В-четвертых, Кремль постоянно запаздывал реагировать на действия литовских властей. Если Вильнюс на любое заявление Кремля реагировал в течение суток-двух, то Кремль — в течение месяца-двух, когда эта тема в республике уже никого не волновала.

В-пятых, Москва так и не сумела найти „золотую середину“ в предоставлении Литве самостоятельности. Верховный Совет Литвы явочным порядком вырывал „уступки“ у Кремля, укрепляя тем самым свой авторитет. Разумные опережающие уступки Центра в плане реализации основных надежд литовской общественности могли бы прибавить авторитета Кремлю и сделать идею пребывания Литвы в обновленном Союзе более привлекательной.

Например, если бы в начале 1989 г. Литве была бы представлена экономическая самостоятельность, и был бы принят пакет документов, предоставлявший Литве возможность стать своеобразным мостом между Европой и СССР, то итоги выборов в Верховный Совет СССР и ВС Литовской ССР могли быть иными, и выход Литвы из Союза стал бы проблематичным.

В-шестых, полное неумение или нежелание Горбачева пользоваться выгодной для единства СССР аргументацией. В 2008 г. бывший сотрудник Совмина СССР Виктор Михайлович Мироненко, кстати, бывший первый секретарь Ставропольского крайкома комсомола, принявший в 1955 г. на должность заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации Михаила Горбачева, передал мне набор документов о возможных контрпретензиях к республикам Прибалтики, желающим выйти из Союза.

В них была предусмотрена абсолютная защита интересов СССР, вплоть до аргументированного требования к Литве создать прямой транспортный коридор связи России с Калининградской областью за счет присоединенных после войны к республике территорий. Но эти документы Горбачевым так и не были использованы.

Отдельного рассказа заслуживает история семейства Ландсбергисов, так как она в некоторой степени объясняет причины краха советской власти не только в Литве, но и в СССР.

Слухи о том, что прошлое Ландсбергисов, как старшего, Витаутаса Ландсбергиса-Жямкальниса, так и его сына Витаутаса Ландсбергиса, главы „Саюдиса“, весьма туманно, ходили еще в советский период. Но конкретных данных, помимо того, что старший В. Ландсбергис-Жямкальнис был министром коммунального хозяйства во Временном правительстве Шкирпы-Амбразявичюса в 1941 г. и подписал благодарственное письмо Гитлеру, не было.

Вызывало удивление, что за это В. Ландсбергис-Жямкальнис (в дальнейшем Жямкальнис), в 1959 г. вернувшись в Советскую Литву, не только не понес никакого наказания, но и устроился весьма недурно. Это при том, что члены упомянутого Временного правительства, в том числе и Ландсбергис, советским судом были заочно приговорены к расстрелу. Как уже говорилось, объясняли это по-разному. Прежде всего тем, что старший Ландсбергис оказал неоценимые услуги советской власти по линии НКВД и КГБ.

Эта тема интересует многих. Достаточно сказать, что после публикации моих статей о трагических январских событиях 1991 г. я получил несколько электронных писем не только из Литвы, но и из США, в которых спрашивали, располагаю ли я какой-либо конкретной информацией о связях Ландсбергиса, а точнее семейства Ландсбергисов, с НКВД и КГБ. Особо интересовал вопрос, а существуют ли документальные доказательства этого „сотрудничества“?

Следует иметь в виду, что почти 10-летнее пребывание Ландсбергиса у власти в Литве (1991–2000 гг.) позволило ему хорошо почистить архивы. Надо полагать, что к настоящему времени все компрометирующие документы в литовских архивах Ландсбергис сумел уничтожить. В статье Ю. Строганова „Корабль дураков“ в судебной гавани“, опубликованной в газете „Труд-7“. (№ 210, 10.11.2005) цитируется заявление В. Петкявичюса на заседании 1-го участкового суда Вильнюса о том, что он как бывший председатель Комитета национальной безопасности Сейма „точно знает, что в архивах КГБ было найдено дело В. Ландсбергиса, которое заместитель директора Особого архива

A. Шолинас незаконно, в обход инвентарного учета, отнес самому Ландсбергису. Когда через неделю дело вернули, в нем недоставало нескольких листов. Они были вырваны“.

Однако целый ряд фактов из своей биографии Ландсбергис так и не смог скрыть. Пока ещё живы свидетели, которые знают немало интересного о „чекистском“ прошлом Ландсбергисов. Помимо этого в последнее время выяснилось, что некоторая информация о связях Ландсбергисов с НКВД и КГБ должна была сохраниться в архиве ФСБ России.

В 2000 г. плотина умалчивания вокруг семейства Ландсбергисов начала разрушаться. В апреле того года Аудрюс Буткявичюс после выхода на свободу из Вильнюсской колонии строгого режима в первом же интервью газете „Обзор“ (№ 15, 2000 г.) рассказал немало интересного о прошлом тогдашнего спикера литовского Сейма В. Ландсбергиса.

Буткявичюс заявил, что нет сомнений в том, что Ландсбергис сотрудничал с КГБ. По его словам, курировал семью Ландсбергисов замначальника оперативного отдела каунасского КГБ Нахман Душанский. Буткявичюс также сообщил, что перед войной с В. Ландсбергисом-старшим „работал“ начальник отдела контрразведки НКВД Литовской ССР Александр Славин.

По словам Буткявичюса, после войны Славин, будучи начальником оперативной группы НКВД СССР по розыску военных преступников, благодаря помощи того же В. Ландсбергиса, находившегося в то время в Германии, сумел захватить и доставить в Литву генерального советника немецкого комиссара Литвы генерала Пятраса Кубилюнаса.

В подтверждение своих слов Буткявичюс сообщил, что именно Ландсбергис как Председатель литовского Сейма способствовал в 1990 г. получению Славиным литовского гражданства, хотя было известно, что он бывший энкавэдист. Более того, Славину одному из первых в независимой Литве было возвращено имущество, национализированное в 1940 г. Он поспешил его продать и уехать в Израиль. Также беспрепятственно в те годы выехал в Израиль и Нахман Душанский, впоследствии обвиненный в геноциде литовского народа. Взамен Ландсбергис, видимо, получил от Душанского и Славина обещание молчать.

Эти факты Буткявичюс повторно изложил в интервью газете „Laisvas laikrastis“ („Свободная газета“, 2004, январь 3–7, № 12). В этом интервью он сообщил, что незадолго до своего ареста в августе 1997 г., инспирированного Ландсбергисом, он на заседании Сейма озвучил информацию о сотрудничестве последнего с КГБ. По словам Буткявичюса эту информацию позже подтвердил бывший офицер КГБ Литовской ССР Юрас Абромайтис, который в советский период несколько лет „работал“ с Ландсбергисом.

В декабре 2000 г. бывший майор КГБ Владас Гульбинас, являвшийся куратором творческой среды, в интервью газете „Lietuvos rytas“ („Утро Литвы“) и литовскому ТВ подробно рассказал о том, что в 1981 г. жена В. Ландсбергиса Ручите-Ландсбергене сумела выехать в Австралию к брату мужа Габриэлису Жямкальнису только по личному распоряжению первого заместителя председателя КГБ Литовской ССР генерала Валентина Звезденкова. Но для этого Гульбинасу пришлось сообщить Звезденкову о том, что ее муж Витаутас Ландсбергис с 1955 г. являлся агентом КГБ, а его отец Витаутас Ландсбергис-Жямкальнис еще в 1927 г. был завербован одним из сотрудников посольства СССР в Литве.

В ответ Ландсбергис инициировал возбуждение уголовного дела против B. Гульбинаса по факту клеветы в печати. После длительного и тщательного расследования, которое осуществляла начальник следственного отдела полиции Вильнюса Д. Букелене, дело было прекращено ввиду отсутствия состава преступления в действиях Гульбинаса. Реально это означало, что факты, изложенные Гульбинасом в его интервью, не являлись клеветой (См. „Opozicija“ 2005, № 3/655. „Laisvas laikrastis“, 2007, № 37).

В 2003 г. в Литве Витаутас Петкявичюс издал книгу „Корабль дураков“, в которой было изложено немало нелицеприятных фактов о В. Ландсбергисе и его отце В. Жямкальнисе. Петкявичюс знал, о чем писал. Они с Ландсбергисом практически одногодки. Учились в одной каунасской гимназии, только Петкявичюс был старше на два класса. Поэтому все грехи юности Ландсбергиса были хорошо известны Петкявичюсу.