Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Это был без преувеличения хороший магазин кукол. Весь персонал магазина был одет в униформу, на которой по-английски золотой нитью были вышиты слова: «Отличное обслуживание». Полки возвышались от пола до потолка, заполненные самыми разнообразными игрушками: тряпочными, деревянными, картонными. Все они были очень красивые.

— Вот где ты, оказывается, проводишь свободное время! — произнесла Ирэн, поддразнивая Грэгори. Она открыла небольшое яйцо, внутри которого начал пищать маленький котенок. — Какая прелесть, — просияла Ирэн.

— Да… Но, к сожалению, очень хрупкая. Тут же сломается. А вот эту советую посмотреть.

Он вертел в руках пушистую белую собаку, которую одна из продавщиц тут же тщательно расчесала. Ирэн решила, что он выбирает игрушки для нее, но он вдруг остановился на смешных зеленых и красных динозаврах.

— Я возьму по 50 штук каждого, — сказал он продавщице по-гречески и еще что-то добавил, но она не уловила что.

— 50 динозавров? Куда столько? Или ты решил развлечь за ужином Юдит? То-то она обрадуется.

Грэгори пропустил остроту мимо ушей.

— Я сказал отправить игрушки детям эмигрантов, — объяснил он. Раньше, чем Ирэн успела вытаращить глаза, он отвернулся и стал изучать куклу, которая выглядела как живая.

— Муж ее сестры Базил был связан с эмигрантами, но причем тут Грэгори? Или она ослышалась?

— Эмигранты? — переспросила Ирэн.

— Ты как-то упомянула имя Марселы Онасис, — ответил он, оглядывая полки. — Я не знаком с графиней, но встречал ее сына Базила пару раз на границе. Мы вели грузовики в Югославию в прошлом году, чтобы снабдить сиротские дома всем необходимым.

Она сразу поняла, что он не лжет. Базил свою эмигрантскую работу держал в большой тайне.

— Я поражена, — проговорила она. — Ты заботишься об эмигрантах!

— А ты хотела бы, чтобы я кричал об этом на всех перекрестках?.. Что мне еще делать с деньгами? Я понял, что, когда у человека они есть, они ему и не нужны. У меня прекрасный дом здесь и на острове квартира, три автомобиля, много наличных, чтобы платить достаточно Энни и Стефани, и немного для себя, как награда за усердную работу. Остальное в банке. Вот я и покупаю игрушки, медикаменты, кровати, основные продукты питания, — сказал он сухим тоном.

— Но ты тратишь время — нечто большее, чем деньги, — возразила она. — Для делового человека время дороже всего.

— Не я один его трачу. Ваш Базил делает то же самое…

— Он эмигрант, — возразила она, — К тебе это ведь не относится.

— Мы все эмигранты, так или иначе, — произнес он и отвернулся, чтобы заполнить чек.

Весь этот эпизод открыл ей Грэгори с неожиданной стороны. Она поняла, что заблуждалась, думая, как он эгоистичен и самовлюблен. Он человек серьезных взглядов и убеждений, а ей это и в голову не приходило.

Но самым показательным для Ирэн было то, что здесь все — от продавца до заведующего — явно любили и уважали его. В их взглядах и жестах она видела ту же самую преданность, какую замечала в сотрудниках его собственного офиса.

Она притворилась, что не может выбрать между двумя куклами, и в это время напряженно думала. Он нравился людям, с которыми работал. Тратил не только деньги, но и свое время, и труд, облегчая нужду детей-эмигрантов в других странах. Он не может быть таким, каким его обрисовал ей Пэрли.

Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что сам Пэрли сделал для других, хотя бы для одного человека в своем офисе? Коллеги помалкивали, когда она спрашивала об этом, или уходили от разговора. Да они его терпеть не могли, а помалкивали потому, что боялись проговориться.

Ирэн прикусила нижнюю губу. Подавленная, она пошла к выходу, держа в руках пакет с куклой для Софи. Грэгори ждал ее на улице.

— А теперь пойдем смотреть музеи.

— Почему ты так горишь желанием показать мне их? — все еще погруженная в себя спросила Ирэн.

— Потому что это сама Греция, — просто ответил он. — Я считаю, что это часть и твоего наследства, поскольку и в тебе течет греческая кровь.

— Моя мама уехала из Греции, когда была молоденькой девушкой. В США она получила статус перемещенного лица, а мой будущий отец нанял ее на работу. Мы жили в небольшой общине, — сказала она, решив, что не стоит упоминать о том, что ее отец в то время был приходским священником. — Какие только сплетни ни плели, когда он взял маму в дом. Каждый думал, что согласиться на это может только легкомысленная женщина. Но он настолько был влюблен в нее, что, ни с чем не хотел считаться. В результате ему пришлось искать новую работу, а мама полюбила его навек. Он был ее кумир.

— И не ошиблась?..

— Мама любила его, пожалуй, больше, чем нас, детей, поэтому Джени, моей старшей сестре, приходилось быть нам вместо матери. Она всегда забывала о себе ради меня, брата Дэми, сестры Софи, о которой я тебе уже рассказывала. Она вроде мамы — тоже страстная натура.

— А ты? — Он взял ее руку, поцеловал и приложил к себе. — Ты на нее хоть каплю похожа?

— Пожалуй, нет и да… Я не признаю кумиров, — жарко произнесла она. — Но иногда чувства захлестывают меня, и я становлюсь как помешанная. Пожалуй, у всех в нашей семье есть характер. Я имею в виду — мы волевые, сильные.

— Я это заметил, — улыбнулся Грэгори. — А как ты думаешь, волевым и сильным легче выбрать себе партнера в браке? Ты, например, когда-нибудь выйдешь замуж?

— Маловероятно. Я ищу совершенство, — медленно, почти по слогам, с мечтательной интонацией сказала Ирэн.

У него была сила, а она нуждалась в любви и отзывчивости. На это способна только душа, а ее-то она в Грэгори не чувствовала, хотя…

— Совершенства не существует, — спокойно возразил он. — Только в мечтах. Или в том туманном, безумном состоянии, которое мы называем любовью. Возможен обман или самообман. Мы слишком подвержены нашим мечтаниям о совершенном партнере.

— Я много раз обманывалась, — горько сказала она.

— Я тоже.

Не обращая внимания на протест, он поцеловал ее в щеку, и они стали подниматься по ступенькам музея, в котором хранились королевские регалии. У витрины, где лежала корона византийской работы, она поняла, почему он так стремился показать ей это. Ее форма была совершенством. Довольно высокий купол окружал золотой бант, украшенный рубинами, сапфирами, изумрудами и жемчугом. Завершал корону крест.

— Это достояние всего нашего народа…

— А ты романтик, — произнесла она и стала рассматривать остальные регалии. — О, как прекрасно! — воскликнула она, когда увидела великолепно расшитую шелковую королевскую мантию.

— Я рад, что тебе нравится, — сказал он. — Это очень много значит для меня…

Они закончили осмотр в полном молчании, правда, крепко держась за руки.

Сколько мужчин держало меня вот так? — вдруг подумала Ирэн. Да ни один! Мужчины ласкали, похлопывали по мягкой части тела, поглаживали в поисках самых интимных его частей, но никогда и ничто не вызывало в ней такого простого, ясного, нежного и приятного ощущения, которое возникает при ходьбе, когда люди держат друг друга за руки. Какое счастье идти шаг в шаг с мужчиной, которого любишь…

На улице около музея Грэгори озабоченно оглянулся, как будто что-то искал. Блестящий «роллс-ройс» ожидал их у тротуара. Ирэн с подозрением посмотрела на спутника:

— Опять что-то задумал?

— Я попросил служителя музея позвонить и вызвать мою машину. Я повезу тебя вдоль реки Кафисос, а потом на свой остров, — спокойно произнес он.

X

— Мы заедем к Элен? — спросила Ирэн неуверенно.

— Да. Надо торопиться, иначе мы застрянем в какой-нибудь уличной пробке и опоздаем на паром.

— И ты разрешишь мне задать ей кое-какие вопросы?

— Любые. Садись! — приказал он.

Если он не обманывает, если он не обманывает… Вихри неслись в голове Ирэн.

Грэгори мешал ей сосредоточиться, так как сидел рядом, прижавшись к ней вплотную и осыпал поцелуями.

— Пожалуйста, Грэг! — умоляюще сказала она.

18
{"b":"230574","o":1}