«…Наркомат обороны и Генеральный штаб не только вносили коррективы в разработанные оперативный и мобилизационный планы для отражения неизбежного нападения на нашу страну, но по указаниям ЦК партии и правительства проводили в жизнь целый ряд очень важных мероприятий из этих планов, направленных на усиление обороноспособности наших западных границ. Так, с середины мая 1941 года по директивам Генерального штаба началось выдвижение ряда армий — всего до 28 дивизий — из внутренних округов в приграничные, положив тем самым начало к выполнению плана сосредоточения и развертывания советских войск на западных границах. В мае — начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса окало 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов.
В мае — июне 1941 года по железной дороге на рубеж рек Западная Двина и Днепр были переброшены 19-я, 21-я и 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов, 25-й стрелковый корпус из Харьковского военного округа, а также 16-я армия из Забайкальского военного округа на Украину, в состав Киевского Особого военного округа. 27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевых фронтовых командных пунктов, а 19 июня — вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось такого разрешения ранее. 12–15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе».
Также можно привести слова Василевского, сказанные им в беседе с членами коллектива редакции шеститомника «Истории Великой Отечественной войны» (Институт марксизма-ленинизма) 10 декабря 1964 года (запись беседы хранится в РГАСПИ). Сказал он примерно следующее:
«…последняя неделя перед войной, когда всем буквально, нам маленьким людям — я был зам. начальника оперативного управления, всем было ясно, что вот-вот начнется война. Мы знали, что с субботы на воскресенье ночью начнутся эти события, все знали, кроме Сталина. А Сталин не хотел этого знать. Вот эта вся ошибка привела к тяжелейшим последствиям!».
«Всем было ясно», но ничего не предпринимали?! Василевский сказал, что о дате нападения точно знали за несколько дней и ждали этого нападения, в 1964 году, через пару месяцев после того, как Хрущева сняли, а Жукова уже 7 лет как. Можно было бы ожидать от маршала некоей объективности и честности. Но его слова при этом на грани легкого маразма — все, кому не лень, в ГШ и наркомате знают точную дату нападения, но глава правительства СССР при этом ничего не знает, а точнее «знать не хочет». А через год, 6 декабря 1965 года, Василевский высказался уже совсем в духе «решения XX съезда»:
«…о том, почему наши Вооруженные Силы не были приведены своевременно в полную боевую готовность и не оказались там, где им надлежало быть даже по этому далеко не совершенному плану.
Основными причинами этого, как нам известно, были: настойчивое отрицание И.В. Сталиным возможности войны с фашистской Германией в ближайшее время, переоценка им значения советско-германского договора, чрезмерная уверенность его в том, что политическими и дипломатическими мерами ему удастся оттянуть начало войны Германии против нас, и его боязнь, что приведение наших войск в боевую готовность, отмобилизование и выдвижение их к нашим западным границам может послужить Германии поводом для объявления войны наш.
(Архив Политбюро ЦК КПСС, ф. 73, oп. 2, д. 3, л. 30–44. Машинописный экз. Источник: журнал «Новая и новейшая история», http://www.rkka.ru/memory/begtn/ main.htm)
А вот когда Василевский в 1974 году писал книгу воспоминаний, он уже старался и Жукова не «опровергать» и все же написать, как было на самом деле. Но Сталин при этом все равно остается виноват во всем. Впрочем, чего ожидать от маршала, готовившего вместе с Жуковым «план от 15 мая», план превентивного нападения на Германию. Потом по этому «плану» началась война для СССР, и это стало одной из причин разгрома и катастрофы для Красной армии.
Можно также привести воспоминания многих других генералов и маршалов. Можно добавить к ним истории простых солдат, служивших в эти дни на границе в любом западном округе и выживших в первые дни войны. Но цитаты — не самоцель данного исследования, и надеюсь, что приведенных выше «показаний» известных и достойных маршалов вполне достаточно.
Таких историй, в которых рассказывается о выдвижении в сторону границы, о «странном» поведении командиров, в большом количестве собрал в своей книге «Июнь 1941. Разгром Западного фронта» Д.Н. Егоров, и при желании с ними можно ознакомиться в его книге, которая выложена в Интернете.
Халилов Нури Куртсеидович: «…17 июня пришел приказ выступить из района Слонима к государственной границе…. Еще по дороге стали замечать, что везде лежат снаряды, бомбы, винтовки и автоматы, кучами сложены, в лесу снова видели. Наверное, я думаю, наши готовились обороняться. Перед началом войны, где-то за полтора дня, нас построили, и перед нашей дивизией выступил генерал армии Павлов, ростом невысокий, полненький такой, но грозный, он сказал: «…вашу мать! Вы думаете, что будет война? Никакой, войны не будет! Я проверяю свои танки, пехоту, авиацию, а теперь до вас добрался! Не прекратите разговорчики, прогоню по такой жаре до Минска и обратно!» и еще матом выругался.
21 июня вечерам в летнем клубе… показали кинокартину «Цена жизни»… Ночью к нам в палатку заходит дежурный по части и говорит: «Вставайте! Все портреты уничтожайтеh Как я теперь знаю, было 2–3 часа до войны…. под силой оружия дежурный заставил убрать портреты и закрыть их листьями, чтобы маскировку сделать. После этого, наконец, легли спать, но в 3–45, У меня часы были на руке, я время заметил, инструктор по пропаганде палка майор Врадий пришел к нам в палатку, разбудил нас и говорит: «Нури, началась война!»
… Утром 22 июня… все командиры и комиссары куда-то сбежали, никого не осталось в расположении [???]… Нас же сразу после начала войны оттянули глубже в лес, солдатам некуда деваться, приказов нет, душа горит, что делать…К 17 часам появился полковой комиссар Ракитин и с ним еще какой-то командир. Они вывели нас вдоль дороги, построили у обочины, целая дивизия, там и артиллерия полковая, минометы. Выдали сухарей и по 100 гр. колбасы каждому, также выдали новую форму…»
И таких историй Д.Н. Егоров собрал в большом количестве…
А теперь перейдем к анализу и рассмотрению тех самых «Директив от 13–15 июня», по Василевскому — «приказов от 12–15 июня», что и приводили части западных округов в повышенную боевую готовность. И поговорим о них в следующей главе более подробно…
ДАТА 22 ИЮНЯ В ДОКУМЕНТАХ
(как западные округа приводились в боевую готовность и кто же несет основную ответственность за трагедию 22 июня)
Рассмотрим, какие Директивы шли в западные округа в последнюю неделю перед 22 июня и в какой мере они подтверждают или опровергают мемуары маршалов. Но сначала посмотрим, могли ли наши генералы сознательно игнорировать прямые приказы НКО и ГШ о приведении частей западных округов в повышенную боевую готовность и выдвижении их к границе в районы сосредоточения. Аргумент у сомневающихся примерно такой: не могли наши генералы в преддверии войны на истребление пойти на предательство, у них не было шансов уцелеть в случае поражения СССР. Другая часть «аргументов» — то, что «без воли тирана ничего в стране не могло происходить», т. е. Павлов и ему подобные действовали по личному указанию Сталина, а некие «отклонения» от «генеральной линии партии» если и были, то либо благодаря «личной смелости» генералов, не боявшихся поднимать части и целые флоты по тревоге в порядке «личной инициативы», либо по личному же «разгильдяйству» отдельных командиров. И, следовательно, это «личное разгильдяйство» и стало причиной разгрома наших войск, например, в Белоруссии.
