенты с

возмутительными воззваниями, в которых убеждали малороссиян

ополчиться против московской власти. В таком же духе отправил

Орлик письмо и к гетману Скоропадскому, убеждал стать заодно с

ним против Москвы, в надежде устроить в Украине свободную, ни

от кого не зависимую республику, сообразивши, что, в противном

случае, отчизна падет в такую <руину>, что последующие поколения

с ужасом будут вспоминать судьбу своих предков. <Если вас, -

говорил в своем письме Орлик, - останавливает носимый мною в

настоящее время сан, то будьте уверены, что для общего блага я

уступлю его вам, как старейшему, надеясь, что и вы не захотите

губить меня в вознаграждение собственных забот и трудов. Не

верьте тем, которые станут говорить, будто Оттоманская Порта думает

господствовать над Украиною. Нет. Блистательная Порта, еге~вели-

чество король шведский и хан крымский уже поставили между

собою такое условие, чтоб Украина не подлегала ни от кого

вассальной зависимости, но пребывала бы навсегда независимою

державою>.

Ни письмо Орлика к Скоропадскому, ни его универсалы, разосланные по левобережной Украине, не имели никакого успеха. Ско-

ропадский выслал на правую сторону Днепра против Орлика

генерального асаула Бутовича, а сам выступал с генералом царским

Бутурлиным против крымского хана. Дошедшие в Переяславский

полк универсалы Орлика были сожигаемы палачом. Впрочем, для

осторожности (так как государь вообще тогда всетаки мало доверял

преданности малороссиян) приказано было собрать в Глухов жен

всех полковников, дабы они служили залогом верности своих мужь-

ев, а чтобы скрыть настоящую цель такого распоряжения, приказано было самому гетману и всем чинам генеральной старшины

оставить жен своих в Глухове, как будто ради безопасности.

Замечательно, что такая судьбу постигла тогда Анну Обидовскую, вдову

племянника Мазепы, умершего давно уже в походе против шведов

в Лифляндии. Она была дочь Василия Леонтьевича Кочубея, которого семейство было так милостиво обласкано царем, как бы в

вознаграждение за ошибку правительства, учиненную против Кочубея.

Анна Обидовская не только не была участницею царского

благоволения к роду Кочубея, но по какому-то неизвестному нам делу, касающемуся измены Мазепы, она содержалась в Полтаве под

караулом, а в марте 1711 года была доставлена в Глухов, где определено

было ей жить хотя без караула, но с обязательством никуда не

отлучаться из Глухова. Киевский губернатор князь Димитрий

Михайлович Голицын так же поступил с женами правобережных

полковников - Чигиринского Кгалагана, белоцерковского Танского, недавно заступившего место своего тестя, знаменитого Палия, уже