Развитие промышленного северо-восточного района Парижа началось в первой половине XIX века. Сохранились склады сахара и зерна на набережной Луары и металлический подъемный мост на улице Криме, сооруженный в 1885 году.

В квартале Ла Вильетт в прошлом веке были устроены бойни и рынок, на котором ежедневно продавали до 1300 быков и коров.

В 1974 году бойни были закрыты. Появился футуристический парк. «Города» науки и промышленности с их интерактивными экспонатами посвящены океану, энергии, небу... Здесь же работают Детский городок, «Пассаж профессий», кинотеатр Луи Люмьера со стереоизображением, подводная лодка, гигантский аквариум. Одним из наиболее популярных объектов Парка Ла-Вильетг стал кинотеатр «Жеодой» — с самым большим в мире полусферическим экраном.

В садах Ла-Вильетт разместился Город музыки, состоящий из Консерватории, Концертного зала и богатой коллекции инструментов в Музее музыки. Кроме Города музыки летом в садах работает кинотеатр под открытым небом с гигантским экраном. В восточной части находится зал Зенит, где выступают самые известные рок-звезды. В ажурной металлической конструкции бывшего рынка (юг парка) устраиваются спектакли, выставки и концерты.

В садах существует десять тематических площадок для детей: Сад зеркал, Сад туманов, Сад ветров и дюн... Аттракционы, интерактивные шоу, площадки для игр, фонтаны...

Случилось так, что скотобойня превратилась в мир чудес и удивительных открытий.

После окончания Второй мировой войны история профессора Марселя Петье, жившего на улице Лезер, всколыхнула всю Францию. Неприметный дом оказался домом смерти.

В тайнике «дома смерти» было найдено очень много документов: дипломы, свидетельства о владении землей и недвижимостью, документы на детей. Некоторые документы были поддельными, изготовленными в разных местах и с разной степенью совершенства. Полиция искала владельцев этих документов и никого не нашла. Родственники и знакомые ненайденных владельцев показали на допросах в полиции, что все эти люди собирались выезжать и выехали из Парижа. Официально они намеревались перебраться в другие районы Франции, но скорее всего, ими планировалась нелегальная эмиграция. С этой целью владельцы документов продавали мебель, недвижимость, переводили франки в доллары и фунты. Все они имели на руках весьма значительные суммы в валюте и драгоценностях.

Эти показания относились к периоду с декабря 1941 года по май 1943 года. Видимо, Марсель Петье запустил свой преступный конвейер в начале этого срока; но было непонятно, что заставило его остановить преступления в конце его? Трупы людей, которые, по предположению профессора-анатома Санье, расчленялись хирургом, перестали находить именно с лета 1943 года.

Изучение документов подталкивало и к другому вопросу: если Марсель Петье свернул свою преступную деятельность еще в мае 1943 года (или около этого срока), то почему все эти месяцы он не собрался и не уничтожил разоблачающие его бумаги? Очевидно, что сделать это можно было много проще, чем избавиться даже от одного трупа. Несомненно, преступник мог беречь бумаги — прежде всего залоговые расписки и свидетельства о владении недвижимостью — предполагая в дальнейшем использовать их в мошеннических целях, но свидетельства о рождении детей и дипломы для этих целей ему были совершенно ни к чему. Казалось очень странным и подозрительным, что такой педантичный и последовательный в своих действиях преступник, каким был, несомненно, Петье, не уничтожил лишние документы.

6 июня 1944 года англо-американские войска высадились в Нормандии.

По документам, найденным в «доме смерти», полиция установила личности 27 человек. Считалось, что все они — жертвы Марселя Петье.

В мае 1944 года полиции удалось наконец проследить путь извести, в которой преступник держал тела убитых им людей. Был найден и извозчик, доставлявший ее на улицу Лезер, и продавец. Оказалось, что заказ на 800 кг негашеной извести — якобы для строительных работ — поступил от... Марселя Петье. Этот чрезвычайно подозрительный момент требовал объяснений, и потому профессора объявили в розыск.

Однако на этом действия следствия застопорились. На территории Франции уже шла настоящая война и силы всей полиции, руководимой Буске, были брошены на поддержание элементарного порядка в тылу. Не могло быть и речи о проведении сложных следственных мероприятий.

24 августа 1944 года союзники освободили Париж от немецких оккупантов. Весь штат уголовной полиции посадили в тюрьму по обвинению в пособничестве оккупантам.

Дело Марселя Петье — наряду с сотнями других незавершенных уголовных расследований — могло бы, наверное, перейти в разряд «глухих», поскольку у новой власти не было сил для тщательного разбора доставшегося ей наследства, но преступник сам напомнил о себе. Марсель Петье начал рассылать в редакции парижских газет письма, в которых требовал восстановления своего честного имени и утверждал, что он — активный участник движения Сопротивления, который был задержан гестапо в мае 1943 года и содержался в тюрьме до середины февраля 1944 года. Немцам не удалось сломить его волю, и тогда, дабы вскрыть возглавляемую Петье подпольную сеть, они пошли на дьявольскую провокацию: отпустили его на свободу и параллельно организовали «обнаружение» трупов на улице Лезер, 21. Тем самым они хотели скомпрометировать его в глазах товарищей-подполыциков.

Французское Сопротивление представляло собой конгломерат мало связанных между собой групп и отрядов, которые действовали весьма хаотично и имели весьма приблизительное представление друг о друге. Значительная часть подполья ориентировалась на генерала Шарля де Голля; другая — на Коммунистическую партию, некоторый процент составляли те, кто не признавал ничьей власти и воевал «против всех». В этих условиях проверить утверждения, содержавшиеся в письмах Марселя Петье, было очень сложно. Важным представлялось то, что сам Петье из подполья не вышел и не сдался властям, дабы помочь им установить истину. Очевидно, что теперь уже в интересах самого французского Сопротивления оказалось выяснение подлинных обстоятельств дела, связанного с «домом смерти на улице Лезер».

Письма Марселя Петье привлекли к себе немалое внимание и напомнили парижанам о событиях марта 1944 года. В сентябре в полицию явился некий Незонде, валютный спекулянт и торговец недвижимостью, который дал весьма существенные показания. В частности, он рассказал о своей встрече с Морисом Петье, братом подозреваемого, годом ранее — в августе 1943 года, — на которой Морис поведал ему о трупах предателей, находившихся в доме на улице Лезер. По поручению брата Морис занимался тогда тем, что перевозил багаж, оставленный бойцами Сопротивления, в надежные места. Незонде как раз и встретил Мориса Петье с чемоданами. Поскольку Незонде сочувствовал Сопротивлению и не желал помогать немецкой администрации, он не сообщил об этой встрече в марте 1944 года, когда началось расследование убийств на улице Лезер. Теперь же, когда сам Марсель Петье написал в газеты с требованием восстановить его честное имя, Незонде решил рассказать о встрече с Морисом.

Возглавил новое расследование комиссар Пино. Он навестил в тюрьме своего предшественника — Жоржа Масю — и узнал от него о состоянии расследования на момент ареста последнего. Одним из направлений нового расследования стала проверка информации, содержавшейся в письмах Марселя Петье. Этим занялся инспектор новой уголовной полиции Батту. Другим — розыск самого Марселя и его брата Мориса.

Последнего задержали очень скоро при обычной в то военное время проверке документов. Морис Петье не без гордости сообщил, что он помогал своему брату бороться с оккупантами, а особняк на улице Лезер являлся перевалочной базой Сопротивления. Перед тем как легализоваться в Париже, бойцы останавливались в этом доме и жили там по несколько дней, пока Марсель готовил им документы и явочные квартиры. Когда у Мориса поинтересовались его встречей в августе 1944 года с Незонде, он признал, что в тот момент как раз занимался перевозкой багажа одного из нелегалов. Мориса попросили назвать адреса, по которым он доставлял «багаж подпольщиков». Тут Морис Петье начал хитрить: то называл несуществующие адреса, то дома, в которых никто не жил, то адреса, живущие по которым люди не могли подтвердить его слов. Полицейские поняли, что затронули очень важную тему, на которую допрашиваемый не имел готовых ответов, и усилили нажим.