Над лесом разнесся протяжный вой – на поляну ворвался Дикий. Рыжий сгусток ярости сбил с ног рыцаря, пытавшегося подкрасться к Палину сзади, и в считанные секунды разорвал ему горло. Палин подобрал посох сына.

Злобно оскалившись, Дамон удерживал четверых рыцарей, размахивая алебардой из стороны в сторону и не позволяя им приблизиться. Первый попробовал перепрыгнуть через длинную рукоять, но Дамон неуловимым движением сбил рыцаря с ног и острой пикой пробил его плечо, едва не задев грудную клетку. Второй осмелившийся приблизиться повалился с подрезанными ногами. Стремительным взмахом Грозный Волк обезглавил его.

Оставшиеся двое рыцарей держались на почтительном расстоянии. Они кружили, пытаясь выбрать момент для нападения, но шансов на успех у них не оставалось.

Воин, стоявший напротив Гилтанаса, на секунду отвлекся, чтобы посмотреть, что происходит с остальными. Эльф не замедлил воспользоваться полученным преимуществом – острая сабля отрубила запястье рыцаря вместе с мечом. Тот отшатнулся. Эльф кивком указал в сторону дороги, пролегавшей с противоположной стороны поляны:

– На твоем месте я побежал бы туда.

Оторопевший боец посмотрел на командира.

– Ты напрасно ждешь повторного приглашения, – подтрунивал Гилтанас.

Дополнительных уговоров не понадобилось. Рыцарь сделал несколько шагов назад, внимательно следя за эльфом, развернулся и бросился наутек.

Палин склонился над сыном, Ферил суетилась вокруг них, о чем-то оживленно говоря. Возле Дамона появился третий покойник. Последний оставшийся в живых молил о пощаде. Гистер обозвал его трусом, когда рыцарь пробегал мимо, и насмешливо отсалютовал Грозному Волку.

– Все равно я возьму тебя живым. Только предупреждаю – останешься без руки или ноги.

Гистер двигался очень быстро, несмотря на тяжелое обмундирование. Легко уклонившись, он поднырнул под удар и полоснул мечом по раненой ноге Дамона. Клинок скользнул по колену, оставив глубокую царапину. Грозный Волк отступил.

– Ты хорошо сражаешься, – заметил Дамон, принимая оборонительную стойку, – но у меня лучшее в мире оружие.

– А я – лучший в мире воин, владеющий оружием.

Гистер прыгнул в сторону, с разворота ударив рукоятью меча в плечо неприятеля. Дамон, задыхаясь, упал, алебарда выпала из его рук.

– Не надо! – закричал он Гилтанасу, бросившемуся на помощь. – Я справлюсь!

Гистер ухмылялся, подходя ближе. Малистрикс снабдила его нечеловеческой силой. Рыцарь не проявлял ни малейших признаков усталости, в то время как его соперник истекал потом, но главное, что не кровью.

– Я думаю, схватка долго не продлится.

Рурак занес меч, готовясь добить поверженного врага, но Дамон не собирался так быстро умирать после неожиданного воскрешения. Он перевернулся на живот, дотянулся до древка алебарды, и вскочил на ноги, выбив клинок из рук Гистера. Не теряя времени, Дамон направил острое навершие в грудь рыцаря. Грозный Волк знал, что сталь нагрудника не преграда для его оружия. Но удар пришелся по метке рыцаря, оставленной драконицей, и не причинил Гистеру никакого вреда. Он лишь слегка пошатнулся и подобрал меч убитого товарища, одновременно увернувшись от летящей в голову стали.

Противники не уступали друг другу, атаковали и уворачивались от свистящих лезвий. Дамон вращал алебарду самыми замысловатыми движениями, на какие только был способен. Чувствуя, что силы на исходе, он сделал решительный выпад. Лезвие секиры вошло в тело Рурака чуть пониже чешуйки.

Младший командир выронил меч, пытаясь зажать рану. Кровь текла поверх его перчаток.

«Ты не оправдал моих надежд, младший командир Рурак Гистер», – недовольным голосом отметила Малис.

– Еще не все потеряно! – пытался возразить офицер. Но на самом деле это был конец.

Почувствовав приступ слабости, Рурак упал на спину, ноги его задрожали, во рту появился привкус крови. Он слабо шевелил губами, и Дамон нагнулся к нему, пытаясь разобрать слова.

– Моя кольчуга, – с трудом выдыхал Гистер, – сними ее. – Он закашлялся, кровь хлынула изо рта.

Дамон помог Рураку сесть, выполнил его просьбу и увидел красную чешуйку, сияющую на груди рыцаря.

Гилтанас и Ферил подошли ближе, привлеченные странным блеском.

– Что это? – изумился эльф.

Ферил не сводила глаз с Дамона. Залитый кровью с головы до ног, практически без одежды, со свалявшимися и спутанными волосами, он напоминал зверя. На глазах эльфийки ее друг почти голыми руками перебил больше половины нападавших. Дикий неподалеку обнюхивал присутствующих.

Рурак говорил все тише. Он нащупал края ставшей бесполезной чешуйки, потянул за них и, собрав остаток сил, оторвал, вскрикнув от боли в обожженных пальцах. Так же нестерпимо горело все внутри, когда Малистрикс ставила своё клеймо. Дамон поддерживал умирающего, рассматривал грудь с образовавшейся кровавой раной и странный предмет зажатый в его кулаке.

– Не надейтесь победить, – хватая ртом воздух, простонал младший командир. Он чувствовал, как воля и мысли Малистрикс покидают сознание. Внезапно ему стало очень холодно. Зубы стучали, но рыцарь продолжал, глядя в глаза Дамона: – Вы не знаете, какой силе противостоите. – Злобная гримаса исказила его лицо, сжатый кулак с чешуйкой коснулся обнаженного бедра Дамона. – Забери это и умри, как я.

Пластинка чешуи из хвоста красной драконицы на глазах приросла к плоти Дамона, словно второй слой кожи, и приняла прежнюю форму мертвой лилии. Грозный Волк вскрикнул от жара, охватившего все тело, в горле сразу же пересохло, кровь готова была закипеть. Он покачнулся, отпустил рыцаря и упал в грязь. Грозный Волк, агонизируя, катался по земле, его сердце почти остановилось от боли.

– Что ты наделал? – набросилась Ферил на младшего командира, но тот уже ничего не слышал. Эльфийка упала рядом с Дамоном, пытаясь помочь, но не могла остановить его конвульсии.

Дикий прыгал вокруг, жалобно скулил, боясь приблизиться, и Палин отвел его в сторону. Убедившись, что волк немного успокоился, он вернулся к столпившимся в замешательстве товарищам.

– Это черная магия, – решительно заявил старший Маджере.

– Нужно немедленно отцепить это! – закричала Ферил.

– Нет! – предостерег ее Гилтанас. – Рыцарь сказал, что Дамон погибнет, если оторвет эту штуку. Возможно, это правда. Мы не знаем, какое в ней заключено колдовство.

– Но он умирает! Надо что-то делать!

– Подожди, – вмешался Палин, – давайте посмотрим, что это.

Он отошел от Алина, сознание которого все еще оставалось затуманенным, проясняясь лишь на короткое время.

Тут все взглянули на Дамона и увидели, что судороги начали ослабевать, он лежал на спине и жадно ловил ртом воздух. Через несколько минут взгляд Грозного Волка стал вполне осмысленным. Эльфийка помогла ему подняться, глаза их встретились.

– Со мной все в порядке.

И действительно, боль прошла, в мышцах появилась легкость, даже сил прибавилось, хотя оставалось сильное покалывание в ногах.

– Я ничего не понимаю, – нервничала Ферил. – Что он сделал? Что это за чешуйка? Как ты попал сюда? Как ты вообще…

– Оказался жив? – радостно закончил Дамон.

Покалывание прекратилось. Прощальный подарок Гистера больше не давал о себе знать. Правда, достаточно было одного взгляда, чтобы понять – он никуда не делся.

– Ферил, я…

Закончить не хватило терпения. Эльфийка, подхваченная в крепкие объятия, болтала ногами и уже сама тянула вновь обретенного возлюбленного за бороду, чтобы поскорее прикоснуться к его губам.

– Мое спасение – долгая история… Я попозже расскажу. – Слова прорывались сквозь поцелуи, которые становились все крепче и жарче: – А чешуйка… Нужно просто ее удалить, – заключил Дамон, когда, наконец, смог вдохнуть полной грудью.

Гилтанас вежливо кашлянул в стороне. Счастливцы чуть отстранились друг от друга и взялись за руки, сцепив пальцы. Дамон оторвал взгляд от лица Ферил и оглянулся на Палина, Алина и Гилтанаса. Никто не обратил внимания на то, что Дикий продолжал скулить и держался на расстоянии.