Как уже говорилось, после войны Ландсбергис-старший остался в Германии и помогал выявлять военных преступников. Известно, что об этих его «подвигах» в советской Литве была даже издана книжка, но никаких сведений о ней не удалось обнаружить. Дополнительно об этом этапе судьбы Ландсбергисов можно прочитать у историка Вилюса Маркявичюса. (См. «Laisvas laikrastis», 2005, № 2). В 1959 г., в период хрущевской оттепели, Ландсбер-гис-Жямкальнис вернулся в Литву.

Ну а дальше повторились «чудеса», аналогичные тем, которые сопровождали его во время пребывания в нацистской Германии. Начнем с того, что решение о том, что «возвращенец» Ландсбергис-Жямкальнис будет жить в Литовской ССР, принималось на самом высшем уровне советского руководства. Достаточно сказать, что постановление о возврате ему дома в элитном поселке Качергине, конфискованного у него в 1944 г., подписывал лично председатель Совмина СССР А. Косыгин.

Тогдашние руководители Литвы Антанас Снечкус и Мотеюс Шумаускас были против возвращения эмигранта. Но с Москвой особо не поспоришь. Ландсбергису был возвращен дом, предоставлена государственная квартира в Каунасе и назначена персональная пенсия союзного значения. Трудоустроен он был старшим архитектором Института городского и сельского строительства в Каунасе. Помимо этого получил право работать на общественных началах в обществе «За возвращение на Родину», куда вход непроверенным людям был заказан.

В ответ на попытку корреспондента газеты «Tiesa» Витаутаса Петкявичюса выяснить у самого Ландсбергиса-Жямкальниса подробности его возвращения на родину, тот заявил: «Власть знает о моем возвращении всё. Идите и говорите с ней!»

Указания из Москвы относительно Ландсбергиса-старшего были даны как по партийно-советской линии, так и по линии КГБ. Когда Витаутас Петкявичюс по поводу Жямкальниса обратился к тогдашнему председателю КГБ Литовской ССР Юозасу Петкявичюсу, тот ответил: «Я не обсуждаю приказов, я их выполняю».

О том, что Москва строго контролировала ситуацию с обустройством возвращенца в республике, свидетельствует следующий факт. Тогдашний председатель Каунасского горисполкома Юозас Шерис рассказал Петкявичюсу о том, что получил нагоняй от Снечкуса за то, что с задержкой предоставил Ландсбергису-Жямкальнису не совсем надлежащую квартиру. Снечкус же в свою очередь получил головомойку от Москвы. Остается лишь удивляться степени внимания, которое Москва уделяла такой личности.

О возврате дома Ландсбергису-Жямкальнису партийный актив республики знал, но вот факт получения им персональной пенсии лишь недавно установил литовский историк Витаутас Тининис. Последний сумел найти в архивах благодарственное письмо Ландсбергиса-старшего тогдашнему первому секретарю ЦК Компартии Литвы Антанасу Снечкусу от 14 марта 1973 г. за содействие в получении персональной пенсии (LVVO.F 16895, папка 2, дело 173, л. 102, 135, дело 172, л. 128–130). Этот факт Тининас описал в книге «Snieckus. 33 metai valdzioje» («Снечкус. 33 года у власти». Изд. 1995 г. с. 126. Изд. 2000 г., дополненное, с. 251).

Учитывая, что заслуги Ландсбергиса-Жямкальниса в советском градостроительстве не тянули на пенсии такого уровня, получается, что Советская Литва имела в его лице литовского «Штирлица», только не ясно, каким хозяевам он более верно служил.

Ну, а теперь перейдем к сыну — Витаутасу Ландсбергису. Родился он в Каунасе в 1932 г. Его мать Она Яблонските-Ландсбергене была дочерью известного литовского лингвиста Йонаса Яблонскиса. Она фанатично верила в литовское возрождение и привила эту веру сыну Витаутасу. С тех пор он жаждал совершить нечто такое, чтобы его имя осталось в истории Литвы, как имя Йонаса Басанавичюса, под председательством которого литовская Тариба 16 февраля 1918 г. приняла Заявление о независимости Литвы.

В 1944 г., отец Витукаса сбежал в Германию с отступающими нацистами. Пришла советская власть. Витукас продолжал учебу в каунасской гимназии «Ausra» («Заря»). При наступлении комсомольского возраста он публично отрекся от отца и стал полноправным комсомольцем. Сидел Витаутас Ландсбергис на одной парте с закадычным другом Алоизасом Сакаласом, который не

очень любил советскую власть и писал антисоветские листовки, привлекая к этому занятию и других учащихся. В 1949 г. А. Сакаласа арестовали и за антисоветскую агитацию приговорили к восьми годам заключения.

В настоящее время он известный литовский политик. Вот что Сакалас говорит о Ландсбергисе-младшем: «Когда меня еще школьника арестовали, были опрошены все мои друзья. В 1950 г. мне дали подписать дело, и я заметил, что там не было показаний моего товарища по парте. Значит, его не допрашивали. Естественно, возникает вопрос, почему не столь уж близких приятелей допросили, а самого близкого — нет. Безопасность обычно таких ошибок не делает» (См. «Труд-7». № 210. 10.11.2005).

Заметим, что дело о подпольной организации в каунасской гимназии «Аушра» вел сам начальник отдела Н. Душанский. Впоследствии, после освобождения Сакаласа, Ландсбергис в разговоре с бывшим другом допустил непростительный «прокол». Он заявил, что после ареста Сакаласа сотрудники НКВД (возможно, Душанский) приглашали его для беседы на конспиративную квартиру. В ответ Сакалас резонно заметил: «Они не приглашают на конспиративную квартиру человека, который не сотрудничает, иначе эта квартира станет известной». И хоть эта информация является косвенной, но она весьма однозначно свидетельствует об особых отношениях юного Ландсбергиса с НКВД и Душанским уже в 1949 году.

В. Петкявичюс в книге «Корабль дураков» пишет, что при приеме Ландсбергиса в комсомол возникли вопросы по поводу его отца. Однако комсорг гимназии А. Раманаускас пояснил членам комсомольского бюро, что именно Витаутас помог раскрыть созданную в гимназии подпольную антисоветскую организацию. Комментарии, как говорится, излишни.

По свидетельству непосредственного начальника известного нам В. Гульбинаса Р. Сприндиса, Ландсбергис-младший был завербован в Каунасе в 1955 г. сотрудником КГБ Н. Душанским. Впоследствии с Ландсбергисом как агентом КГБ работал А. Славин. В Клайпеде, где Ландсбергис работал с 1974-го по 1978 г., его курировал лично начальник горотдела КГБ Д. Абромайтис.

В начале 2000-х годов тяжело больной Д. Абромайтис в больнице, в присутствии депутатов Сейма А. Сакаласа и В. Чяпаса, а также прокурора Генпрокуратуры Литвы Ч. Наринкявичюса дал подробные показания о тайном и сознательном сотрудничестве отца и сына Ландсбергисов с КГБ. Показания Абромайтиса были записаны на магнитофон, но эта запись из сейфа литовской Генпрокуратуры таинственным образом исчезла в период всевластия В. Ландсбергиса. Абромайтис умер в 2002 г., и восстановить его свидетельство невозможно. В этой связи писатель Петкявичюс в ходе судебного заседания спросил Ландсбергиса, куда пропала эта запись? Ландсбергис предпочёл промолчать. Суд с такой позицией истца согласился (См. «Opozicija», 2005, № 3/655).

В начале «чекистской карьеры» Ландсбергис выбрал себе гордый и значительный псевдоним «Витаутас». Позднее, боясь слишком явной аналогии с собственным именем, он заменил его на «Dedul» («Дядюшку»). Агентурные доносы на своих коллег и хорошо знакомых людей вплоть до 1978 г. Ландсбергис подписывал именно этим псевдонимом (См. «Opozicija» (№ 3/365), «Laisvas laikrastis», 2007, № 37).

Несомненно, что первое время Ландсбергис исправно информировал своих хозяев и о деятельности инициативной группы «Саюдиса». Ну а потом ситуация изменилась. Ландсбергис стал хозяином, а КГБ, как в Вильнюсе, так и в Москве предпочло промолчать о грешках Ландсбергиса.

В результате советская власть в Литве создала все условия для воспитания и становления своего могильщика в лице Ландсбергиса-младшего. А когда покровители из КГБ поставили его во главе «Саюдиса», то Ландсбергис с блеском использовал предоставленную ему возможность. Почувствовав перспективы, которые для него открывал «Саюдис», он решил пойти «ва-банк». Ландсбергис понял, что создалась редкая возможность задвинуть «ставленников Москвы» и, провозгласив независимость Литвы, стать полным хозяином республики.