За этими операциями последовали другие. В операции «Зелень» федеральные агенты, выступая в роли отмывщиков, проводили деньги через банк в Майами в расположенное на Каймановых островах отделение коста-риканского банка BAC International. В операции «Рыбы» Управление по борьбе с распространением наркотиков отмывало наркоденьги прямо в Панаме. В ходе операции «Автострада» ФБР перевело 16 млн. долларов для Медельинского картеля через американские банки в Панаму. В «Полярной шапке» правительство раскрыло многомиллиардную сеть по отмыванию денег и получило возможность осудить главу Медельинского картеля Пабло Эскабара. Его деньги отмывались через ювелирные магазины в Лос-Анджелесе и через подставные офшорные компании и банки в Канаде, Швейцарии, Италии, Германии и Уругвае перекачивались в панамский филиал колумбийского Banco de Occidente. Во второй фазе «Полярной шапки» был изъят 121 млн. долларов с банковских счетов в Великобритании, Швейцарии, Люксембурге, Австрии, Панаме, а также с 1035 банковских счетов в США. В ходе операции «Динэро» Управление по борьбе с распространением наркотиков основало на Ангилье RHM Bank, через который агенты в течение 40 дней «отмыли» 12 млн. долларов для шести клиентов, имевших связи с картелем Кали. Операция «Динэро» была важна по ряду причин: она позволила установить наличие связей между картелем и традиционной сицилийской мафией; вскрыла механизм обмена наркотиков на оружие, продемонстрировав как наркотики, деньги и оружие работают вместе, а также показала, как могут использоваться для отмывания денег легальные предприятия, такие как супермаркеты и агентства по прокату автомобилей.

Но настоящий прорыв в отслеживании денег был достигнут в операции «Погоня за деньгами», проведенной во Флориде. Агенты таможни, работавшие на Медельинский картель, собирали наркоденьги в Лос-Анджелесе, Майами и Нью-Йорке, а затем сливали их в отделение Bank of Credit and Commerce International (BCCI) в Тампе, в то время одного из десяти крупнейших банков мира.

В результате этой в высшей степени сложной и дорогостоящей пятилетней операции, в ходе которой через отделение BCCI в Тампе прошло 34 млн. долларов, было тайно записано 1200 разговоров и отснято 400 часов видеопленки, что позволило разоблачить деятельность офшорных сетей Великобритании, Франции, Италии и Панамы. В 1990 году улики, собранные агентами, позволили осудить десятки людей, включая банкиров BCCI. Но истинное значение операции «Погоня за деньгами» открылось позднее.

Начиная работу, тайные агенты и их руководители считали, что крупнейший из известных им лондроматов, на который они нацелились, находился внутри BCCI. К моменту окончания операции они поняли, что лондроматом был сам BCCI.

* * *

Созданный в 1972 году 50-летним уроженцем Индии, банкиром по имени Ага Хасан Абеди, BCCI первоначально финансировался правителем Абу-Даби шейхом Заед Бином Султаном аль-Нахьяном, членами королевской семьи Саудовской Аравии и Bank of America. Его капитализация составляла 2,5 млн. долларов. Через пять лет Абеди имел уже 146 отделений в 32 странах и утверждал, что контролирует активы в 2,2 млрд. долларов. Один лишь Bank of America заподозрил, что что-то было не так, и вышел из игры. Весь остальной мир поверил обману Абеди, особенно британцы.

Абеди зарегистрировал холдинговую компанию, владевшую BCCI, в Люксембурге, юрисдикции со строгими требованиями к банковской тайне. Однако в действительности ему нужна была уверенность в его кредитоспособности, которую мог обеспечить статус британского банка, поэтому он открыл отделения банка в местах проживания азиатских общин по всей Великобритании. Он зарегистрировал BCCI во второй раз, теперь уже на Каймановых островах, а затем перевел свое высшее руководство в Лондон. В течение последующих 15 лет Банк Англии выдавал Абеди и BCCI сертификат о «стопроцентном здоровье». В ретроспективе легко увидеть, почему это происходило: Абеди заботился о том, чтобы никто ничего не заподозрил; у британского правительства были свои дела, а Банк Англии был в принципе некомпетентным.

Как ни странно, в самом начале Банк Англии проявил некоторую осторожность, отказавшись зарегистрировать BCCI в качестве банка. Вместо этого он предложил Абеди менее солидный титул «лицензированного хранителя вкладов». Позднее Абеди утверждал, что это произошло потому, что BCCI не был «членом клуба», намекая на расистскую подоплеку отказа отнестись к его банку как к серьезной финансовой организации. И в этом действительно могла быть доля правды, если, конечно, не считать того, что его банк на самом деле банком не был. Для клиентов, однако, не имело значения, что BCCI не был официально признан банком, потому что они не знали, в чем разница между банком и лицензированным хранителем вкладов. BCCI имел 45 отделений в Британии, которые выглядели как банки, и работали как банки, и, по своей сути, они и были банками. Если не учитывать мнения о нем нескольких человек на Треднидл-стрит.

Должно было насторожить то, что BCCI был зарегистрирован в Люксембурге и на Кайманах и преднамеренно выведен за пределы влияния Банка Англии. Однако Банк Англии высокомерно предоставил регулировать деятельность BCCI властям Люксембурга и Кайманов. При этом последние рассчитывали на то, что этим будет заниматься Банк Англии. Но если бы они захотели, они увидели бы, что на каждом уровне происходило крупномасштабное мошенничество. Абеди создавал счета для капиталовложений на Кайманах, используя деньги банка в Люксембурге, а затем открывал счета в Люксембурге, используя деньги банка на Кайманах. Для разных юрисдикций Абеди нанял разных аудиторов. Пока они не сравнивали свои записи, — а не было никаких оснований опасаться, что они это когда-нибудь сделают, — никто не мог обнаружить, что капитализация банков была мыльным пузырем.

В 1976 году Абеди попытался купить Chelsea National Bank в Нью-Йорке, но власти штата аннулировали эту сделку. Их возражения среди прочего вызвала буква «В» в названии BCCI, означавшая слово «банк». Учреждению, являвшемуся лицензированным хранителем вкладов, по закону не разрешалось называть себя банком. Однако Банк Англии этому не воспрепятствовал.

Получив отказ в Нью-Йорке, Абеди направился на юг, в Атланту, где нанял приятеля Джимми Картера Бёрта Ланса, бывшего директора Бюджетного управления со слегка подмоченной репутацией, и через него не спеша приобрел

National Bank of Georgia. Официально этот банк, а заодно и Independence Bank of Encino California, купил один из дружков Абеди — саудовский бизнесмен Гейт Фараон. Он приобрел их на полученную у Абеди ссуду в размере 500 млн. долларов, обеспеченную акциями этих двух банков. Затем Абеди продал National Bank of Georgia холдинговой компании Financial General, находившейся в Вашингтоне и опять же неофициально принадлежавшей его друзьям. Таким путем Абеди незаконно захватил контроль над тремя американскими банками.

Когда в Комиссии по ценным бумагам и биржам поняли, что происходит, эта организация пригрозила подать в суд на Абеди и его сторонников. Велись даже разговоры об уголовном преследовании, поэтому Абеди разработал сделку, которая закрыла бы глаза Комиссии по ценным бумагам и биржам. Financial General была переименована в First American Bankshares и, как он говорил, должна была стать независимой от BCCI. На самом же деле она всегда принадлежала Абеди. Чтобы придать вес First American, Абеди включил в ее совет директоров двух известных американцев. Председателем совета директоров был назначен Кларк Клиффорд, знаменитый вашингтонский адвокат и государственный деятель, бывший советником и другом почти всех президентов со времен Гарри Трумэна. А президентом стал его партнер Роберт Альтман, муж актрисы Линды Картер — Суперженщины из одноименного телесериала.

К тому времени Абеди открыл отделение BCCI в Панаме, где его крупнейшим вкладчиком был Мануэль Норьега. Вскоре через BCCI начал перекачивать средства ближневосточный террорист Абу Нидал, а вслед за ним в дело включился и Медельинский картель. В 1988 году лондромат Абеди имел 417 отделений в 73 странах и активы в размере 20 млрд. долларов. И все это время Банк Англии утверждал, что все идет прекрасно.