Как ни странно, но, когда Мара, прислушиваясь к малейшему шороху, шла по кольцевой дорожке, окружающей башню, она чувствовала себя совершенно спокойной. Хотя вроде бы она должна была Дрожать от страха при мысли о том, что ее могут раскрыть, но каким-то образом ей удавалось сохранять хладнокровие.

Когда она узнает, кто же разгадал ее маскировку, то сумеет найти способ помешать Адриану узнать правду, Дойдя до того места, откуда открывался вид на фасад замка, она остановилась. Несмотря на то, что прошло уже столько лет, на плите под ее ногами все еще виднелись белесые пятна.

Именно здесь стояла ее мать, когда отказалась впустить солдат Кромвеля в замок. На этот неровный каменный пол она упала. Время не стерло следов пролитой ею крови. Оно просто обесцветило их.

– Я вижу, ты получила мою записку.

Услышав за своей спиной незнакомый голос, Мара резко повернулась, но разглядела только какие-то неясные тени.

– Кто тут? – спросила она.

– Я ранен, Мара. Ты не узнаешь моего голоса?

А ведь когда-то ты услышала бы его даже снизу и тут же прибежала бы. А ведь прошло не так уж много времени, а?

Мара прищурилась, стараясь получше разглядеть силуэт незнакомца. Но когда массивная фигура вышла из тени, у нее перехватило дыхание.

– Оуэн.

– Да, дорогая сестрица, это я, твой обожаемый братец. Почему же ты не заключаешь меня в объятия?

Ты думаешь, что я мертв, повешен на съедение воронам у какой-нибудь деревенской дороги? – Он помолчал. – Да, так считают почти все, но, видишь ли, именно это мне и было нужно. После того как мертвое тело посчитали моим, объявления, назначающие вознаграждение за мою голову, быстро исчезли.

Мара все еще не могла поверить в то, что он стоит здесь, перед ней.

– Можешь закрыть наконец свой рот, Мара. Уверяю тебя, что я не призрак.

Мара была так озадачена его внезапным появлением, что не могла выговорить ни слова. Это был ее брат Оуэн. Это он доставал ей сведения, необходимые для успешного, возвращения в Кулхевен. А потом исчез без следа.

Он погрубел, подбородок покрывала короткая борода. Лицо потемнело от солнца, а рыжевато-каштановые волосы падали ниже плеч. Холодные прищуренные глаза не отрывались от нее.

Оуэн хмыкнул и, подойдя еще ближе, остановился перед ней. Протянув затянутую в перчатку руку, он осторожно коснулся ее щеки. Его прикосновение заставило ее вздрогнуть.

– И стоило мне вернуться, как я узнаю, что в моем доме живет грязный англичанин с моей сестрой в качестве шлюхи.

– Я не его шлюха, я его же… – Она замолчала, не желая открывать ему всего.

Оуэн улыбнулся:

– Его жена? Да, я уже знаю это. В этом ведь и заключался твой план, не так ли? Я никогда не сомневался в том, что ты сможешь осуществить его. Но не понимаю, каким образом это делает тебя чем-то большим, чем просто его шлюха. Тем более что он считает себя женатым на совсем другой женщине.

Мара прищурилась:

– Зачем ты пришел сюда? Тебе здесь нечего делать. Мать мертва. Отец мертв. Колин и Наэл тоже Кулхевен был конфискован так же, как и другие ирландские поместья, и отдан англичанину Пытаться вернуть его бесполезно.

– Да, но ты же здесь. И видимо, не считаешь, что Кулхевен потерян окончательно. Полагаешь, очевидно, что, продав себя этой английской свинье, каким-то образом сможешь вернуть его. И это несмотря на то, что ты уже была обещана другому. Что сказал бы твой нареченный, увидев тебя здесь? Это его просто убило бы. По счастью, он избавлен от подобного унижения Он уже мертв.

Мара почувствовала, как при упоминании о человеке, за которого она когда-то собиралась выйти замуж, по ее телу пробежала дрожь.

– Лаэм мертв?

– Да, убит англичанином, таким же, как тот, за которого ты вышла замуж. Он умирал с твоим именем на устах. Если бы он только знал, что еще до того, как он успокоится в могиле, его возлюбленная станет шлюхой одного из его убийц.

– Я не шлюха Сент-Обина. Я его жена, и мы даже еще не…

Мара прикрыла рот ладонью, кляня себя за то, что так и не научилась держать язык за зубами – А, так, значит, счастливый новобрачный еще не успел навестить постель своей молодой жены. Кажется, твой идиотский план не привел ни к чему. Какое разочарование Мара разозлилась:

– Тебе нет никакого дела до того, чем я здесь занимаюсь.

– О, но именно из-за этого я и пришел сюда, дорогая сестричка. – Он помолчал. – Я здесь вовсе не для того, чтобы предъявлять претензии на этот замок.

По мне, хоть бы он сгорел дотла. Я пришел сюда потому, что мне нужна твоя помощь.

– Я не буду тебе помогать.

– Думаю, что будешь, потому что в противном случае я позабочусь о том, чтобы твой супруг каким-либо образом узнал, на ком он женат.

– Ты этого не сделаешь.

Оуэн скрестил руки на груди и прислонился спиной к стене – Не сделаю? Видимо, ты забыла, Мара, что я не Колин и не Наэл И не Лаэм Шонесси, таявший, стоило только тебе взглянуть на него своими лживыми зелеными глазами То, что в нас течет одна кровь, для меня ничего не значит Как ты думаешь, почему я устроил так, чтобы ты узнала о помолвке Сент-Обина и Арабеллы? Зачем перехватывал их письма и посылал их тебе? Почему помог тебе осуществить этот твой дурацкий план, если не потому, что все это играло мне на руку? Своим успехом ты целиком обязана моим действиям, а вовсе не уму, который, как ты полагаешь, у тебя есть. А теперь я пришел за платой. И ты, конечно, поможешь мне, потому что в противном случае на виселице будешь болтаться ты, а не я.

Подъезжая к Кулхевену, Адриан, давая лошади волю, отпустил поводья и постарался успокоить кипящий в нем гнев. Вот уже второй раз его ирландский осведомитель заставлял его без толку объезжать окрестности. Черт побери! Он не любил, когда его дурачили. Но в данном случае у него не было выбора. Его бы воля, он давно бы послал того к дьяволу и попробовал бы кого-нибудь другого. Но ему нужны были именно обещанные сведения, и Адриан знал, что, пока не получит их, ему придется делать вид, будто он верит всему.

Свернув на дорожку, ведущую к парадному крыльцу замка, он вдруг заметил что-то на самом верху древней башни. Он подобрал поводья, остановил Хугина и, прищурившись, попытался получше рассмотреть этот объект.

И не поверил своим глазам.

На таком расстоянии он, конечно, не мог видеть лица, но огненно-рыжие волосы ярко светились в лунном свете и, развеваясь на ветру, походили на огненный капюшон. Это была она, Огненная Леди, которая стояла, как ей и было положено по легенде, на башне, – чух, доведший дядю Джеймса до смерти.

Легко коснувшись боков Хугина, Адриан направился к башне.

Оуэн смахнул со своих ботфортов налипшую грязь и траву и сказал весьма самодовольным тоном:

– А теперь, дорогая сестренка, когда ты согласилась помочь мне, можешь быть спокойна – твой секрет останется в тайне.

Да, но надолго ли, подумала Мара, страстно желая, чтобы он провалился сквозь землю.

– Я совсем не соглашалась помогать тебе, Оуэн.

Ты вынудил меня к этому с помощью шантажа.

– Вынудил. Ну что ж, можешь называть это как тебе будет угодно. – Оуэн подошел к краю площадки и окинул взглядом залитый лунным светом пейзаж. На мгновение у Мары появилось желание столкнуть его вниз, на скалы у подножия башни, и добавить еще один таинственный случай к мрачной статистике Кровавой башни, неважно, брат он ей или не брат – столько зла он ей принес. Но тогда непременно возникнут вопросы: кто он такой и каким образом упал с башни Кулхевена?

Может быть, кто-то видел, как она шла сюда. Или даже опознает личность Оуэна.

Поэтому Мара только смотрела в спину брата, желая ему всяческих неприятностей, в то время как он объяснял ей, что она должна для него выкрасть у Сент-Обина важные сведения.

– И что же мне нужно будет достать у Сент-Обина? – спросила она, желая поскорей покончить с этим неприятным свиданием.