Коммунистическая олигархия, используя победоносный исход войны, навязала ряду стран коммунистический режим и поддерживает его вооруженной силой. Подавляя оружием национальную свободу и социальные права народов, коммунистическое правительство вызывает ненависть к России, которая может стать тяжелым наследием для нашей страны.

Надежда на лучшее устройство жизни после войны не сбылась. Чтобы предупредить возможное выступление народа, партийная олигархия применила испытанный прием — массовые репрессии. Общее число заключенных составляло в конце 40-х годов около двадцати миллионов. Снова, как в 30-е годы, был нанесен удар по военным кадрам. Пытаясь оправдать репрессии и низкий уровень жизни, не повышающийся, несмотря на громадное трудовое напряжение народа, коммунистическая пропаганда запугивает людей мнимой империалистической угрозой. Чувствуя непрочность своего положения, пока существуют некоммунистические страны и их пример, коммунистическая бюрократия продолжает свою генеральную линию на мировую революцию, хотя любая авантюра такого рода заранее обречена на провал. Агрессивность заложена в природе этого класса: его существование неразрывно связано с революционной коммунистической экспансией; как только она спадет, коммунизм утратит свою силу и будет легко уничтожен. Поскольку надежда на коммунистическую революцию не только в Европе и США, но и в Азии и Африке угасает, а положение в собственных странах становится все более угрожающим, отдельные отряды интернационального коммунизма уже открыто обосновывают необходимость мировой атомной войны как своей последней ставки.

Истоками режима коммунистической диктатуры являются марксистская доктрина обобществления хозяйства и ленинское учение о партии как руководящей и направляющей силе коммунистического общества. Установление власти тоталитарной партии и превращение частной собственности в государственную стали условиями зарождения всемогущего эксплуататорского класса. Так как почти все принадлежит государству, а коммунистическое государство есть не что иное, как монопольная власть партии, то бюрократическое ядро партии, установившее свою диктатуру, стало распорядителем и фактическим хозяином обобществленного народного имущества.

Прежняя форма собственности ликвидируется, но создающаяся в результате обобществления новая ее форма открывает возможность эксплуатировать все группы населения в немыслимых до сих пор размерах и предоставляет новым собственникам-монополистам такие средства подавления ограбленного народа, которые были совершенно неприменимы раньше.

Вместо прежних классов с их взаимоотношениями образуются два новых класса со своими особенными взаимоотношениями. С одной стороны, класс всесильных монополистов, с другой — класс неимущих, охватывающий всех остальных, народ, спрессованный в безличную крепостную массу. Основные отличия этого угнетенного класса от прежних малоимущих классов в том, что, во-первых, он радикально отстранен от всякой собственности, которая обеспечивает свободу труда, и никогда впредь не сможет ее приобрести в рамках коммунистической системы; во-вторых, не имеет никаких прав и никакой возможности проявить свою инициативу в жизни; в-третьих, включает в себя социальные группы, которые раньше являлись самостоятельными классами и слоями.

В результате коммунистической революции пролетариат не стал владеть средствами производства: лишь его новые хозяева, более сильные, чем капиталистические предприниматели, увеличили эксплуатацию, поставив рабочих в такие условия, при которых они не могут легально бороться за улучшение своего положения.

Крестьянство, составляющее половину населения страны, за пользование ничтожным приусадебным участком вынуждено отрабатывать советскую барщину на государственных латифундиях. Завершающийся процесс пролетаризации должен превратить сегодняшних колхозников в сельских рабочих, в батраков коммунистической бюрократии, которая прикрывается государством.

Рядом с рабочими и крестьянами жестокой и утонченной эксплуатации подвергается интеллигенция — этот интеллектуальный пролетариат, — вынужденный работать под строжайшим контролем партийной олигархии.

Наконец, ни в одной стране мира женский труд не эксплуатируется так широко, как в коммунистических странах.

Сосредоточив в своих руках все народное хозяйство, коммунистические собственники плохо им управляют. Хищничество и расточительство, неизбежные при такой системе, приводят к серьезным потерям средств, которые несет народ одновременно с громадными убытками от непроизводительной затраты труда. Главный ущерб народному хозяйству наносит так называемое социалистическое планирование. Догмой хозяйствования является особый род планирования, невозможный в других социальных условиях, при котором основные капиталы помещаются в нерентабельные отрасли, которые играют решающую роль в сохранении и укреплении власти бюрократов. Несмотря ни на какие вынужденные частичные реформы, коммунистический класс, пока он у власти, не откажется от такого планирования в целом, хотя оно ведет к убыточности хозяйства. Подобное планирование ведется в то время, когда народ нуждается в самом необходимом. Повышение жизненного уровня не входит в планы правящей бюрократии; для сохранения коммунистической системы необходимо держать общество на грани нищеты.

Отгороженная от всего мира, коммунистическая каста создала замкнутую систему хозяйства, которая нужна олигархии для сохранения ее собственности и власти, но которая очень дорого обходится народу.

Хроническое отставание сельского хозяйства — удел всех стран, где господствует марксистская система. Опыт стран с передовым сельским хозяйством доказал, что только свободное, ведущееся в некрупных размерах хозяйство наиболее эффективно обеспечивает питанием население и сырьем промышленность. Коллективизация, стоившая стольких загубленных жизней, на протяжении десятилетий приносит экономически вредные последствия, от которых нет спасения при существующем строе.

Марксистско-ленинская экономика ведет к дисгармонии всего хозяйства, к непроизводительной затрате народного труда, к расточительству национальных богатств. Она служит коммунистическому классу для сохранения его неограниченного владычества над народами.

Эта хозяйственная тирания создается и поддерживается особым политическим режимом, который до поры до времени подавляет стремление народа к экономическому, политическому и духовному освобождению. Если с экономической точки зрения коммунистическая система есть разновидность государственно-монополистического капитализма, то с политической — представляет собой крайний тоталитаризм, вырождающийся в деспотию.

Единственная политическая организация — коммунистическая партия — монополизирует всю власть, отстраняя народ от всякого участия в управлении общественными делами. Всесильные хозяева, правители и жрецы коммунизма — партийная олигархия — находятся в самом центре системы, от которого отходят «рычаги» и «приводы», опутывающие все общество; нет ни одной общественной клетки, где бы эта власть не чувствовала себя и не была бы на деле всесильной. Сама партия не является самостоятельно существующим и функционирующим организмом, она используется только как одно из главных орудий партийной клики, группирующейся вокруг генерального секретаря-диктатора, который присваивает все прерогативы власти и даже устанавливает нормы «коммунистической морали».

Милитаристский принцип организации партии исключает всякий демократизм и всякую живую деятельность в ее рядах. Вся история партии наглядно доказывает, что она не способна противиться воле руководства, что она чаще всего является пассивным орудием олигархии.

Система «приводов» и «рычагов» не ограничивается партией; под ее контролем построены все организации: государственный аппарат, профессиональные союзы, судебная власть, вооруженные силы, так называемые общественные организации, молодежные, культурно-воспитательные и т. д.