Тихонько вздохнув, она вынула из-за пазухи маленькую зеленую бусину на тонкой золотой цепочке.
– А пальцы у эльфов длинные, чуткие и нежные, – шепнула она бусине. – И никаких когтей на них нет. Знаешь, может, я и не доживу… но если вы совсем-совсем сюда не вернетесь, то клянусь Владыками Подземного Пламени – после смерти я превращусь во что-нибудь очень отвратительное, отыщу вас, где бы вы ни скрывались, и надеру ваши длинные кроличьи уши, понятно?!
Гномы совершенно не умеют играть на лютнях, – пробурчала она мгновением позже, запихивая бусину обратно за пазуху. – Мне б еще разок эльфью лютню послушать, а там и помирать можно…
Кто-то выжимал тучи, как хорошая домохозяйка стираное белье. Конские копыта месили дорожную грязь, разбрызгивали лужи. Пасмурнее неба было только настроение всадников. Полдня в седле, одежка – насквозь, а тут еще и гроза ко всему. Мало приятного. Впрочем, на лице одного из всадников то и дело высверкивала улыбка, словно драгоценный доспех из-под покрытого дорожной грязью плаща.
В небе вновь загрохотало. Дождь на миг приутих, словно бы задержав дыхание, а потом хлынул с удвоенной силой.
Руперт Эджертон, герцог Олдвик, улыбнулся и поторопил коня. Ничто не могло испортить его хорошего настроения.
– Милорд! – плаксиво воззвал кто-то из слуг. – Здесь трактир, милорд!
– Постоялый двор, – жалобно поддержал другой. Герцог вновь улыбнулся. В таком настроении, как у него, – пара пустяков скакать всю ночь под проливным дождем и встретить рассвет на стенах собственного замка, чтобы потом тихо-тихо пробраться в спальню к своей жене и разбудить ее поцелуем. Но это у него такое настроение. Несчастные, промокшие слуги в этом не виноваты. Они тоже люди. Им хочется поскорей оказаться под крышей. В тепле. У очага. Выпить кружку подогретого вина, чтоб потом в носу не хлюпало. Высушить одежку. Видит бог, они имеют на это право.
– Хорошо, – коротко бросил герцог, и лица слуг засияли сквозь завесу дождя и грозовой сумрак маленькими солнышками.
Завидев столь высокого гостя, трактирщик бросил все дела и немедля поспешил навстречу.
– Тут у вас небось тараканы на голову падают, – притворно нахмурился герцог.
– Обижаете, ваша светлость, – моментом откликнулся трактирщик, отлично уловивший его настроение. – Блох, клопов, тараканов не держим. Потому как за постой они не платют. А бесплатных постояльцев сюда не пущают. Разве что постоялец отработает. Так с таракана какая работа?
– Уговорил, – с самым капризным видом буркнул герцог. – Авось не сожрут меня до утра твои блохи с тараканами.
– Не сожрут! – покачал головой трактирщик. – Мы вашу светлость охранять будем. У меня знаете какие телохранители? Даже у вашей светлости таких нет!
Герцог фыркнул, представив, как два здоровенных бугая с мечами наголо охраняют его от тараканов, но трактирщик кивнул на двух здоровенных пушистых кошек, с наглой грацией разлегшихся у очага.
– Позвольте представить, ваша светлость: красавица Пэгги и красавица Мэгги! Видели бы вы, как они мышей и тараканов ловят!
– Могу себе представить, – ухмыльнулся герцог. – А еще я могу представить, как они своими роскошными шубами ловят блох.
– И на блох есть управа, – отозвался трактирщик и, коротко свистнув, подозвал небольшую юркую собачку. – Позвольте представить вам почтенного мастера Мортимера – блохи и крысы, двойное жалованье плюс наградные. Между прочим, он честь по чести состоит в гильдии крысоловов, так что звание мастера самое настоящее.
Действительно, на щегольском ошейнике собачонки болталась гильдейская бляха. Герцог взглянул на псинку с уважением. Ведь даже для того, чтоб поступить в упомянутую гильдию учеником, необходимо прикончить не меньше сотни крыс, каждая из которых едва ли не больше этой собачонки. Не иначе, жители близлежащего городка то и дело приглашают почтенного мастера на крысиную охоту.
– Да уж, – покачал головой герцог. – С такими телохранителями и впрямь ничего не страшно. Я даже могу не надевать на ночь кольчугу.
Через полчаса переодевшийся во все сухое герцог сидел за столом, потягивая горячее вино, лениво прислушиваясь к болтовне слуг и прочему трактирному гаму.
Заодно он как следует разглядел хозяина трактира.
«Такую суровую обветренную рожу в трактире не заработаешь! Поднос в его руках смотрится по меньшей мере странно, а вот… боевой лук в полтора человеческих роста… и прищур у него такой…»
– Лучник! – на пробу рявкнул герцог.
«Угадал или нет?»
Трактирщик обернулся мгновенно и посмотрел на герцога так, будто и впрямь лук натягивал. Потом вдруг усмехнулся, расслабился.
– Обижаете, ваша светлость. Я не просто лучник, я – десятник. Бывший миддлбэнкский десятник.
– А я, как всякий рыцарь, оруженосцем начинал, – вздохнул герцог. – И был тогда дурак дураком. Правда, везучим дураком, но это еще хуже. Дураку один раз повезет, он начинает думать, что это и есть закон природы. Одним словом, если б не такие, как ты…
– А что, очень даже правильно, такие, как я, непременно должны быть, – степенно кивнул трактирщик. – Вот помню, как-то раз…
Бывший лучник успел рассказать герцогу с десяток историй, как две капли воды похожих на те, что мог бы рассказать сам герцог, прежде чем долг хозяина трактира и очередной клиент призвали его.
Один из слуг герцога попытался вмешаться, грубо напустившись на прибывшего клиента.
– Не видишь, что ли, мой хозяин с трактирщиком беседовать изволит?! Подождешь свою кружку пива!
– Твой хозяин такой же клиент моего заведения, как и все прочие, – сурово осек бывший лучник расшумевшегося слугу. – Герцогу, конечно, пиво подадут раньше, чем поденщику, но исключительно потому что он на королевской службе. А то, что нам с твоим хозяином есть что вместе вспомнить, тебя и вовсе не касаемо. Потому как сдается мне, что тебя-то там не было.
Трактирщик сочувственно поглядел на герцога. Тот вздохнул и развел руками.
«Ох уж эти гражданские!» – было написано на лице трактирщика.
«Все как один идиоты!» – безмолвно соглашался герцог.
– В самом деле нехорошо, Томас, – усмехнулся герцог, оборачиваясь к своему слуге. – Ты так шумишь… Люди могут подумать, что герцог – это ты.
Испуганно охнув, слуга закрыл рот обеими руками и сполз под стол.
– Странно, – меланхолично промолвил герцог. – Что это он напился с одной кружки? Подымите-ка его… И не наливать ему больше!
Внезапно его внимание привлек убиравший грязную посуду коротышка. Смешной маленький человечек, казалось, был полностью поглощен своим делом. Он громоздил из тарелок, мисок и кружек башни такой высоты, что герцогу аж страшно делалось, а потом играючи относил их куда-то в глубь трактира. То и дело миски, чашки, кружки и тарелки взлетали в его проворных руках, словно бы танец какой плясали. Да притом развеселый. Было на что посмотреть! Ловкие движения коротышки выдавали в нем скорей ярмарочного жонглера, чем трактирного слугу, – пусть даже и невероятно умелого слугу.
«Изрядный бы воин получился, когда б не его рост, – подумал герцог. – Впрочем, такому и рост не помеха. Я вот, например, не знаю, удержал бы я такую груду тарелок или нет. И уж сплясать бы при этом точно не решился. Жаль только, что его ни в один строй не поставить».
Герцог заинтересовался смешным маленьким человечком.
– Занятный у тебя, однако, работник, – заметил герцог, когда трактирщик ненадолго очутился рядом. – От пола не видать, под столом пройдет, не нагибаясь, а какой бойкий!
– А он не работник, ваша светлость, – отозвался трактирщик. – Постоялец он. Деньжат то ли нет, то ли все вышли, вот он и старается. Мне лишние руки не помеха, а он не только стол и кров отработает, он еще и заработать может. Если продолжит в том же духе – точно с пустыми карманами не уйдет. Обязательно заработает.
– Или посуду перебьет, – заметил герцог.
– Я спервоначалу тоже так подумал, – кивнул трактирщик. – У меня аж сердце захолонуло, когда он тут балаганить начал. Ну, думаю, плакали мои тарелки с мисками. Одни брызги сейчас от них останутся. Взял, понимаешь, человека, пожалел на свою голову карлика безденежного, а он мне тут утворяет! Я уж начал приглядывать, чем половчей огреть этого шута за его проделки – ан нет! Ничегошеньки он не уронил. Ни единой мисочки. Ни разу. А уж три дня тут. И все три дня эдак… У меня от него клиентов прибавилось. И то ведь каждому охота на бесплатный балаган порадоваться. А чтоб его учинить, нужно организовать много грязной посуды. А значит, надо как следует съесть и выпить. Прямая мне выгода. Так что я его не обижу. Не за один хлеб старается. Честь по чести расплачусь. Я б его и вовсе нанял за хорошее жалованье, да он не хочет.
