Зрячий остановился и молча продолжал смотреть на нее в течение нескольких минут.

— Если ты видишь во мне только тряпку, — наконец, произнес он, — значит, так оно и есть…

Бронан развернулся и зашагал обратно к калитке.

— Это все, что ты можешь мне сказать?! — прокричала она ему в спину. — Все, что ты можешь сделать?!

Зрячий остановился. Несколько мгновений он не двигался, а затем, развернулся и направился обратно к ней. Его рука взметнулась в воздухе и камнем упала на щеку матриати. Голова Эрики метнулась в сторону, и девушка распласталась на гравейной дорожке.

— Если хотела избавиться от ребенка, чего сейчас слезы льешь? Совесть замучила? А когда напивалась в стельку беременной о совести думала? В своей жизни ты все решаешь сама. Я — это так, посторонний объект для тебя. «Тряпка» как ты изволила выразиться. А знаешь что? Пошла ты, Эрика Строун! Пошла ты!!!

Эрика смотрела вверх и молчала. Она видела, как он развернулся и ушел. Стало легче. Он ненависти его легче стало. Поднявшись на ноги, она отряхнула пыль со своих рук и направилась в дом. Нужно принять ванную. И волосы расчесать. Вообще, помыться нужно…

Эрика набрала полную ванную горячей воды и ушла в нее с головой. Вынырнув, она прикоснулась к своему затылку. Кожу пекло. Оглядевшись, Эрика поняла, что вода стала розовой. Взглянув на свои пальцы, она растерла кровь и закрыла свои глаза. Опять проблемы. От нее одни только проблемы.

Бронан нагнал остальных у кафе. Они шли вперед по улице и сразу же заметили его появление.

— Ты один? — спросил Террей.

— Да, — произнес Бронан и отвернулся.

Иногда, человеку нужно побыть с кем-то. Просто помолчать и послушать чужие разговоры ни о чем. От этого легче становится. Иногда становится. Бронану не становилось, но все равно он продолжал идти рядом со своими друзьями. Он, конечно, остынет. И потом будет мучатся, от того, что смог поднять руку на нее. Не в первый раз он сделал это. Юга… Он все-таки сделал это…

Спустя несколько минут, они вышли на площадь с фонтаном в центре. Четыре фигуры, отлитые из бронзы, присели на зеленую гладь кристально чистой воды.

— Трава, — произнес Орайя и улыбнулся, глядя на счастливые лица застывших в металле людей.

Это была семья из четырех человек. Мужчина, женщина и двое маленьких детей. Айя замерла на несколько минут, просто вглядываясь в эти лица, а затем, опустила руку и набрала в ладонь воды.

— Не советую ее пить.

Айя обернулась и выплеснула воду в лицо Орайе.

— Ну, сейчас я тебе покажу…

Бронан смотрел на визжащую Айю, бегающую кругами от Орайи. Сиа явно поддавался, ведь нагнать ее и облить водой с головы до пят он мог в любой момент.

— Не честно, правда? — спросила Имайя, присаживаясь возле него.

— Ты о чем?

— Вот, ты жив, бесконечно долго жив. Возможно, ты бы хотел выбрать иное и не платить за эту жизнь столь дорогую цену. Но, ты — бессмертен, а значит, долг списан с тебя.

— О чем ты говоришь? — не понял Бронан.

— Ты должен сейчас не здесь сидеть, а быть рядом с ней. Что бы ни произошло, ты несешь ответственность за нее. Ее ошибки — это твои ошибки. Ее горе — это твое горе.

— Знаешь, значит…

— Это я сказала ей про бесплодие.

— Какое бесплодие? — как в бреду, повторил Бронан.

Имайя повернулась к нему и склонила голову на бок.

— Дети Амира — бесплодны, Бронан. Я сказала ей утром…

Зрячий тут же отвернулся в сторону и сжал руки в кулаках. Было видно, как он пытается что-то понять, переварить услышанное.

— Зачем ты ей это сказала? — словно угрозу, произнес он.

— Я не знала, что она…

— А потом узнала, все-таки?! — прошипел зрячий, поднимаясь со скамейки и направляясь по аллее обратно.

Никто не окликал его. Даже, когда он ускорил темп и перешел на бег. Все и так знали, куда он бежит и кому.

Бронану уже было все равно, что она скажет и как его назовет. Смены настроения, странное поведение… Он обвинял ее, вместо того, чтобы просто задуматься. Она осталась со своей беременностью наедине. Конечно, ей следовало сказать ему. Но, не сказала, ведь. Будь он во всем опорой для нее, не стала бы сомневаться, выложила бы все, как на духу. Виноваты оба. Делали вдвоем, а расплатилась она одна…

— Эрика!!! Эрика!!! — прогремел его голос, как только он переступил порог дома. — Эрика, где ты?!

— Здесь я… — услышал он из гостиной.

Она сидела на полу, прижимая к затылку полотенце, пропитанное кровью.

— Что случилось? — взволнованно произнес Бронан, падая перед ней на колени и пытаясь отнять полотенце от головы.

— Представляешь, здесь нет больниц… — спокойно произнесла она, позволяя ему осмотреть ее рану на затылке.

— Как нет?

— Я думала, что сама доберусь. Вышла на улицу, спросила у одного из местных, где больница ближайшая, а он уставился на меня, будто слово такого никогда не слышал. Я к следующему — та же реакция. Хорошо, попался один югуанин. Он-то и растолковал мне, что здесь больниц нет. Сами, мол, лечимся…

— Eri… Придется шить.

— Я уже поняла.

— Это я… Прости меня…

— Сама виновата. Сама спровоцировала.

Бронан прижал полотенце к ее затылку и заглянул в глаза.

— Когда ты забеременела?

— Не хочу говорить об этом.

— Эрика, когда ты забеременела?

Она посмотрела в сторону и сжала свои губы.

— Я так думаю, что в тот, первый раз…

— Почему мне не сказала?

— Я сама-то узнала только на Сайкайрусе. Хотела сказать тебе вечером, а тут призыв… Подумала, что еще успею…

— А когда решила не рожать? — спросил он, глядя на нее.

— Зачем тебе это знать?

— Когда, Эрика?

— Ты выставил меня на посмешище в столовой, когда я не уследила за Айей. Накричал при всех, будто бы я — безмозглый ребенок, за которым ты вынужден присматривать. Кроме того, я не знала, что ждет нас на этой войне. Постоянный страх, ожидание чего-то, к чему я не была готова. Это ты — сильный. А я… Я — самая слабая среди нас всех. Стресс не способствует нормальному вынашиванию ребенка. Плохие отношения с тобой — тоже. Решить было просто. Я сходила в санчасть и получила таблетки. А потом напилась. Пилюли я так и не успела принять. Собиралась все с мыслями… Судьба все устроила за меня. Не хочешь иметь детей — значит, у тебя их не будет никогда, — произнесла Эрика и заплакала. — Никогда не будет… — захлебываясь, повторила она.

— Eri… Eria…

— Не нужно меня жалеть! — провизжала она. — Не хочу! Слышишь?! Кто угодно, только не ты!!!

— Ударь меня, — произнес зрячий.

— Что? — не поняла Эрика, глядя на него своими абсолютно красными глазами.

— Ударь. Я заслужил.

— Не буду я тебя бить!

— Лучше ударь! Не могу я смотреть, как ты занимаешься самоистязанием! Я тоже виноват! О чем я думал?! Не почувствовал ничего! Пойми я, возможно, исход был бы другим!

— Другого исхода уже не будет, — прошептала она, качая своей головой. — Не могу смотреть на себя в зеркало. Не могу на тебя смотреть. Ты прикасаешься — а мне хочется кричать. Ты говоришь, что любишь, а мне хочется оглохнуть.

— Мы переживем это, — прошептал он, стирая с бледной щеки соленую влагу.

— Мы?

— Конечно, мы.

— Я так хотела, чтобы ты возненавидел меня… Чтобы наказал, за то, что я сделала… И стало легче на время… А потом снова больно… Почему так? Почему, Бронан?

— Потому что ты хотела от меня ребенка.

Эрика опустила голову и отвернулась.

— Зашей мне рану, пожалуйста.

— Придется ждать Айю, потому что я понятия не имею, где у нее могут быть нитки.

Эрика вздохнула и уперлась головой в его плечо.

— Она теперь такая же, как и мы все. И не плачет… Смеется только…

— Думаю, она на самом деле плачет, Eri. Внутри плачет.

— А по ней не скажешь…

— По ней много не скажешь. Орайя первым среди нас разглядел что-то. И увяз.

— Ты тоже заметил?