Как вы понимаете, подобное желание шансов договориться вам не прибавляет. Что еще вы можете мне предложить? Какие-нибудь из ваших вещиц… волшебных? Тоже вряд ли; только подозрения вызывать.

— Это запрещено, — напомнил эльф.

А несколько секунд спустя на кухне погас свет… да и не только в ней одной, очевидно. Погружение города в темноту стало доброй традицией еще в войну — да так ее успешно и пережило. Только теперь ни воздушная, ни какая иная тревога были ни при чем: просто где-то что-то опять вышло из строя, не дождавшись надлежащего ремонта. Или топлива не хватило: не докупили, не довезли.

Враз умолкли и телевизор с холодильником, успевшие приучить уши хозяина к своему ненавязчивому тихому бормотанию. И лишь портрет Лорентили никуда не девался, в темноте сделавшись лишь четче и ярче. Вот тогда-то Радван даже вспомнил, где конкретно видел женщину с таким лицом.

— Ладно, — сообщил охотник, на ощупь достав мобильный телефон и запечатлев на него портрет, — возьмусь… с надеждой, что по оплате вы чего-нибудь, но решите. Универсальное что-то: золото, например, или драгоценности. На этом пока все.

— Ясно, — сказал на это эльф, с явным облегчением поднявшись с неудобного табурета. Что означало это «ясно»: согласие с условиями Радвана или решительный от них отказ — выходец из иного мира так и не уточнил.

Ресторан «Серебряный козел» пережил беспорядки, предварившие гражданскую войну, не попал под артобстрел, устроенный фундаменталистами в их единственную попытку взять столицу; и даже в ходе бомбежек международных «миротворцев» как-то умудрился уцелеть. Даром что столь ярко сиял своей вывеской, что наверняка был заметен даже с воздуха. И продолжал сиять поныне — привлекая к парадному входу то лимузины, то такси. Вывеска, кстати, тоже осталась прежней, довоенной. И зверь-символ, давший ресторану имя, все также красовался на ней, встав на дыбы.

Впрочем, ни вывеска, ни сам парадный вход Радвана не интересовали. Внутрь он прошел с входа другого: служебного, заднего, черного. Соседствовавшего с целой батареей мусорных баков и обрамленного жуткими узорами — отродьями баллончиков с аэрозольной краской.

Сам визит состоялся утром: в часы затишья для подобных заведений. Не тратя времени впустую, охотник сразу направился в кабинет хозяина «Козла». Чернявого иммигранта по имени Агим; могучего мужчины с заметным брюшком и волосатой грудью, проступавшей сквозь влажную от пота рубаху. Не павший жертвой погромов и не депортированный новой властью, тот мог считаться не меньшим везунчиком, чем сам ресторан.

На предъявленный снимок Лорентили Агим со всей решимостью заявил, что девушка с подобной внешностью ему незнакома и никогда в «Серебряном козле» не работала. И вообще: она-де слишком красива, чтобы быть официанткой.

Радван хмыкнул: он вспомнил, что почти такую же фразу слышал в свою первую встречу с беглой эльфийкой. Во время делового ужина с одним из нанимателей — бойким и нагловатым молодчиком, добро, хоть щедрым. Собственно, как раз он и назвал Лорентиль «слишком красивой».

Вдобавок охотник не преминул заметить, что сам никоим образом должность своей «клиентки» не уточнял. Официанткой ее назвал не кто иной как Агим — о чем Радван не замедлил ему напомнить. Хозяин ресторана столь же поспешно согласился; повинился даже, сославшись на никчемную память. Но вот помочь собеседнику ничем более не упорно не желал.

«В конце концов, это наше дело — кто у нас работает и кем, — заявил Агим важно, — коммерческая тайна. И по закону я вообще вправе выставить тебя за дверь, не отвечая на твои претензии ни слова!»

Однако Радван и не думал сдаваться. А вместо долгих уговоров просто напомнил: коли уж сослался визави на законы, то сам должен чтить их пуще родного отца. Но что мы имеем на деле? А то хотя бы, что документов красавица-официантка наверняка при себе не имеет. Совсем. Однако достопочтенный и законопослушный Агим принял ее на работу. Или… у достопочтенного Агима, как принято говорить, все схвачено? Так он, Радван Негляд готов проверить и убедиться, на самом ли деле все.

Ведь в чем принципиальное отличие охотника за головами от наемного убийцы из прежних времен? Правильный ответ: в почти полной легальности… а также в обретении иным охотником разного рода полезных знакомств. В том числе и в полиции. Отчасти тому поспособствовала и недавняя война, ведь один окоп да форма Сил Обороны сплотили и связали многих.

— Ладно, ладно, — сразу сник и скис под угрозами Агим, — подтверждаю: взял на работу нелегалку. Лорой Флей ее зовут… с заграницы, видать; с запада откуда-то. Такой уж добрый я человек: не смог пройти мимо, и не пожалеть бедную девушку… Но что теперь от меня нужно?

— Встретиться с этой… Флей, — подчеркнуто вежливо ответил Радван, — просто мирно побеседовать. Без всякого злого умысла.

— Ах! — ресторатор театрально всплеснул руками, — так я б и рад помочь… да сейчас не ее смена. Нет ее — в моем «Козлике». Не веришь, можем вместе пройти, в каждую дверку заглянуть…

— Не стоит, — охотник отмахнулся, — просто адрес ее скажите.

«Ишь, ты как назвалась — «Флей»! — думал он, уже покидая ресторан, — почти как «эльф», если читать в обратную сторону»

А поселилась Лорентиль через дорогу — в гигантском панельном ящике, этаком гибриде гостиницы и общежития, в народе еще прозванном «муравейником». Крохотных квартирок-клетушек в подобных домах располагалось по нескольку сотен, и не менее двух-трех десятков на каждом из этажей.

У единственного подъезда, на изувеченной лавочке неспешно переговаривались два задохлика-подростка, то и дело припадая к жестянкам с неким импортным пойлом — возможно и приятным на вкус, зато далеко не безвредным. Чуть ли не у порога наперерез Радвану с легким шорохом прошмыгнула крыса, устремляясь в угол потемнее. На первом этаже, в закутке, некто небритый и помногу курящий открыл мастерскую по ремонту обуви. Бизнес шел вполне успешно, ведь позволить себе новые сапоги и туфли мог нынче далеко не каждый, и не сможет, как видно, еще долго. Потому старую обувь берегли как зеницу ока, изо всех сил продлевая ей жизнь.

— Вы кто? Я вас не знаю! — сообщил Радвану недовольный женский голос, когда охотник дошел до нужной квартиры и дотронулся пальцем до кнопки звонка.

— Зато я знаю тех, кто знает тебя, — вполголоса молвил Радван, — открывай, Лорентиль. Передаю тебе привет… от твоих сородичей.

Доводы возымели действие — пускай и не сразу. Дверь открылась, а Лора-Лорентиль отошла в сторону, пропуская незваного гостя на порог. В цветастом халате и с взъерошенными волосами она менее всего могла сойти за пришелицу из другого мира. Ни дать ни взять, просто одинокая молодящаяся дамочка.

Дверь захлопнулась за спиной Радвана, едва он ступил на бурый линолеум прихожей. А в следующий миг в затылок охотника уперлось дуло пистолета; перепутать его с чем-либо участник гражданской войны вряд ли бы смог.

— Так-так-так, — проговорила беглянка спокойно, но угрожающе, — добрались, значит, все-таки. Уже местных вербуют. Что ж, обрадую: у тебя еще есть время… пожалеть, что связался с этой падалью.

— Погоди! — молвил Радван взволнованно, — никто меня еще не завербовал. Мы еще даже об оплате не договорились. Валюты-то нашей у твоих сородичей нет. А рисковать жизнью задаром… сама понимаешь.

Говорил он хоть неприятную для самооценки, но правду. Погибать охотнику не хотелось — и особенно за здорово живешь. Да, боевого опыта лейтенанта Негляда могло с лихвой хватить, чтоб избавиться и от пистолета, и от его хозяйки, причем без всякого оружия. Вернее, могло бы, будь Лорентиль обычной человеческой женщиной. Только вот, как успел уже убедиться Радван, недооценивать физические возможности эльфов не стоило. Тот, первый встреченный им пришелец из чужого мира ведь тоже казался хлюпиком.

— Ну, допустим, понимаю, — неожиданно согласилась беглянка, убирая ствол, — в этом ваша слабость — очень уж этот мир зависит от денег. Не думала, что когда-нибудь это спасет мне жизнь. А теперь скажи, наемник несостоявшийся — сам-то ты что-нибудь понимаешь? Во что имел счастье влезть?