Гномы бурчание эльфа поняли правильно — у них с левитацией традиционно были нелады, но по части создания защитных колец на них можно было всецело положиться.

Тем не менее, все эти предосторожности казались напрасными: текли томительные часы ожидания, вслушивания и всматривания в темноту. Никого и ничего. Ни одна из ожидаемых отщепенцами целей не посетила эту часть Закатной улицы. Ночной город был столь тих, что слышно было журчание воды в канавах. Градобой хорошо оправдывал свое имя — район будто бы вымер…

Первые лучи рассветного солнца стали своеобразной точкой ночного дежурства — ждать дальше не имело смысла.

— А теперь что? — Валек был изрядно удивлен подобным поворотом дела. Казалось, уж чего–чего, а пустого ожидания он не рассматривал среди вариантов развития событий.

— Идем домой, — зевнул Сержи. — У нас сегодня лекция, если ты еще не забыл, что это вообще такое. Но сначала я поставлю тут небольшой маячок — мы узнаем, если Градобой соизволит посетить эту крышу.

— Правда? Вот здорово! — обрадовалась Салли.

— Особо не радуйся. У этого маячка очень ограниченный радиус действия — я уже говорил, что Градобоя сложно обнаружить магически. Но пару крыш он накроет, тут и через дорогу.

— Тогда зачем ты это делаешь? — удивился Голан.

— Очень уж удобное место для ночной охоты, на мой взгляд… Слишком удобное…

Возвращались в Академию так же аккуратно, как и покидали ее пределы — лишних вопросов со стороны деканата никому не хотелось. Добравшись до своих постелей, отщепенцы дружно повалились спать, твердо обещая себе, что таких глупостей как просиживание ночами на сырых крышах в их жизни больше не будет.

Тяжелое пробуждение через несколько часов напомнило всем о тяжких ученических буднях, а кое‑кто даже припомнил парочку героических попоек. Немного бытовой магии и бытовых же проклятий, и сонная вереница отщепенцев двинулась в сторону Академии, где на втором занятии должна была состояться потоковая лекция заезжего борца с нечистью…

— Узнай, были ли этой ночью происшествия… — попросил Сержи Тридрилла, когда вокруг образовалась толкучка ожидающих.

— Уже, о мой Сероухий Властелин! Пока вы почивать изволили после катания молодцев и девиц седобородых, ваш верный слуга глаз не сомкнул и все–все новости к сумрачному завтраку доставил! — осклабился гремлин. — Ваши мудрые пророчества сбылись как нельзя точнее, видимо, постоянное повторение трудов прорицателя Меммекуса идут вам на пользу…

— Тридрилл!

— Молчу–молчу… В смысле, ты был прав на счет того, что эта тварь, проголодавшись, вполне может сменить место охоты. Она загрызла человека почти на подступах к районному рынку… — посерьезнел гремлин.

— Да уж, далековато от того места, где мы сидели…

— Во–во, так что до звания эксперта прорицаний тебе пока далеко…

— Тридрилл!!

— А что я? Я просто отмечаю твои успехи и неудачи… Когда займешь эльфийский трон — пригласишь меня на должность летописца! — Последние слова гремлин произносил уже на ходу, уворачиваясь от цепких рук эльфа — Сержи шуток на эту тему на дух не переносил.

Темный эльф скрипнул зубами, но на провокацию гремлина не поддался: ловить Тридрилла в толпе — это все равно что устраивать балаган прямо на площади. Осталось только понять, на что именно рассчитывал в этой ситуации гремлин — на то, что общественность убережет его от неминуемой расправы, или наоборот — на сам балаган?

Внезапно гремлин вновь вынырнул из толпы. Но вид при этом имел какой‑то задумчивый, так что Сержи решил повременить с возмездием.

— Я забыл тебе важную вещь сказать… — гремлин смотрел куда‑то в пол, что бывало, когда он что‑то тщательно взвешивал. — Архимаг Дарракус… Ну, этот корифей по вампирской стоматологии, что у нас сегодня лекцию читать будет… Он территории Академии этой ночью не покидал…

— Ты уверен? — с нажимом спросил Сержи. — Он мог воспользоваться маскировкой, как и мы — ворота Академии, конечно, защищены от подобного рода проникновений, но мы‑то лучше других знаем, что эта защита несовершенна. Архимаг вполне может знать или придумать парочку способов обмануть защиту. В конце концов, он тоже тут учился когда‑то, а посему в курсе насчет ворот…

О вратах Академии первокурсников предупреждали едва ли не на первом вводном занятии. Дескать, твердыня знаний окружена непроницаемым барьером, который не пропустит ни незваных гостей, ни содержимое их вещмешков… Дисциплина и правила поведения на территории, и все такое.

В некоторой натянутости последнего положения первокурсники убеждались вечером того же дня, когда студенты старших курсов устраивали традиционную пирушку в честь пополнения студенческих рядов, а заодно и просвещали зеленых новобранцев насчет истинного положения вещей. Магический барьер вокруг Академии и вправду был, и он действительно содержал в себе ряд элементов, препятствующих проникновению замаскированных объектов, кое–какого оружия и артефактов, а также алкоголя, наркотиков и прочей радости студенческого бытия, но барьер этот не обновлялся с момента своего создания сколько‑то там столетий назад. Смысла не было: народу на территорию Академии ежедневно проходило столько, что проникнуть сюда смогла бы целая армия захватчиков, вооружись они книгами и нацепив скорбное выражение лица. Остальной маскировкой можно было пренебречь. С предметами было сложнее, но ненамного — чуть ли не треть воспитанников Академии не могла расстаться с фамильными зубочистками, как называл их Баргез, так что действовало послабление на оружие, а что касается некоторого количества вина… Ну так преподаватели тоже люди… Короче, неприступным барьер был весьма условно, что регулярно доказывали все, кому не лень. Отщепенцы, например, знали чуть ли не с десяток способов пройти незамеченными под сводами врат, а вчерашнее коллективное заклятье вообще могло считаться шедевром маскировки, потому что содержало в себе сразу несколько разнородных ядер. Но кто сказал, что прерогатива на выдумку есть у одних только отщепенцев? Архимаг–охотник вполне может быть специалистом по незаметности. Должность обязывает, а опыт — подтверждает…

— Уверен, — кивнул Тридрилл. — Я на наши ворота особо и не надеялся, так что вчера, пока вы готовились к выходу, прошмыгнул в преподавательское крыло и оставил в коридоре около выделенной ему комнаты специальную метку, как раз на него.

— Это какую такую метку? — подозрительно спросил темный эльф.

— Я ж говорю — персональную. Ты должен знать — когда вводится элемент персонификации…

— И что ты использовал в качестве такого элемента? — подозрения эльфа крепли. Уж больно осведомленным на поверку оказывался гремлин.

— Волос из его бороды. Борода — это вообще сплошная персонификация. Любого гнома спроси…

— Так–так, и вдруг оказывается, что еще до выхода у тебя оказались волосы архимага… Ну–ну… Чего я еще не знаю?

— И не узнаешь, если не перестанешь строить из себя короля сыска и не дашь мне закончить… Так вот, метку я оставлял не около двери, на случай если проверять будет, а около перекрестка. Еще одну поставил у ворот, когда мы через них протискивались всей гурьбой. Но главное — когда мы вернулись, я тут же побежал проверять результаты.

— И?

— Архимаг не покидал территорию Академии. Но в комнате практически не ночевал…

— А время ты как определил?

— Очень просто: маячок когда сработал — кинул сигнал на одно маленькое устройство, спрятанное в моей комнате. В результате капелька катализатора упала на заранее подготовленную бумажку…

— Я понял. По величине расплывающегося пятна можно точно определить время.

— Именно. Так что я точно могу сказать, что дядя покинул свои покои где‑то через час–полтора после полуночи…

— Не лучшее время для прогулок, учитывая, что у него в апартаментах есть свой санузел.

— Во–во. А вернулся он еще позднее, чем мы — я же говорил, что пошел туда, как только мы вернулись. Ну и поставил еще одну метку, которая благополучно сработала через час после рассвета. Так что не мы одни сегодня будем невыспавшимися…