— Если бы здесь была наша «Тойота», было бы гораздо лучше, мзее, — прошептал Джума.
И вдруг из-за травяных зарослей на другой стороне ручья до нас донесся душераздирающий стон. Джума выпучил глаза от ужаса. Заметив засохшее дерево, стоящее прямо посредине русла, я попросил Джуму залезть на него и посмотреть, что там происходит.
Мой помощник очень обрадовался: залезть на дерево — значит быть в безопасности.
— Понял, мзее, иду, — сказал он как-то странно, словно жалея меня, и добавил: — Пойдем со мной под дерево. Если что-то случится, бросишь ружье и заберешься ко мне. Там уж тебя никто не тронет.
— Долго там сидеть не надо. Только посмотри — и сразу слезай.
Но эти слова Джума уже не услышал. Он так испугался льва, что буквально помчался к дереву. Мне пришлось идти за ним.
— Бвана, — услышал я сверху, — примерно в пятидесяти метрах от нас в траве лежит масай в черном. Он не двигается.
— А больше точно ничего не видишь? Коров, львов?
Я вспотел так, что карабин выскальзывал из мокрых рук. Я вытащил платок, чтобы вытереть пот.
— Никого, мзее… Ой, — воскликнул вдруг мой помощник, — масай начал двигаться! Он перевернулся!
Немного подумав, я решил, что Джума останется на дереве и будет следить за ситуацией, а я отправлюсь к парнишке. Пробравшись сквозь траву, которая была выше меня, я посмотрел на своего помощника и по его команде взял немного правее. Мне было страшно, но я продолжал ползти, слушая свое дыхание и учащенное сердцебиение. Эти несколько метров показались мне огромным расстоянием.
Стон масая был слышен совсем близко. Тут я снова увидел кровавую дорожку, тянущуюся от ручья, и четкий, глубокий след льва, который волочил свою жертву между двумя передними лапами. Такие следы я видел не раз, и всякий раз мороз пробегал у меня по коже.
На минуту я смешался: кто там стонет — зверь или человек? Если бы это был лев, Джума увидел бы его! А что если лев уже начал свою трапезу, но лежит так необычно, что мой помощник его не видит? Эта и другие подобные мысли вертелись у меня в голове. Проверив затвор и предохранитель своего карабина, я оглянулся на Джуму. Этот болван уже спустился с дерева и пробирался ко мне.
Придется рискнуть: если лев возле масая, выстрел спугнет его. Стрельнув в воздух, я сразу же перезарядил карабин. Раздался крик. Это орал Джума. Я слышал, как он упал на землю рядом со мной.
— Бвана, что происходит? — спросил он, оправившись от страха.
Я рассказал ему все, что видел и слышал.
— Что будем делать? — ужаснулся он.
— Не знаю, — честно ответил я.
В это время из-за травы вновь раздался тихий стон, и опять невозможно было определить, кому он принадлежит — человеку или животному. Я посмотрел на Джуму, но тот пожал плечами — решение должен принимать я.
— Идем, — прошептал я наконец, — Но ты должен быть рядом. Если что — сразу стреляй.
Я раздвинул стволом карабина траву, отделявшую нас от небольшого, кем-то вытоптанного пятачка, посередине которого неподвижно лежал окровавленный масай. Пока Джума осматривал место, я нагнулся над несчастным парнишкой. Одежда на нем была частично порвана, но ремешок с ножнами остался цел. Ножа я поблизости не обнаружил, зато заметил на сильно примятой траве множество кровавых следов.
Вдруг мальчонка издал вздох и захрипел.
— Он жив, — обрадовался Джума и опустился на колени.
— Не ори и следи за тем, что происходит вокруг, — строго напомнил я, присаживаясь рядом со своим помощником, — Когда Панго с Эрнестом приедут, они отвезут его в больницу. Я посижу с ним, а ты пойди и посмотри, куда направился лев.
— Хорошо, бвана. Далеко не ходить, только узнать, куда он делся, да?
— Да, а потом тебе придется сходить к ручью и нарисовать на песке большую стрелу, чтобы Панго не проехал мимо, ясно?
— Мне-то ясно, лишь бы это понял Панго. Он ведь туповат, но, правда, если они с Эрнестом вдвоем пораскинут мозгами, тогда…
— Хватит умничать! Выследи лучше льва, пока он не решил вернуться. Если тебе что-то не понравится — сразу назад!
Когда Джума скрылся в зарослях, масай снова захрипел. Приглядевшись, я заметил глубокую рану на его шее; во время вдоха ее края втянулись. Я осторожно просунул одну руку под шею парнишки, а другой потянул за плечо, чтобы перевернуть его на спину. Возможно, я нарушил медицинские предписания, но это единственное, что можно было сделать. Ведь львы, нападая, чаще всего хватают за горло и повреждают шейный отдел позвоночника. Видимо, хищник прыгнул на парня спереди. Он сначала поранил зубами плечо, а затем, вырвав лапой кусок кожи на спине, обнажил несколько ребер. Затем свалил свою жертву на землю, схватив за горло и повредив при этом нижнюю челюсть. После этого масай, наверное, потерял сознание, и лев притащил е сюда.
В это время мой подопечный снова шумно вздохнул. Похоже, он был при смерти. Я выхватил из рюкзака фляжку с водой и разорвал свою майку на несколько частей. Сейчас я мог только немного омыть парнишку, связаться с «Тойотой» бы невозможно, потому что я находился в низине.
Немного погодя связь восстановилась. Мои помощники были уже недалеко, и это меня немного успокоило. Объяснив дорогу Панго, я пытался понять, поврежден ли у мальчонки позвоночник. Я осторожно подвигал его голову из стороны сторону. Он несколько раз шевельнулся и задышал глубже. Мне даже показалось, что у него стали дрожать веки. Я хотел было влить ему в рот немного воды, но, взглянув на израненную нижнюю челюсть, отказался от этой идеи. Мальчишка сам о себе позаботился: вздохнул, перевернулся набок и начал кашлять кровью.
— Это хорошо, — послышалось за моей спиной, — он вправду жив.
Подойдя поближе, Джума улыбнулся и начал отчитываться:
— Мзее, этот лев ушел по траве вдоль ручья и…
— Потом, потом, — прервал его я, — лучше помоги мне! Придержи его, я попытаюсь промыть мальчишке рот. Не знаю только, как его открыть: здесь нет живого места.
— Да не волнуйся ты так, бвана, масаев с детства приучают переносить боль.
Легко сказать! Но ничего другого не придумаешь: кто же должен это сделать! Я очень осторожно прополоскал рану, стараясь не задеть ее, и, хотя масай был без сознания, его дыхание выровнялось, а кровотечение сменилось небольшим слюноотделением. Парнишке повезло, по крайней мере, в одном: клыки хищника не коснулись сонной артерии — она была обнажена, но не порвана. Если у юного масая нет других повреждений, он будет жить.
Я очень переживал, что Панго и Эрнест где-то застряли, потому что не знал, когда происходит заражение крови от зубов и когтей хищника. Чтобы как-то отвлечься, я попросил Джуму рассказать про льва.
— Как я уже сказал, он пошел вдоль ручья и куда-то удалился метров через двести. Дальше я не пошел. Я решил вернуться к тому месту, где мы услышали стон.
— Лев шел или бежал?
— Он шел медленно. У меня такое впечатление, что лев напал на подростка два или три часа назад. Смотри, я нашел нож мальчишки, он весь в крови.
Джума передал мне свою находку. Ножи, которые носят масаи на поясе, бывают очень длинными, до семидесяти сантиметров, и это действительно опасное оружие. Лезвие ножа, который я держал в руке, было покрыто засохшей кровью. Значит, наш мальчонка вовсе не слабак, подумал я и вдруг почувствовал непонятную гордость.
— Да, и еще: возле следов льва иногда попадались пятна крови, но непонятно, что именно у него поранено — лапа или другая часть тела, — добавил Джума и прислушался, — «Тойота» приехала, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Дальше все произошло быстро. Джума вышел к ручью и пригнал машину прямо в заросли. Вчетвером мы уложили парнишку на заднее сидение, и Панго с Эрнестом помчались в Мондули, где располагалась ближайшая больница.
— Мы должны посмотреть, как это случилось, — произнес Джума, когда машина скрылась из виду, — Следы нам все расскажут.
— Что ты хочешь узнать? Теперь все позади, парня везут к доктору. Поэтому не будем терять время и пойдем по следу льва. Он, скорее всего, ранен. Возможно, мы его догоним.
