— Куда? — осведомился Армстронг.

— Четвертый этаж Манхэттенского банка. Он вызвал ночной лифт с таким видом, будто направляется к себе домой. Дальше идти я не мог.

— А что находится на четвертом этаже?

В первый раз на длинном лице Хансена появилось какое-то выражение: странная смесь разочарования и приятного предвкушения того, что он сейчас скажет своему собеседнику.

— Судя по индикатору, лифт действительно остановился на четвертом этаже. К тому же в окнах четвертого этажа горел свет… — Хансен, словно дразня собеседника, умолк. — Весь четвертый этаж, как оказалось, занимает местное отделение ФБР.

— Что? — вырвалось у Армстронга.

— То, что слышали. — Хансен опять был невозмутим. — И поэтому я считаю своим долгом поинтересоваться: что все это значит и во что вы меня впутали?

— Мне-то, черт возьми, откуда знать?! — Почти сразу Армстронг почувствовал, что произнес не те слова, которые следовало.

— Что ж, в таком случае, — с мрачным скепсисом заметил Хансен, — советую вам съездить туда и самому расспросить ФБР. — Сурово посмотрев на Армстронга, он отключился.

Армстронг сел и стиснул голову руками. Что губит ракеты: лазер с Марса или диверсия на Земле?.. Удирать — занятие для женщин… «Виталакс» даст вам жизнь — даст ли?.. Лучше съездить туда и спросить у ФБР… Сильные руки сохранят мир. Кратер в две мили глубиной и диаметром в пятьдесят…

Я — Озимандис, царь царей, — пристально вглядываюсь а деяния свои — с высоты величия своего и скорби своей…

«Гильде Бра»… «Виталакс»… Лучше пойти и спросить ФБР…

Лучше пойти и спросить ФБР!

У человека из ФБР было такое широкое и костистое лицо, какого Армстронгу видеть еще не доводилось. Больше всего он походил на портновский манекен. Сидя за черным полированным столом, он прислонил визитную карточку посетителя к небольшому календарю и принялся изучать Армстронга бесстрастными зеленоватыми глазами.

— Какие у вас проблемы, мистер Армстронг?

— За мной следят. Кто-то из вашей компании. Я желаю знать почему.

— Конечно, это ваше право! — Представитель ФБР едва заметно улыбнулся. — Собственно, мы и рассчитывали, что вы придете к нам после того, как Хансен снабдил вас информацией.

Армстронг откинулся в кресле и едко осведомился:

— Откуда вам известно, чем снабдил меня Хансен?

— Наш сотрудник доложил, что Хансен не отставал от него почти весь вечер. Агент не пытался скрыться, так как Хансен достаточно хорошо нам известен. — Человек за столом опять улыбнулся. — И, без сомнения, он доставил себе некоторое удовольствие, приведя прославленного Хансена сюда.

— Фу! — отвращением выдохнул Армстронг.

— Однако, — продолжил тот, — должен вам сообщить, что вам не о чем беспокоиться. Вас снабдили «сопровождающим» исключительно потому, что мы отечески присматриваем за мисс Мэндл.

— Тогда почему вы предполагали, что я к вам приду?

— Потому что ваш приход доказывает, что у вас нет ни малейшего представления о том, почему за вами следят. Это, в свою очередь, доказывает, что вы не знаете, почему нас интересует мисс Мэндл. — Он отсутствующим взглядом посмотрел на календарь. — Вы рассказали ей о событиях последней ночи?

— Нет.

— Она знает, что за ней следят?

— Не думаю. Она сначала обратила внимание, но затем решила, что это совпадение. — Армстронг почувствовал легкое раздражение. Его собственное маленькое расследование грозило превратиться в нечто значительно большего размаха. — Но почему все-таки вы установили надзор? В чем вы ее подозреваете?

Проигнорировав вопрос, агент пристально взглянул на Армстронга и осведомился:

— Не кажется ли вам, что мисс Мэндл слишком быстро отказалась от мысли о слежке? Не думаете ли вы, что она разыграла спектакль? Ее поведение показалось вам естественным, или она была чем-то взволнована?

Армстронг ответил:

— Любой человек в здравом уме с первого взгляда понял бы, что мисс Мэндл далека от самой мысли о преследовании. Преследовать ее нет никаких причин. Зачем это понадобилось вам?

— А вам? — спросил агент. — Это мое дело, — фыркнул Армстронг.

— Конечно! И наше — тоже! — Федеральный агент встал. — Видите ли, мистер Армстронг, нам нужно убедиться, что мисс Мэндл не осведомлена о некоем обстоятельстве, о котором, как мы надеемся, она не знает. Либо — если она все-таки в курсе дела, то не сообщила ли она о нем кому-нибудь еще. Из ваших слов следует, что мисс Мэндл этой информацией не обладает… — Почему не спросить ее прямо?

— Потому что мисс Мэндл, с ее умом ученого, сразу же осознает значимость предмета. Боюсь, что с помощью дедукции она быстро докопается до истины, чего нам бы не хотелось.

— Значит, эта информация — научного характера?

— Можете так считать. — Взяв визитную карточку, он протянул ее Армстронгу — деликатный намек, что разговор закончен.

Армстронг поднялся и сунул карточку в карман жилета.

— Это имеет отношение к полетам на Марс?

Федеральный агент и глазом не моргнул:

— Сожалею, но в настоящий момент не могу ответить на ваш вопрос.

— Допустим, я сообщу мисс Мэндл, что ФБР наступает ей на пятки?

— Нас больше устроило бы, чтобы вы этого не делали. Но мы не можем принудить вас молчать. — Федеральный агент спокойно рассматривал Армстронга. — Мисс Мэндл, скорее всего, недолго будет нас интересовать. Но если вы вмешаетесь, мы расценим это как враждебный акт и возьмемся за вас тоже. Тем не менее вы вольны поступать как считаете нужным.

— О, черт! — Армстронг был озадачен и отнюдь не обрадован. — Мне не нравится наш разговор — сплошные загадки и ничего конкретного. По крайней мере, вы могли бы объяснить, почему за нами следил еще и тот тип с Сайпрес Хиллз.

Агент нахмурился.

— Кое в чем нам предстоит разобраться. Впрочем, Хансен тоже не дремлет, и вы, вероятно, узнаете причину почти одновременно с нами.

— Отлично. — Твердо ступая, Армстронг направился к выходу. — На том и закончим.

— Сожалею, но не могу ничем помочь, — произнес хозяин кабинета, когда Армстронг уже закрывал за собой дверь.

Выйдя на улицу, Армстронг направился к ближайшему видеофону, позвонил Хансену и с подробностями пересказал весь разговор.

— Короче, — заключил он, — ФБР «пасет» бедняжку Клэр на тот самый случай, если она обнаружит, что Санта-Клаус — это всего-навсего ее собственный переодетый папочка, и устроит революцию среди разочарованных детишек.

— Вы просто паразитируете на моем уме, — мягко произнес Хансен.

— Что? — Армстронг, моргнув, уставился в бесстрастное лицо.

— Этот толстяк из Бюро надавал вам целую кучу козырей.

— В самом деле? Каких?

— Во-первых, они не могут допрашивать мисс Мэндл, ибо боятся, что она их перехитрит и узнает истину. Во-вторых, они рассчитывают, что одной лишь ее проницательности явно не хватит, чтобы добыть эти факты. В-третьих, они боятся, что она узнает эти факты каким-либо иным путем. В-четвертых, они также боятся, что кто-нибудь, владеющий данной информацией, предоставит ее ей.

— Дальше, — подбодрил Армстронг.

— Они не могут проверить того, кто мог бы сообщить ей эти данные. Почему? Ответ прост: потому что он мертв! Кто же из тех, кто сейчас мертв, был так близок к Клэр Мэндл, что…

— Боб Мэндл.

— Однако вы понятливы. — Темные глаза Хансена твердо, не мигая, смотрели с экрана. — Вне всякого сомнения, она имела отношение к чему-то, чем он непосредственно занимался, а его сестра — нет. Может быть, еще один Манхэттенский проект. Может, правительство где-нибудь на чердаке собирает квантовую бомбу. Не знаю. И будь я проклят, если хочу это знать. Предпочитаю держаться подальше от таких дел.

— Ваше дело — сторона, можете не волноваться, — уверил Армстронг.

— А вы меня не успокаивайте. Я звонил в ФБР еще до того, как вы туда собрались. Мне ответили, что против вас у них ничего нет. — Хансен посмотрел вниз на свой стол. — Только что я получил еще три рапорта. Вы за ними приедете или предпочитаете получить по почте?