«Немедленно после этого начальнику отдела было дано указание выделить опытного работника, способного быстро расшифровать телеграмму. Затем я вызвал к аппарату Бодо оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил, когда можно ожидать передачу шифровки особой важности. Дежурный ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение (???), я около 23 часов решил вызвать командиров 14, 35 и 48 стрелковых корпусов и начальника штаба 2 кавалерийского корпуса.

Первым к аппарату СТ-35 подошел командир 14 корпуса генерал-майор Д.Г. Егоров, вторым — командир 35 корпуса тогда комбриг И.Ф. Дашичев, а затем — начальник штаба 2-го кавкорпуса полковник М. Д. Грецов. Командиру 48 корпуса Р.Я. Малиновскому распоряжение передавалось по аппарату Морзе. Всем им были даны следующие указания: 1) штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов; 2) частям прикрытия занять свои районы; 3) установить связь с пограничными частями.

К этому времени (около 23.30?) в штабе по срочному вызову собрались начальники отделов и родов войск, командующий ВВС округа. Тут же присутствовал командир 2 механизированного корпуса генерал-лейтенант Новосельский, прибывший из Тирасполя. Я информировал их о том, что ожидается телеграмма особой важности и что мною отданы соответствующие приказания командирам соединений. Командиру 2 мехкорпуса также было дано указание привести части корпуса в боевую готовность и вывести их в намеченные выжидательные районы.

Таким образом, непосредственно в приграничной полосе Одесского военного округа по боевой тревоге были подняты 7 стрелковых, 2 кавалерийские, 2 танковые и механизированная дивизии и 2 укрепленных района. Во втором эшелоне округа оставались 150-я стрелковая дивизия и дивизии 7-го стрелкового корпуса (на третий день войны этот корпус был передан в состав Юго-Западного фронта).

Когда командующему ВВС округа было предложено к рассвету рассредоточить авиацию по оперативным аэродромам, он высказал возражения, мотивируя их тем, что при посадке на оперативные аэродромы будет повреждено много самолетов. Только после отдачи письменного приказания командующий ВВС приступил к его исполнению».

Захаров пишет, что «по личной инициативе», в отсутствие командующего округом (тот в это время должен был находиться в Одессе и собираться в Тирасполь) поднял по боевой тревоге практически все войска округа и дал команду на перебазирование авиации на полевые аэродромы. И сделал он это еще за 2 часа до того, как в округ поступила «Директива № 1» — сразу после 23.00.

Также интересна фраза в его приказе: «частям прикрытия занять свои районы». Директивы «от 12 июня» требовали вывести войска в районы ПП, но — в лагеря, не занимая сами районы. А теперь Захаров ставит войскам в лагерях четкую задачу занять сами позиции. При этом 2-му мехкорпусу ставится задача выйти в район сосредоточения — находиться в «выжидательном районе». Возможно, Захаров на самом деле перед этим действительно звонил оперативному дежурному ГШ и, доложив о том, что приведение войск округа в боевую готовность закончено (к 24.00 21 июня, как требовал приказ ГШ от 18 июня), наверняка спрашивал, какие будут следующие указания и «когда можно ожидать передачу шифровки особой важности». И ему ответили — ждите. Но Захаров, «оценив создавшееся положение», ждать не стал, а отдал приказ поднимать войска по боевой тревоге примерно в 23.30. Но только потому, что разведка округа и пограничники уже имели соответствующую информацию.

Правда, немного поартачился командующий ВВС округа, но после получения письменного приказа он его выполнил — в конце концов, не зря он до этого регулярно проводил ночные тренировки со своими авиачастями. (Павлов на суде сослался именно на то, что «опыта ночных полетов» у летчиков его округа не было.)

Напомню — командующего ВВС ОдВО не расстреляли за потерю авиации. Это генерал-майор авиации Федор Георгиевич Мичугин. (Родился 02.03.1899 г. Командующий ВВС Одесского военного округа — 09–40-08.41. Командующий ВВС Западного фронта — 16.08.41–03.42. Командующий Ударной авиационной группой № 1 — 03–42-08.42. Начальник отдела боевой подготовки штаба ВВС Дальневосточного фронта — 05–05-44–15-06.45- Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалью «За оборону Москвы». Умер 25.10.1955 г….)

К тому времени, когда самолеты стали перегонять на оперативные (полевые) аэродромы, «Директива № 1» в Одессу еще не пришла. Возможно, Жуков и Тимошенко к 23.00–23.30 уже позвонили в Одессу, как Кузнецов на флоты, и предупредили о том, что приказ о приведении в боевую готовность и о рассредоточении авиации подписан и следует ждать его прихода в округ, а пока пора начинать выполнять мероприятия его пунктов? Нет. Захаров ничего о таких звонках не пишет. Звонок от Тимошенко Павлову состоялся только около 1 часа ночи, но ничего не известно о подобном звонке Тимошенко в Одессу, тем более в 23.00. Командующий ОдВО в это время был еще в Одессе, но Захаров о таком звонке от Тимошенко или от Жукова ему лично тоже не упоминает.

«Примерно во втором часу ночи 22 июня дежурный по узлу связи штаба доложил, что меня вшивает оперативный дежурный Генерального штаба.

Произошел следующий разговор: «У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету». Я ответил: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать». В телеграмме за подписью наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г.К. Жукова военным советам приграничных округов и наркому ВМФ сообщалось, что в течение22–23.06.41 г. возможно нападение немцев в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов. В телеграмме подчеркивалось, что нападение немцев может начаться с провокационных действий. Поэтому войскам ставилась задача не поддаваться ни на какие провокации, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно приказывалось: все войска привести в боевую готовность; в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; привести в полную боевую готовность противовоздушную оборону; подготовить к затемнению города и объекты. Округа предупреждались, чтобы никаких других мер без особого распоряжения не предпринимать.

..Получив директиву народного комиссара обороны, я был очень взволнован, так как отданное мною приказание о выводе войск округа в районы прикрытия на государственную границу находилось в противоречии с полученными указаниями из Москвы. Тогда я решил передать от имени командующего войсками округа содержание приказа народного комиссара обороны командирам корпусов для неуклонного исполнения и руководства, что и было немедленно сделано. Однако прежнее распоряжение не только о приведении войск округа в боевую готовность, но и о выводе их в выжидательные районы не отменялось. Более того, объявлялась боевая тревога во всех гарнизонах округа.

…В З часа 45 минут 22 июня в комнату, где мы находились, вбежал дежурный по телеграфу и передал принятое из Одессы от заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника AM. Кашкина сообщение, в котором говорилось, что, по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала А. А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Стало ясно — это война.

Не успели мы обсудить обстановку с начальниками отделов штаба и начальниками родов войск, как в 4 часа дежурный по узлу связи доложил, что к аппарату СТ-35 меня вызывает командир 14 корпуса генерал Д.Г. Егоров. Передаю примерное содержание разговора: У аппарата Егоров. Товарищ Захаров! В 3 часа 30 минут в районе Рени противник открыл артиллерийско-минометный и ружейный огонь и пытается форсировать реку. Части 25-й стрелковой дивизии заняли район прикрытия и ведут огонь. Нас…» (перерыв связи). Минут через пять-десять, когда аппарат начал работать, Егоров добавил, что авиация бомбит Болград и он, генерал Егоров, уезжает из города в штаб корпуса…»