— Тогда, для чего эта труба? — прокричал Орайя.

— Устройство для изъятия оболочек, полагаю!

Орайе не требовались дальнейшие разъяснения. Все это уже прочел в ее голове.

— Если с этим все ясно, могу я приступить к сольному выступлению?!

— Аплодировать не стану — руки заняты!

Данфейт, Эрика, Бронан, Террей, Йори, Имайя и Кейти замерли перед воротами в город Тарто. Люди, что собрались за их спинами на земле и в воздухе, вооруженные и готовые к началу бойни, остановились, ничего не понимая.

В распахнутых настежь дверях стояли люди, вздымая руки кверху, и держа в них белые тряпки.

— Что за дерьмо здесь твориться?! — прокричал Кейти, обращаясь к этим людям.

— Мы — сдаемся! — выкрикнул в ответ кто-то из них.

— Не слишком ли все оказалось просто для нас? — прошептала Данфейт.

Имайя взглянула на Дани и кивнула в знак согласия.

— Я не вижу среди них ни одного заблудшего. Одни инициированные.

— Твою мать! — прокричал Кейти. — Либо они направили все силы в Ерон, либо…

— …Либо всех их давно нет на Сатрионе, — закончила за Кейти Данфейт и закрыла свои глаза.

Орайя стоял напротив седовласой женщины, которую Айя называла Великой Матерью. Незнакомка изучала дереву с нескрываемым интересом, то хмурясь, то шепча что-то на языке I-ho. Айя, стоя за спиной Орайи, не смела даже поднять своих глаз на эту представительницу стороны ami.

Единожды в пятьдесят лет народ I-ho выбирал свою Великую Мать. Только одна из женщин Великих Семей могла удостоиться подобной чести. Эта женщина исполняла роль связующего звена между простыми ami и самими Семьями. Ее слово всегда было последним, и ослушаться его никто не смел. К ней мог обратиться каждый, и каждый из ami знал, где ее найти. В прошлый раз Айя стояла перед ней на коленях. В этот раз, она лишь склонила свою голову, прячась за спиной человека, статус которого для самих ami все еще был не ясен.

— Назови свое имя! — произнесла женщина на югуанском.

— Орайя Сиа.

— Праведники исполнили лишь часть своего обещания.

— Мы… — попыталась встрять Квартли.

— Я не с тобой говорю! — прокричала Великая Мать и перевела взгляд на всех остальных, стоящих напротив.

Кейти, Имайя, Данфейт, Террей, Йори, Эрика и Бронан тут же опустили свои глаза. Все праведники, стоящие за их спинами, сделали то же самое.

— Итак, вы пощадили сдавшийся город Тарто, хотя обещали уничтожить его.

— Мы не замахиваемся на беззащитных, — ответил Орайя

— Вы все равно не сможете вернуться в этот город. Vecto должны уйти в пустыню и жить там.

— Мы не сможем выжить в пустыне. Это все равно, что приговорить нас к смерти.

— Вас сюда никто не звал. Хотите жить здесь — живите по законам народа I-ho.

— Земля I-ho большая, ее хватит на всех!

— Как видишь, заблудшие доказали обратное.

— Их мало осталось. Те, кто выжили, все равно придут к нам за помощью. Либо они примут Закон Равновесия либо найдут смерть в пустыне.

— «Закон Равновесия», — рассмеялась женщина. — На все — воля Создателя. Но Вы посчитали, что можете определять, кто должен вернуться и жить, а кто должен умрет здесь, на нашей земле! Куда это Вас привело? Вы разрушили практически все, что подарил Вам народ ami. Теперь Вам негде жить.

— На все — воля Создателя, — произнес Орайя. — Внешний Мир создал технологию «воскрешения» и назвал ее «трансплантация». Они никогда не откажутся от ее использования. Ежедневно Вы убиваете чужие оболочки, чтобы продолжать жить на этой земле. Чем же Вы отличаетесь от них в таком случае?

— Мы не стремимся жить вечно!

— А если бы у Вас была такая возможность? — спросил Орайя, глядя на Великую Мать.

— Тот, кто умер, должен умереть.

— Тогда, почему я все еще жив?

Женщина повела головой и замолчала.

— Если на все — воля Создателя, — продолжил Орайя, — не значит ли это, что я должен был умереть в том Мире и появиться здесь в новой ипостаси, дабы спасти всех нас от гибели? Я — бесплоден. У меня никогда не будет детей. Я могу жить вечно, но не могу продолжить свой род. Не равновесие ли это, которое кто-то задумал? Если трансплантация является противозаконным действием, почему Создатель позволил ее воплотить?

— Может быть для того, чтобы люди поняли, что жить вечно нельзя?

— Тогда, почему все мы сейчас стоим перед Вами?

— Рано или поздно, Вы устанете жить. Придут новые дети, и они тоже устанут.

— Может быть, и те, кто перерождаются вновь и вновь, устанут так же, как и мы?

Женщина покачала головой и опустила глаза.

— Об этом мы можем рассуждать вечность, Орайя.

— Если наши мнения расходятся в этом вопросе, это еще не значит, что мы не можем существовать рядом друг с другом в этом Мире. У каждого их нас — своя история и свои законы. Мы учимся на своих ошибках и стараемся не совершать их впредь. Желаете ли Вы учиться вместе с нами или предпочтете и дальше ограждать себя от окружающих высокими стенами своих поселений?

Женщина улыбнулась Орайе.

— Ты еще так молод… Тебе кажется, что ты можешь все… Наверное, я даже завидую тебе…

— Однажды, мой отец сказал мне: «Один человек не способен ничего изменить. А если и может, то этот человек — не ты, Орайя». Теперь я стою перед Вами и говорю: один человек способен изменить все. И этот человек — я.

— И ты веришь в это? — улыбнулась женщина.

— Пока я в это верю — я могу все!

Орайя раскинул руки по сторонам и закрыл свои глаза. В небе над их головами раздались раскаты грома. Вдали, у линии горизонта заблистали молнии. Орайя знал, что этого — мало. Он знал, что способен сделать то, что для этих людей покажется действительно не мыслимым. Айя подняла голову вверх, глядя в полыхающее небо над головой. Яркий диск Амира заволокло облаками. Вокруг поднялся ветер, захлестав пылью по лицам, заставляя людей пригибаться к земле, чтобы не улететь. Орайя знал, что делает. Он верил, что сможет сотворить невозможное. Пальцы на руках деревы сжались в кулаки и он закричал.

— Остановись! — послышался голос Великой Матери. — Остановись!

Большие, прозрачные капли воды появились в воздухе. Раскат грома — и они превратились в сплошную стену дождя. Негде было укрыться от этой бури. Люди, цепляясь друг за друга, пытались удержаться на земле. Ноги их утопали в грязи, и, казалось, если сейчас же все это не прекратиться, все они утонут здесь.

— Я могу все! — прокричал Орайя и опустил свои руки.

Дождь постепенно начал стихать, пока и вовсе не прекратился. Облака в небе разошлись, и пекло вновь поглотило пустыню.

Люди, лежащие на земле, замерли на своих местах.

— «И придет на I-ho Спаситель из другого Мира, — прошептала Великая Мать. — И, в свечении молний, что поразят небо без дождя, призовет остальных к борьбе. И поднимется народ I-ho, и пойдет за ним. И освободит Спаситель земли от несправедливости и очистит их от чужой скверны. Когда же настанет время сомнений, ниспошлет он дождь на иссушенную землю, дабы уверовал народ в слова его и преклонил колени свои перед ним…»

Орайя смотрел, как Великая Мать медленно поднимает свою голову и смотрит на него, стоя на коленях. Орайя обернулся и взглянул на праведников. Мокрые, грязные, они валялись на земле так же, как и все остальные. Орайя протянул руки к Айе, помогая ей встать.

— Ты создал дождь, — прошептала она. — Ты создал дождь!!!

— А ты создала меня, — ответил Орайя, опускаясь перед ней на колени и утыкаясь лбом в ее стопы.

Это был момент, когда лишь одна она стояла на своих ногах. И тысячи людей вокруг, тех, кто отвернулся от нее, тех, кто спас ее и вырастил, тех кого она повстречала совсем недавно, — все они стояли на коленях перед ней.

Айя протянула к своему зрячему. Орайя медленно поднялся, и обернулся к Великой Матери.

— Помилуйте тех, кто покинул Ваши поселения, — громко произнес он. — Мы, в свою очередь, обещаем не вмешиваться в Ваши порядки, чтить и уважать Ваши законы. Мы никого не станем забирать насильно или принуждать к чему-либо. Они будут свободны в своем выборе и волеизъявлении. Земля — одна на всех. Мы будем стоить свои города, вы — свои. И врата в этих городах будут открыты для всех! И еще кое-что… — более тихо произнес Орайя, склоняясь к Великой Матери и помогая ей встать на ноги. — Я желаю взять в жены одну из Ваших дочерей.