Друзья тут же с благодарностью закивали.

— Невероятная удача — не только хорошо провести время, да её увидеть знаменитых братьев Эсторских. Тех, которые сейчас, кажется всю Европу взбаламутили.

— Так мы Вас, Викентий Иванович и потащили с тайной мыслью, что Вы с ними столкнётесь и сможете понять на каком таком языке они постоянно между собой разговаривают. По правде говоря, всю почтенную публику Питера сия загадка интригует донельзя. Одно время полагали, что они разговаривают на каком-то хитром диалекте перуанских индейцев, но после, когда они показали свои знания и в других языках, просто потерялись в догадках. Один из нас, даже предположил, что это некий новомодный волапюк.[13]

Почтенный профессор-полиглот снисходительно усмехнулся.

— Первое, на что я хотел бы обратить ваше внимание, братья говорят на очень странном диалекте санскрита…

Викентий Иванович Шерцль,[14] а это был именно он, снова сделал паузу. На этот раз чтобы сказанное дошло до слушателей.

— Чем же этот диалект странен? Кстати, господа, я вообще не слышал о существовании какого-то диалекта санскрита…

— Не всё так просто в подлунном мире. Язык, на котором они говорят, отличается от классического как современный русский, от старославянского. И, что интересно отметить, в нём, по отношению к тому санскриту что знаем мы, очень много новых слов и оборотов…

— Так может это вообще другой язык?

— Можно сказать и так… Также как и о современном русском языке, по отношению к церковному старославянскому. Но, что я могу вам со всей определённостью заявить, этот язык — не придумка страдающих от безделья молокососов. Очень хорошо видно, что язык для них родной! Вот что самое странное! Это не какой-то дурацкий язык типа волапюка или им подобный… Он… Он ЖИВОЙ!

— Извините, господа, но я несколько не понимаю… Вы говорите о санскрите, и тут же говорите, что «язык, на котором говорят братья — живой».

— Не такой, каким мы его видим в древних текстах. А любой живой язык — он развивается. В него входят новые слова и обороты речи. И этот, обсуждаемый — он из этой породы. Да я вообще, прекрасно зная санскрит, с трудом понимал, что они там лопочут! И часто не потому, что диалект другой, а потому, что присутствуют термины. Я это особо подчёркиваю господа! Научные термины! И ясность, однозначность терминов, слов! Как будто этот язык давно эволюционировал в сторону именно чёткости и однозначности того, что говоришь. Для старых языков, для языков дикарей это не характерно.

— В нашем языке тоже присутствуют термины…

— Так, да не так! Они, — эти термины, — заимствованные из других языков. А эти — по словообразованию — родные! А о чём это говорит? А говорит это о том, что родились эти термины в нации, которая не чужда наукам, которая сама по себе развивалась!

— Выходит, басни о неверном понимании Индии и их народа — не басни вовсе?! Выходит, что есть там какая-то ещё каста?

— Возможно… Но сегодня… Сегодня на нашем собрании было вообще нечто невероятное! Пришла вы помните, госпожа Натин. И фамилия… Фамилия у неё… Руку даю на отсечение, что это псевдоним высочайшей особы!

— Вы сказали, простите, что перебиваю, что тут, в случае с госпожой Натин, полностью понимаете что говорится…

— Именно милейший, именно! Фамилия у неё была на языке страны Ниппон! И наши обсуждаемые братья, этот язык совершенно точно знают. Да так, что высказали несколько реплик в этом языке! И что меня поразило… по фамилии получается, что особа Натин — из очень высокородных. Но ведь и братья, по традициям страны Ниппон не падали перед ней на колени, что в их традиции строжайше обязательно.

— И… это говорит о том, что они одинакового положения?

— Не просто одинакового! Помните, что сказал Васса Эсторский, когда наша уважаемая хозяйка салона представила высокородную Натин? Он тут же прибавил после Фамилии Натин — «самА»! А это прибавляют после титулов в ниппонском языке. Титулов дворян. Но самое поразительное… Юсейхиме переводится как «Принцесса волшебства», «Принцесса волшебных духов»… «Принцесса фэйри» наконец, если так можно выразиться.

— На неё посмотреть — можно представить, что так и есть! — пошутил собеседник. — Кстати, Викентий Иванович, а она сама не из этих «ниппон»?

— Она не японка. — Отозвался до сих пор помалкивающий и внимательно слушающий Николай Дормидонтович. — Я во Владивостоке много японок видел. Там мода иметь японскую прислугу в доме. Однозначно не японка! Хотя… Возможно, в её крови, что-то есть от «жёлтой крови».

— Да… Да! Истинно так! И я бы сказал, что… Но лучше по порядку. Вы обратили внимание, что господа Эсторские очень спокойно отреагировали на её фамилию, но очень сильно удивились её появлению? А это показательно! И что сказала по-русски принцесса, на реплику господина Вассы? Она сказала буквально: «Вы же не требуете здесь, в России, прибавлять к своему имени „синно-сама“!». А «синно» на языке нихон — «принц крови»!!!

— То есть, встретились три особы королевских кровей! Как замечательно! — рассмеялся тот, кого назвали Николай Дормидонтович.

— Да! И то что они говорили на санскрите, по смыслу: обсуждали уместность прибавлять эти самые титулования! Химе-сама — уважаемая принцесса, синно-сама — уважаемый принц на языке страны Ниппон.

— Но, тогда… тогда, господа, возникает закономерный вопрос: что у нас здесь забыли, что делают в России сразу три особы королевской крови, да ещё и инкогнито?! Ведь помните, эту историю с принцем Сиама? — напомнил Сергей Константинович.

— Когда он женился на русской? — поднял бровь Николай Дормидонтович.

— Да. Так он не скрывал от всех, что является принцем. Он не был «инкогнито».

— А эти — скрывают! — задумчиво подчеркнул Николай Дормидонтович.

— Гм! Странно всё это… — Заметил Викентий Иванович.

— У вас есть какие-то предположения? — тут же заинтересовался Николай Дормидонтович.

— Да. Всё хорошо… Но в эту схему с «инкогнито», что-то не укладывается предыдущее и текущее поведение братьев Эсторских. Вы же знаете, какой шум они подняли в Европе. О них уже сколько месяцев шумит вся Европа… Да что Европа?! Уже весь мир! И это называется «инкогнито»? Да это больше напоминает поведение великовозрастного балбеса, который вопит на весь мир: «Смотрите! Смотрите! Вот он я!».

— Гм… Действительно!

— Но! Ведь нигде эти «великовозрастные балбесы» не заявляли никак о том, что они «принцы крови»! Хотя… Хотя богаты! Чертовски богаты! И какая яхта у них! Сказка, а не яхта!.. — с мечтательной улыбкой заметил Сергей Константинович.

— Вы хотите сказать, что они здесь проговорились? — обратился Николай Дормидонтович к профессору Шерцлю.

— Думаю, да! Ведь обратите внимание, что говорили они так, чтобы окружающим не было понятно. На языке, который здесь не знают. Или они считают что не знают. Говорят так, чтобы другие заведомо не поняли то, что они хотели бы скрыть!

— Резонно.

— А что значит на японском языке слово «доно»? — Заинтересовался Сергей Константинович. — И когда оно прибавляется? Вы же помните, что принцесса Натин даже ударение сделала, когда обращалась к господину Румате.

— Да! Тут, да, забыл сказать! Тоже интересно! Дело в том, что это окончание прибавляется, если обращаются к воину. Причём как самурай к самураю. Это военное сословие среди дворян страны Ниппон.

— То есть, это значит, что господин Румата Эсторский имеет военное образование. Но тогда получается, раз к нему так не обращались, Васса Эсторский — не имеет? Так?

— Возможно, но… Не только. Если верно то, что я разобрал перед этим, что было сказано на санскрите, то Васса «младший принц». И, получается, что Румата — старший принц. По крайней мере, старше по отношению к господину Румате.

— Но всё равно, господа, остаётся открытым вопрос — откуда они, какого рода, какого Дома? — резонно отметил Николай Дормидонтович.