Сзади что-то зашуршало. Я с пугающим ожиданием обернулся. Это листья носит от ветра по комнате. Они чрезвычайно красиво летали мимо меня, заполняя этаж белыми пятнами. Случайный взгляд на кровать. Я снова сел рядом с ним. Сквозняк, попеременно усиливаясь и ослабевая, свистел. И создавал чувство присутствия. Долго можно было так сидеть рядом с космонавтом. С ним вообще можно было все, всегда и при любых условиях. Но, наконец, я понял свое истинное одиночество. Посему-то больше я не принимал мертвого космонавта за живого. Я ясно осознал, что один в комнате. Реальность по - немного обрела прежние черты. Кажется, это так естественно и обыденно, что такой аргумент вполне может приземлить «человека».
Мои громкие, медленные шаги прервал шум снизу.
-Простите! Я, наверное, слишком рано! Вы слышите? Я пришла занести вам вашу миску. Вы знаете, совершенно необыкновенная вещь! Так мне пригодилась…
Кто это, и что он делает в доме у космонавта? Жуть ситуации пронзила меня хуже холодного ветра. Ты, существо, преодолевшее миллионы миллионов космического пространства, робеешь перед землянином! Я замер, слушая свое тактичное сердцебиение. Внизу человек топтался по полу. Шаги усиливались и утихали. Но стали все громче и ближе. Наконец, землянин добрался до второго этажа. Раздался скрип, из-под пола выглянула светлая голова. Неловкая пауза. Женщина смотрит на меня – я и не знаю, что сказать.
-Простите! - разорилась она улыбкой. – Не ожидала вас тут увидеть! А вы, простите, кто?
-А вы, простите, кто?
-Ой, извините, - выбралась она на второй этаж, - я соседка. Пришла занести миску…
Тут она заметила за мной кровать, и лицо ее, прежде улыбчивое и смешное, стало гаснуть в сомнениях. С заметным вопросом она посмотрела на меня, на что я ответил ей строгим, неизменчивым выражением глаз. И сразу она отвернулась. Прошла рядом со мной и глянула на простыни. Она вновь перевела взгляд.
-Извините, - медленно пробормотала.
Я раскрыл рот, понимая, что не могу толком ничего ответить. Она, настороженно подошла и взяла космонавта за руку. Держа ее, женщина тревожно глянула мне в глаза.
Глава 25: почему я остался
Стоял очень пасмурный, тревожный день. Это был следующий день. Там был и я. А помимо меня, с десяток землян. Шли похороны. Небо затянулось серой пылью, солнца не было т в намеке. Волосы на голове теребил стонущий ветер, не пела ни одна птица, местами проливались небольшие дожди.
Мы прошли от дома космонавта через весь небольшой городок в маленькой компании. Теперь мы находились на небольшом возвышении, в безлюдной сухой местности. Она была ограждена невысоким забором и отличалась завидной тишиной. Здесь мы его и похоронили. В этом мне помогла та самая соседка. Чрезвычайно быстро она накинулась на меня вчера с многочисленными вопросами, и, не дождавшись ответа ни на один, выбежала вон. А вскоре вернулась, и я узнал о похоронах. За свою жизнь на Земле, это был мой первый и последний опыт. Тогда я и узнал по-настоящему, что это такое. До сих пор остается неясным это действо. Мне, из-за моих наблюдений, было ясно, что происходит с телом человека, после смерти. Не весьма приятное зрелище. Возможно, только по эстетическим соображениям люди хоронят своих друзей и родственников. И я понимаю их. Не передать, как страшно было бы мне видеть разлагающегося космонавта, которого я навсегда запомню человеком. В самом широком смысле, который только я могу вложить в это слово. Мы прошли и церковь. Да, особое место. Там тоже тихо, и витает дух от многочисленных свечей.
Откуда-то взялось там несколько людей кроме меня. Все они были соседями космонавта, так как больше его никто не знал. Никто из них не плакал, как это было на тех похоронах, которые я мог видеть с Луны. При мне все время держалась эта женщина, вопросительно взирая и интересуясь мной больше, сам самим событием. Настал момент, когда нужно было погружать гроб в землю. Я попросил, чтобы они еще немного повременили, а людям сказал разойтись. Тоже самое сказала им женщина, ее они послушались. Мы остались втроем, вдвоем. Даже священника из церкви мы отпустили. Усилился ветер, тело била сплошная дрожь. Женщина стояла за мной, а я сел у гроба. Час, или около того, я сидел рядом. Мне было ужасно грустно. Печаль накрепко въелась в меня, не оставляя ни на минуту. Погода явно хорошо отображала мои эмоции. В мыслях помутилось. Вспомнилось все с начала и до конца. Мелкие фразы, такие незначительные и странные, которым не предаешь значения, теперь стояли в ушах, как самые важные. Я вспомнил блестящие глаза и странный его смех. Больше всего мне нравилось думать о его чувствах. Да, у него были очень живые чувства, которые я никогда не смогу испытать. Космонавта так неподдельно радовался всем обыденностям космоса и его непостижимым загадкам, что это могло вызвать даже неприязнь. Но, на самом деле, это всегда было невероятно. Он разводил руками, не жалел слов, мечтал узнать еще больше. Это такой человек, которому просто не хватило времени. По большому счету, землян в этом смысле несправедливо обделили. Только сейчас я подумал, что смог бы разделить свое время с ним. Отдать ему равную долю. Но, ничего тут не сделаешь, его час пришел. Совсем скоро эта планетка умрет, умрет и Солнце. Сам космос станет в час времени ничем. И жизнь одного человека совершенно не будет иметь значения. Даже и сейчас. Особо никто не знал космонавта, потому и на похоронах никто не говорил, не жалел. Я слышал слово-два о нем, и все. Я мог бы сам его похоронить, без всех обрядов, но чувство «что так надо» привело сюда случайных попутчиков конечной остановки космонавта. Он на этой линии вышел, а они, ненадолго, поехали дальше.
Подошло время. Женщина меня не торопила. В нужный час мы сами все сделали. Когда последняя щепотка земли выровняла могилу, все было кончено. Космонавт остался жить только на звезде воспоминания, на своей личной звезде, чему он в свое время так удивлялся. Все бы отдал, лишь бы ее отыскать. Но у меня тоже остались думы и многие истории о нем. Я помню все, и никогда не забуду. В моих мыслях космонавт отныне вечный повелитель и постоянный гость. Ничто на свете не заставит меня выгнать землянина из сердца. Мельчайшая фигурка Вселенной, чья невероятная, по земным меркам, жизнь, и та не избежала самого банального и тривиального конца, навсегда захватила историю моего существования.
Еще долго двинуться с места не давали мысли о нем. И все время только он. В моих глазах страх, тревога, обида. И невозможность. Невозможность – то то самое, что всегда падает на нас, на вас, из неоткуда и не уходит. Сколько бы времени не миновала, невозможность совершения того, что так важно, душит своим откровенным преследованием. Вы либо миритесь с этим, либо нет. Чаще всего мирятся. Вот какую фразу мне сказала та женщина, пока мы с ней шли обратно к дому космонавта совершенно одни:
-Жизнь продолжается. Попробуйте успокоиться, отвлечься. У вас еще все впереди. Сколько вам лет? Очевидно, не больше семнадцати. Сколько еще предстоит, вам нужны силы. Ваше лицо безжизненно и уставшее. Дайте себе пару часов покоя. Вам нужно время.
-Почему мой друг сейчас лежит там, под землей, по всему, еще совсем живой, но, как сказали мне, совершенно точно мертвый, а должен быть споен? Как можете вы с таким спокойным лицом утверждать, что жизнь продолжается на самом красноречивом действе, доказывающем абсурдность этого утверждения?! Это ли не человеческая глупость?
-Простите меня, я совсем не хотела обидеть вас, что вы! По-правде сказать, я думала, что он ваш отец, или, даже дед. Вы так мрачны, хотя я никогда не видела вас рядом с моим недавним соседом.
-Да что вы можете знать о его жизни…
-Вы правы, ничего. Но я так хотела поддержать вас. Мне хотелось вас как-то утешить в такой час. Ведь он был уже древним стариком, в этом нет ничего удивительного, что…
-Это так на Земле принято утешать? Почему старика должно быть жаль меньше младенца? Они все хотят жить, а мой друг хотел этого, как никто другой. Очнитесь же, наконец, и признайте, что его больше нет, и никогда не будет. Это так, это земная жизнь, удел которой – миг в сумбурной. Неясной действительности, и мгновенная смерть против воли. А вы говорите мне: «Жизнь продолжается». Нет, не продолжается. Не ровен час и вы потонете в земле, и не думаю, что тогда эта фраза как-то утешит того, кто вами хоть на день заинтересовался!
