***

Подкрепление конфедератов усилило стрельбу со стороны обороняющихся, а янки на краю кукурузного поля продолжали умирать. Их огонь ослаб, и мятежники, почуяв преимущество, небольшими группами пошли вперед. Янки отступали, отдав край кукурузного поля, после чего внезапно раздался боевой вопль мятежников, когда бригада из Джорджии ринулась в кукурузу с примкнутыми штыками. Выжившие янки были сломлены и побежали. Свинерд придержал своих людей, велев им выровняться у кромки леса.

- Штыки! - крикнул он. - Вперед!

Полк из Джорджии ворвался в кукурузу. Несколько раненых янки пытались сдержать их из винтовок, но смельчаков закололи штыками, и мятежники по-прежнему наступали сквозь кукурузу, стебли которой были посечены картечью, растоптаны ботинками, спалены зажигательными бомбами и пропитаны кровью. За кукурузным полем полк из Джорджии обнаружил пастбище, которое полностью было заполнено отступающим врагом. Заорав свой боевой клич, южане ринулись вперед - гнать янки дальше.

Канониры северян обнаружили мятежников среди зарослей кукурузы, и картечные залпы возобновились. Над полем тысячами капель роилась смерть, опрокидывая людей на землю и вновь заливая кукурузу кровью. Пенсильванцы, укрывшись в лесу на фланге южан, открыли огонь из винтовок, и атака мятежников захлебнулась. Мгновение солдаты просто стояли на месте, умирая ни за что,а затем отошли назад, за поле.

Старбак разыскал остатки своих трех рот у леса. Рота Поттера по-прежнему вела бой среди деревьев, но люди капитана Деннисона куда-то испарились. Картрайт дрожал от возбуждения, капитан Пил же был бледен, как полотно.

- Липпинкотт погиб, - сообщил он Старбаку.

- Липпинкотт? Господи, я даже его имени не знаю, - произнес Старбак.

- Его звали Дэниел, - ответил Пил.

- Где Деннисон?

- Не могу знать, сэр, - ответил Пил.

- Я и вашего имени не знаю, - сказал Старбак.

- Натаниэль, сэр, как и вы, - похоже, Пил смутился от своих же слов, которые, как ему казалось, могли прозвучать манерно.

- Хорошая работа, Нат, - заметил Старбак. К ним приблизился лейтенант Коффмэн с приказами от полковника Свинерда. Солдатам Старбака вместе с Шестьдесят пятым виргинским предписывалось углубиться в лес и вытащить из-под смертоносного огня пенсильванских Оленьих хвостов застрельщиков бригады.

На построение трех рот Желтоногих ушло несколько минут, после чего Старбак, не дожидаясь прибытия виргинского полка, приказал солдатам выступать.

- В атаку! - воззвал он. - Марш!

Из груди его вырвался боевой клич мятежников. Он хотел вселить страх Божий в сердца врагов, но Желтоногие, миновав стрелковые цепи, обнаружили, что янки и след простыл. Оленьи хвосты стреляли с такой скоростью, что уже успели израсходовать боеприпасы, и теперь отступали, выходя из леса и оставляя убитых, каждая шляпа которых была украшена оленьим хвостом. Солдаты Свинерда, лишенные законной добычи, замедлили темп и наконец остановились.

- Возвращайтесь на исходные! - приказал Свинерд. - К исходным позициям, назад! Капитан Траслоу, ко мне!

Траслоу, получив в свое распоряжение всех застрельщиков бригады, остался оборонять лес. Пенсильванцы вполне могли вернуться, пополнив свой уникальный боезапас. Траслоу, подобрав винтовку Шарпса, изучал ее механизм.

- Умно, - кисло заметил он, не желая чересчур нахваливать изобретение северян.

- Точная винтовка, - добавил Старбак, глядя на своих павших застрельщиков. Сержант Ротвел уцелел, как и Поттер, но всё же они потеряли слишком много хороших парней. Кейз выжил и по-прежнему дирижировал своим кружком прихлебателей. Как и парочка его приятелей, он воткнул олений хвост одного из погибших пенсильванцев в свою шляпу, дабы продемонстрировать, что он сам убил одного из смертоносных стрелков. Старбаку это пришлось по душе.

- Кейз! - прокричал он.

Кейз обернулся, уставившись на Старбака и не говоря ни слова.

- Вы - сержант.

Тень улыбки промелькнула на мрачном лице, и Кейз отвернулся.

- Ты ему не нравишься, - заметил Траслоу.

- Я с ним дрался.

- Лучше бы убил, - ответил Траслоу.

- Он хороший солдат.

- Из хороших солдат часто выходят опасные враги, - заметил Траслоу, сплюнув табак на землю.

Бригада собралась на том же месте, где и встретила начало дня, но с той разницей, что ряды ее были изрядно прорежены самой смертью. Солдаты арканзаского полка Хаксалла помогали раненым вернуться к кладбищу. Кто-то принес воду из колодца сгоревшей фермы. Старбак отправил десяток солдат обыскать мертвых и собрать боеприпасы. Люцифер приволок Нату полную флягу воды.

- Мистер Тамлин, - радостно поделился парень, - на кладбище.

- Помер? - грубовато поинтересовался Старбак.

- Прячется за стеной.

- Деннисон?

- Там же, - ухмыльнулся Люцифер.

- Сукины же дети, - пробурчал Старбак. Он повернулся, чтобы зашагать к кладбищу, но в этот момент прозвучал горн. Артиллерия янки возобновила обстрел, и Старбак развернулся обратно.

Северяне пошли во вторую атаку.

***

У Харперс-Ферри звуки сражения напоминали далекий гром, но гром этот всё не заканчивался. Завывания ветра то приглушали звуки сражения до невнятного грохота, то усиливали их так, что можно было различить зловещий треск каждого орудия.

Плененный гарнизон федералистов уже увели, и последние мятежники готовились покинуть разграбленный городок. Эти солдаты служили в Легкой дивизии генерала Хилла - три тысячи лучших бойцов Джексона. Им предстоял марш в семнадцать миль - туда, где проходило сражение, звуки которого разнеслись по всему небу.

День обещал выдаться жарким, палящим и превратить марш в настоящий ад, который, однако, являл собой ничто по сравнению с адом, ожидавшим их в конце. На генерале Хилле была красная рубашка - знак того, что он собирался драться.

Марш Легкой дивизии начался. А тем временем в десяти милях к северу, отделенные от пехоты Хилла широким Потомаком, их товарищи снова и снова засыпали порох в почерневшие стволы винтовок и снова и снова янки - многочисленней, чем в первую атаку - шагали по главной дороге.

А ведь с начала сражения прошло едва ли полчаса.

Билли Блайз решил, что неправильно рассчитал. Он видел лишь одно сражение, неподалеку от Булл-Ран, где холмы были меньше и круче, чем это высокое плато между Антиетэмом и Потомаком, и у Манассаса было гораздо больше лесов, где можно было укрыться, пока накатывала жадная приливная волна сражения. Он планировал сделать то же самое, что и в тот день - ускользнуть в суматохе и найти какое-нибудь тихое местечко в глубине леса, где никто его не обнаружит, пока не закончится резня.

Но вместо этого он оказался на высоком голом пространстве, прорезанном изгородями и тропками, а единственный лес находился либо в руках мятежников, либо там шла жестокая схватка. А это означало, что негде было спрятаться и некуда бежать, так что Билли Блайз укрылся за низкой кладбищенской стеной, размышляя, как ему покинуть армию мятежников и присоединиться к войскам Севера. Он сделал всё возможное. Некоторое время Блайз занимался ранеными, хотя двигало им не милосердие, ему просто нужно было найти окровавленный серый китель, на который он мог бы поменять свой тесный мундир. Надев пропитанный кровью китель, он стал похож на одного из раненых и устроился в ожидании.

- Тебя ранило? - Деннисон заметил его у стены.

- Ничего смертельного, Том, - ответил Блайз.

Деннисон перезарядил винтовку, которую позаимствовал у одного из раненых. Каждые несколько секунд он высовывался из-за стены и стрелял по застрельщикам янки на краю Восточного леса. Чуть раньше он и сам сбежал из этого леса под ужасающим огнем пенсильванских винтовок и теперь с половиной своей роты укрылся за стеной кладбища. Другая половина роты пропала. Деннисон знал, что ему не следует здесь находиться, он должен был остаться с батальоном Старбака, но в первые же минуты сражения его обуял ужас, он никогда не подозревал, что бой может оказаться таким чудовищно жестоким. У мельницы Гейнса, где Желтоногие заслужили свое насмешливое прозвище, Деннисон и близко не подходил к настоящей схватке, но почему-то решил, что война должна выглядеть гораздо благопристойней, похожей на гравюры со сценами американской революции, которые висели на стенах дома его дядюшки. Там две шеренги противников всегда стояли прямо с благородным выражением мрачной решимости, мертвые обладали достаточно приличными манерами, чтобы лежать лицами вниз и с невидимыми ранами, а раненые были изгнаны на края гравюры, где чинно и с бледными лицами угасали на руках товарищей. Таковы были ожидания Деннисона, но в первые страшные мгновения этого кровавого дня у Антиетэма он обнаружил, что реальное сражение - это резня с вывернутыми кишками, когда разум глохнет он грохота, а раненые умирают со вспоротыми животами и разбрызганными по траве мозгами, без надежды на помощь вопя в агонии. И весь этот непрекращающийся грохот, шипение и свист пуль и ужасные, нескончаемые взрывы снарядов.