В дальнейшем разговор проходил в том же ключе и был посвящен главным образом ее отчиму. Двумя днями позже Кора пришла на следующее интервью.

Когда Кора вошла, она выглядела очень серьезной.

— Я как будто в тумане. Я все думала, думала... Мне это кажется невозможным. В это просто трудно поверить. То есть, конечно, в этом есть какой-то смысл. Все одно к одному... и все-таки я не могу в это поверить. Как такое может быть?

Консультант объяснила ей, что иногда человек понимает, что нечто возможно, но эмоционально не может этого принять. Затем Кора сказала:

— Но ведь в это невозможно поверить. Мне такое даже в голову никогда не приходило. И вообще я не думаю о таких вещах.

Консультант: Во что именно тебе трудно поверить?

Кора: Трудно поверить (тем не менее я, пожалуй, верю) в то, что у людей могут быть такие чувства. В этом есть что-то нечистое. Я просто содрогаюсь, когда думаю об этом... Наверное, это какой-то пробел в моем воспитании, ведь каждая девушка должна знать о таком... Только подумать, что это мой отчим. Но ведь я не похожа на мою мать... Просто не понимаю, почему он так ко мне относится... Даже не знаю, как это высказать то, что я думаю.

Остаток времени интервью она говорила о разногласиях в семье и том, что, как ей кажется, ей никогда не захочется вернуться домой.

После этого Кора дважды пропустила назначенное ей для интервью время. Наиболее естественным кажется предположение, что то, что она осознала во время этого разговора, оказалось для нее довольно болезненным, и это помешало ей прийти. Следующая встреча с Корой состоялась только через две недели.

Кора объяснила, что перепутала назначенное ей время.

— Я все время думала о том, о чем мы говорили в прошлый раз. Я понимаю, что это возможно, и все-таки не могу в это поверить.

Консультант: В последний раз, когда ты была здесь, ты пыталась ответить на вопрос о твоей роли в этой ситуации. (Консультант не включила этого в свой отчет о предыдущем интервью. И если такой вопрос ставился консультантом, то, наверняка, это и есть причина того, что Кора дважды не явилась в назначенное ей время).

Кора: Не знаю, какой была моя роль. Просто не могу понять.

Консультант: Когда твоя мать лежала в больнице, твой отчим оказывал тебе услуги, делал подарки и вообще старался уделять тебе больше внимания. Разве это не доставляло тебе удовольствия?

Кора: Конечно, я была очень рада. Иногда даже прыгала от радости и могла обнять его и поцеловать.

Консультант: А тебе когда-нибудь приходилось оказывать кому-нибудь услугу, так что потом ты испытывала удовольствие, когда тебя благодарили?

На некоторое время Кора задумалась, а затем привела несколько примеров, когда она делала что-то для своей приемной матери.

— Я чувствовала удовольствие от того, что ей было приятно. — Она снова задумалась, и на этот раз надолго. — Пожалуй, некоторое время после этого я чувствовала к ней более сильную привязанность, чем обычно.

Консультант: Давай еще раз вернемся к тому времени, когда твоя мать была в больнице и ты оставалась с твоим отчимом.

Кора начала рассказывать о том, что для нее делал ее отчим:

— Он просто хотел этим доставить удовольствие моей матери, а не мне. Конечно, мне бывало приятно, я и не скрывала этого. Но он делал это для нее. А когда ей было приятно, она и ко мне лучше относилась. Тогда-то я и начала относиться к нему почти как к герою, просто обожала его... Хотя, пожалуй, нет. Это не так. Тут что-то другое. Иногда мне казалось, что он очень милый, а иногда он мне совсем не нравился... А еще я ревновала его, потому что он женился на моей матери... Мое отношение к нему постоянно менялось. То мне хотелось его поблагодарить, а то мне казалось, что так и должно быть, что он не может не оказывать мне внимания... Нет, нельзя сказать, что я видела в нем героя. Но как это тогда назвать? Просто он был внимателен ко мне, и мне это нравилось. Пожалуй, он был для меня как Санта-Клаус. Когда для тебя что-то делают, ты привыкаешь к этому и уже ожидаешь как должного. И если другому человеку это надоедает, то ты уже не ждешь, а требуешь. Наверное, именно так со мной и было. Я научилась требовать к себе внимания.

Консультант: А что ты для этого делала?

Кора как будто бы смутилась и на долгое время умолкла.

— Ну, не знаю. У меня были разные уловки. Его не так уж трудно было выманить из дому; он ведь вообще не любил сидеть дома. Когда мне хотелось, чтобы с нами были мои подруги, я приглашала тех, с которыми и ему было бы приятно провести время.

Она снова надолго замолчала, пока консультант не спросила ее:

— Еще что-нибудь?

Кора: Мне кажется, у меня мягкий тембр голоса. И когда я изображала на лице счастливое выражение — такое как ему нравилось, это на него безотказно действовало.

Когда она говорила об этом, ее смущение становилось все более заметным.

Консультант: Если хочешь, чтобы тебя пригласил куда нибудь знакомый молодой человек, как ты добиваешься этого.

Кора: Я стараюсь выглядеть милой и беззащитной. — Потом она быстро добавила. — Оно получается как бы само собой. Я просто умею это делать. Правда, это никогда не действует на мою мать... Кажется, я научилась этому именно тогда, когда старалась добиться чего-то от своего отчима. Но это всегда получается как-то ненамеренно. — Затем она снова вернулась к теме отношения к ней со стороны ее отчима и к тому, что он видит в ней ее мать, и, немного поговорив об этом, снова сказала: — В этом, пожалуй, есть смысл, но мне трудно в это поверить.

Консультант: Тебе нравится такая ситуация?

Здесь последовала длинная пауза. Кора покраснела, заерзала, явно волнуясь, и затем, преодолевая колебания, ответила:

— Нет, но мне нравится, когда мой отчим относится ко мне с особым вниманием. — После этих слов она снова надолго замолчала.

Хотя подход консультанта в данном случае кажется мне слишком настойчивым и директивным, все же в данном случае удалось добиться инсайта, который представляет значительный интерес. Сначала Кора признает тот факт, что ее отчим питает к ней сексуальную привязанность и что это является причиной его ревнивого поведения. Однако постепенно ей все больше становится ясно, что она сама дала повод для развития этого интереса к ней и не раз прибегала к различным ухищрениям для того, чтобы побудить его оставаться в этой роли престарелого поклонника. Интересно, что до тех пор, пока перед ее мысленным взором — только поведение ее отчима, она говорит о нем с неприязнью и даже отвращением: «Меня раздражает даже, когда он ко мне прикасается». Когда, наконец, она признает свои подлинные чувства в этой ситуации, ее реакция меняется, и амбивалентность ее отношения к отчиму становится ясной для нее самой. В этом последнем интервью некоторое время спустя после приведенного отрывка разговора консультант спрашивает: «Как ты относишься к нему?» На что Кора отвечает: «Наверное, как к Санта-Клаусу. И все-таки я его ненавижу... и люблю в одно и то же время».

В этом случае благодаря консультативному лечению, открывающему внутренние конфликты, становятся более понятными и симптомы бунтарского поведения, и сексуальные отклонения, и неблагополучная ситуация в школе. Становится ясно, какую важную роль играет неискаженное понимание, инсайт; ведь до этого все попытки лечения были тщетными. Сумев же принять роль более взрослого человека, Кора избавилась от агрессивного поведения, за которым скрывались уже известные нам конфликты.

Не вызывает сомнений, что поначалу ее инсайт касался лишь отношений с отчимом, но затем ее инсайт углубился и стал более динамичным благодаря признанию ею собственных чувств, которые она подвергала табуированию в себе самой, а также того, что за сложившуюся ситуацию несут ответственность и он, и ее отчим.

Постоянно растущая необходимость в помощи, которую может оказать психоанализ, привела к развитию специализированных техник для лечения широкого спектра проблемных случаев у все более широкого круга разных индивидов.