– На какие вопросы они имеют право отвечать, господин?

– Они знают.

За много лет Монео давно изучил процедуру во всех подробностях.

За дверью раздались голоса Монео и эскорта из Говорящих Рыб. Послышался неуверенный шаг нового гхола.

– Входи в эту дверь, – сказал Монео. – Там темно. Остановись, как только войдешь, мы закроем дверь, а ты жди, когда заговорит господин Лето.

– Почему там темно? – не скрывая возмущения, спросил Дункан.

– Он сам тебе все объяснит.

Айдахо втолкнули в темное помещение и заперли за ним дверь.

Лето прекрасно знал, что видит сейчас Дункан: тени среди теней; в непроглядном мраке он не сможет даже определить, откуда раздается голос Лето. Как обычно, Лето заговорил голосом Пауля Муад’Диба:

– Я рад снова видеть тебя, Дункан.

– Но я не могу вас видеть!

Айдахо был воин, а воин атакует. Этот выпад убедил Лето, что копия полностью повторяет оригинал. Моральная игра, с помощью которой тлейлаксианцы пробуждали предсмертную память Дунканов, оставляла некоторую неопределенность в их мышлении. Некоторые Айдахо полагали, что когда-то угрожали Муад’Дибу. Этот гхола тоже разделял подобную иллюзию.

– Я слышу голос Пауля, но не в состоянии его разглядеть, – сказал Айдахо. Он даже не попытался скрыть растерянность – она прозвучала в его голосе.

Зачем это Атрейдес продолжает играть в свою глупую игру? Пауль давно мертв, а здесь присутствует Лето, который говорит ожившим голосом Пауля, его памятью, впрочем, как и памятью многих и многих других! – если, конечно, тлейлаксианцы сказали ему правду.

– Тебе сказали, что ты лишь последний в длинной череде двойников, – произнес Лето.

– Сам я не помню этого.

Лето расслышал в тоне Айдахо почти истерику, едва прикрытую храбростью воина. Будь прокляты эти тлейлаксианцы – их бродильные чаны производили людей с окрошкой в мозгах! Этот Дункан прибыл в состоянии, близком к шоку, подозревая, что безумен. Лето понимал, что потребуются тончайшие движения души, чтобы привести беднягу в чувство. Это будет тяжким эмоциональным потрясением для обоих.

– Произошло много изменений, Дункан, – заговорил Лето, – лишь одно осталось неизменным – я все еще Атрейдес.

– Мне сказали, что ваше тело…

– Да, оно изменилось.

– Проклятые тлейлаксианцы! Они пытались заставить меня убить того, кого я… короче, он был похож на вас. И я вдруг вспомнил, кто я, и было… Это мог быть гхола Муад’Диба?

– Уверяю тебя, это был обычный мим, Танцующий Лицом.

– Он был так похож… Вы полностью уверены?

– Нет, нет. Это был актер, не более того. Он остался жив?

– Конечно! Но именно так они пробудили мою память. Они мне все объяснили. Это правда то, что они говорили?

– Это истинная правда, Дункан. Мне отвратительны эти игры, но я допустил их не в силах отказать себе в удовольствии находиться в твоем обществе.

Потенциальные жертвы всегда выживают, подумал Лето. Особенно это касается потенциальных жертв Дунканов. Бывают, конечно, и ошибки. Поддельных Муад’Дибов убивают, а Дунканы не удаются. Но на этот случай существуют тщательно сохраняемые клетки оригиналов.

– Так что произошло с вашим телом? – продолжал настаивать Айдахо.

Теперь можно оставить личину Муад’Диба. Лето заговорил своим обычным голосом:

– Я сделал из песчаных форелей новую кожу для себя. Дальше все произошло само собой – они изменили мою внешность.

– Зачем?

– Я объясню тебе все по ходу дела.

– Тлейлаксианцы говорят, что вы выглядите как песчаный червь.

– А что говорят мои Говорящие Рыбы?

– Они говорят, что вы – Бог. Почему вы называете их Говорящими Рыбами?

– Это старая уловка. Первая жрица говорила, что во сне она разговаривала с рыбами. Таким образом эти женщины узнают массу полезных и ценных вещей.

– Но откуда вы об этом знаете?

– Я сам – эти женщины… и то, что было до них и будет после них.

Лето услышал, как Айдахо судорожно проглотил слюну.

– Теперь я понимаю, почему здесь темно. Вы даете мне время привыкнуть к вам.

– Ты всегда был очень быстр Айдахо.

Кроме тех случаев, когда становился слишком медлительным.

– Как давно вы изменились?

– Тридцать пять веков назад.

– Выходит, тлейлаксианцы сказали мне правду.

– Мне они редко осмеливаются лгать.

– Но это очень долгий срок.

– Очень долгий.

– Тлейлаксианцы копировали меня много раз?

– Много.

Теперь настало время спросить, сколько именно раз.

– И сколько копий они изготовили?

– Ты сам прочтешь этот реестр.

Вот так это начинается, подумал Лето.

Такой разговор обычно удовлетворял Дунканов, хотя мучительная суть вопроса этим не разрешалась.

«Сколько же раз я являлся?»

Дунканы не замечали, что их новая плоть отличается от старой, хотя передачи памяти между гхола не происходило.

– Я помню свою смерть, – заговорил Айдахо. – Блеск мечей людей Харконнена, которые пытались убить вас и Джессику.

Лето снова заговорил голосом Муад’Диба:

– Да, это был я, Дункан.

– Таким образом, я являюсь заменой, это так? – спросил Дункан.

– Это верно, – ответил Лето.

– Как другой… я… я хочу спросить, как он умер?

– Всякая плоть в конце концов изнашивается, ты прочтешь об этом в отчетах.

Лето терпеливо ждал, удивляясь тому, насколько велико недоверие Дункана ко всей этой истории.

– Как вы в действительности выглядите? – спросил Айдахо. – Что это за тело червя, о котором твердили тлейлаксианцы?

– Когда-нибудь я буду выглядеть как настоящий песчаный червь. Метаморфоз не закончен и продолжается.

– Что вы имеете в виду под настоящим червем?

– У него увеличится количество ганглиев, которые сообщат червю человеческое сознание.

– Нельзя ли зажечь здесь свет, я хочу посмотреть на вас.

Лето дал команду, и помещение было тотчас залито ярким светом. Черные стены и пучок света, сфокусированный на живом Боге, – тело Лето стало видимым во всех мельчайших деталях.

Айдахо вперил недоуменный взор в разделенное поперечными полосами тело червя, на котором выступали едва заметные рудименты рук и ног. При этом один из них был заметно короче других. Он снова посмотрел на остатки конечностей, потом поднял глаза и увидел розовое лицо, которое выглядело довольно нелепо на фоне огромного тела.

– Я предупреждал тебя, Дункан.

Айдахо от изумления потерял дар речи.

– Зачем это нужно? – спросил за него Лето.

Айдахо кивнул.

– Я все еще Атрейдес, Дункан, и уверяю тебя, что для этого были очень веские причины.

– Но что…

– Об этом ты узнаешь в свое время.

Айдахо молча покачал головой.

– Это не слишком приятное откровение, – сказал Лето. – Сначала ты должен узнать более важные для себя вещи. Положись на слово Атрейдеса.

На протяжении столетий Лето убедился в том, что упоминание о верности Атрейдесам безотказно гасило все вопросы Айдахо. Сработало и на этот раз.

– Значит, я снова призван на службу к Атрейдесам, – сказал Айдахо. – Это мне знакомо, не так ли?

– Во многом да, мой друг.

– Для вас я старый друг, но для себя самого… Как я буду служить?

– Разве тебе не рассказали об этом Говорящие Рыбы?

– Они сказали, что я буду командовать элитной гвардией, набранной из них. Этого я не понял. Что, армия состоит из женщин?

– Мне нужен верный товарищ, который командовал бы армией. Ты возражаешь?

– Но почему женщины?

– Между полами существует большая поведенческая разница, и поэтому женщины особенно ценны в роли гвардейцев.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Ты полагаешь, что они не подходят на эту роль?

– Некоторые из них выглядят весьма крепкими, но…

– Но другие проявили непозволительную мягкость, не правда ли?

Айдахо покраснел.

Лето нашел эту реакцию очаровательной. Дунканы оставались одними из немногих в эти времена, кто сохранил способность краснеть. Все это было понятно и объяснимо – Айдахо прошел курс обучения в те времена, когда были иные понятия о чести – он был настоящий рыцарь.