Оставалась, однако, проблема, которая серьезно волновала Блумфилда. Она касалась предоставленных Крегги документов. «Эта декларация выглядит так, словно была сделана в текстовом редакторе».

Крегги понял, в чем заключалась его промашка: если этот материал был подготовлен в 1979 году, то для его составления никак не мог использоваться компьютер. Он послал Блумфилду факс: «У нас есть машинка. Она (декларация) была отослана Вам в большой спешке, но мы сейчас же перепечатаем ее на старой пишущей машинке».

Поскольку было необходимо, чтобы даты и места, указанные Крегги, выглядели правдоподобно, Блумфилд напомнил ему, что один из киприотов «ездил в Цюрих в мае 1976 года и останавливался в отеле “Хилтон”. Он также посетил Интерлакен, Женеву и Монтре. Кроме того, в декабре 1979 года он был в Нассау, и я уверен, что он мог встретиться с Вами в Канаде или Флориде и в более поздние годы».

Блумфилд хотел, чтобы у представителей официальных органов, которые заинтересовались бы этой макулатурой, не возникло никаких сомнений в том, что его друг на протяжении последующих лет поддерживал связь с киприотами. «Поэтому я снова предлагаю Вам прочитать мое письмо от 10 октября и использовать его в качестве руководства по составлению корреспонденции, которая будет содержаться в досье. Это может быть письмо, в котором киприоты предлагают (другу Блумфилда) поддерживать связь через Вас, а также еще пара писем, написанных в последующие годы, в которых Вы, например, сообщаете, что, несмотря на то что средства увеличиваются, никакой подходящей возможности для их вложения пока не найдено, или что средства пока еще недостаточно велики и т.д.».

Адрес его друга, который Блумфилд передал Крегги, был адресом того места, где он жил в 1979 году.

В ходе судебного разбирательства обвинение показало, что Блумфилд и Крегги обделывали такие дела для множества людей. Когда у одного пластического хирурга из Нью-Йорка на операционном столе умер пациент, он решил подстраховаться и на всякий случай перебросить свои активы в офшор. Именно Крегги тогда помог этому человеку выполнить все необходимые процедуры. Он же создал офшорную сеть для Испанца — Рэймонда Маркеса, влиятельного в нью-йоркском криминальном мире человека, управлявшего крупнейшей в восточном Гарлеме подпольной лотереей.

Вот еще один пример проворачиваемых им мошеннический операций. У Блумфилда в Нью-Йорке был знакомый, человек по имени Мэтью Снайдер, который скрывал от своих работодателей в Chemical Bank, банковских регулирующих органов и Службы внутренних доходов деньги, получаемые им от одного из клиентов банка. Снайдер попросил Блумфилда помочь ему спрятать эти деньги. Блумфилд обратился к Крегги, который и решил создать либерийскую корпорацию под названием Bloomfield and Bloomfield Investment Management Limited (BBIM). Однако когда Крегги попытался открыть для BBIM банковский счет в Butterfield Bank на Бермудах, его проинформировали, что в соответствии с законами об отмывании денег, действующими на Бермудах, банку необходимы сведения о фактическом владельце BBIM. Блумфилд не хотел, чтобы в связи с этим счетом фигурировало его собственное имя, не хотел этого и Крегги. Имя Снайдера называть было вообще бессмысленно, поэтому Блумфилд попросил у Чарльза Уилсона разрешения использовать его имя. Уилсон согласился и предоставил фотокопии своего дипломатического паспорта. Блумфилд выслал Уилсону 3000 долларов.

Через два месяца Крегги направил бумаги в Bank Butter-field, указав в качестве владельца BBIM Уилсона и напомнив банку, что «данный джентльмен является дипломатом». Однако, следуя бермудским законам, Bank Butterfield настаивал на получении для открытия счета рекомендаций от банка и юриста. Тогда Крегги открыл счет для BBIM в Barclays Bank на Джерси. Для большей надежности документы BBIM, зарегистрированной в Либерии и имеющей банковский счет на Джерси, хранились в Гибралтаре. Деньги Снайдера депонировались на Джерси, а затем суммами по 5994 доллара регулярно переводились на его личный счет в Нью-Йорке с пометкой «гонорар за консультации от BBIM».

Вскоре после этого, в апреле 1994 года, Крегги сообщил Блумфилду, что ему снова нужен Уилсон. На этот раз Уилсона попросили подписать документы, свидетельствующие о том, что он является фактическим владельцем 16 подставных компаний, созданных Уорреном для Маццео и Westfield Financial. Через семь месяцев Крегги зашел к Блумфилду, чтобы получить подпись Уилсона на сертификатах акций фонда Concord Capital Growth: Уилсон уже числился президентом корпорации.

Однако Уилсон проявлял все большее беспокойство в связи с тем, что его просили делать нечто незаконное. Ему нужны были гарантии. Он напомнил Блумфилду, что не желает быть «втянутым в какие-либо противозаконные или преступные операции».

В ноябре 1994 года, когда Блумфилд и Крегги попросили его подписать очередные бумаги, Уилсон вновь выразил свою озабоченность. «Примерно два года назад, когда Вы попросили меня подписать для Вас некоторые бумаги, чтобы Вы могли открыть для себя счет, я выразил озабоченность тем, что в результате могу оказаться втянутым в какие-либо противозаконные и преступные операции. Вы немедленно заверили меня, что у меня нет поводов для беспокойства и что Вы никогда не подведете меня и не заставите делать что-либо противозаконное. Как Вы знаете, я высоко ценю ту помощь, которую Вы мне оказали. Однако я беспокоюсь, что эти документы могут быть, в конечном счете, использованы не по назначению. Вы также знаете, что у меня есть семья, которую я должен поддерживать, и что ей не понравится, если у меня возникнут проблемы. Мне нужны Ваши гарантии, по возможности в письменном виде, прежде чем я соглашусь сделать что-либо еще. Пожалуйста, поймите, что я пытаюсь оградить себя от проблем».

Блумфилд ответил Уилсону: «Крегги уверяет меня, что это обычные деловые счета. Я знаю его и доверяю ему. Будьте спокойны, мы всегда будем предпринимать все усилия к тому, чтобы защитить Ваши интересы».

Когда впервые зашла речь об этой переписке, юристы, работавшие на Крегги и Блумфилда, заявили, что все эти письма — фальшивка. Позднее, когда им была предъявлена корреспонденция, в которой Блумфилд признает, что просил Уилсона назваться фактическим владельцем 16 подставных компаний, юрист Блумфилда допустил, что его клиент мог обратиться с этой просьбой к Уилсону, но при этом продолжал настаивать: «Блумфилд не имеет ничего общего с мошенниками».

В суде адвокаты Блумфилда представили его честным человеком, заявив, что он был обманом вовлечен в мошенническую схему, о которой ничего не знал. Уилсон находился в Канаде, когда в Либерии разразилась гражданская война. Либерийское правительство не могло продолжать платить зарплату своим находившимся за рубежом дипломатам, а Уилсону нужно было кормить семью. Ему нужны были деньги. Блумфилд просто помог Уилсону пережить трудные времена.

Неправда, возразили Абрамс, Шалифуа и Руафэ. Обвиняемый «вначале заимствовал, потом арендовал, а затем по существу крал имя Чарльза Уилсона».

Уилсон, который во время этого разбирательства уже не был дипломатом и, следовательно, не имел дипломатического иммунитета, в своих показаниях нарисовал другую картину событий, отличную от версии Блумфилда и Крегги. Уилсон утверждал, что, когда в 1993 году Блумфилд впервые обратился к нему с просьбой об использовании его имени и подписи на определенных документах, речь шла не о подставных компаниях, а о счете в швейцарском банке, который он хотел открыть для того, чтобы положить туда деньги для своих детей. «Он сказал, что, поскольку я являюсь аккредитованным дипломатом, я не должен платить в Канаде налогов».

После начала гражданской войны, сказал Уилсон, Либерия прекратила выплачивать зарплату сотрудникам дипломатического корпуса, и он оказался в Оттаве без гроша. Ему нечем было кормить пятерых детей, а кроме того, он серьезно заболел. Деньги, полученные от Блумфилда, стали большой помощью. Но Блумфилд, клялся он, заверил его в том, что в этих делах не было ничего незаконного. «Я поверил его утверждениям… Он сказал, что я не нарушал закона». Против Уилсона не было выдвинуто никакого обвинения.