Раненый вскрикнул от боли и повалился на землю. Марк ткнул спатой в лицо воина справа от себя так быстро, что тому не оставалось ничего, кроме как отбить его удар вверх, открывшись для мощного удара костяшками пальцев, который сокрушил ему горло. Варвар, задыхаясь, повалился на землю. Марк чиркнул по голове первой жертвы лезвием спаты, схватил меч, торчащий из его бедра, и ногой отпихнул тело назад, чтобы не дать последнему из троих нападавших завладеть оружием. Марк рефлекторно пригнулся, и меч очередного варвара просвистел в воздухе в том месте, где только что была его голова. Стрела, порхнувшая над самым плечом, вонзилась его противнику под ребра и отбросила на спину.

Марк быстро отступил подальше от лежащих на земле воинов, чтобы не получить от кого-нибудь из раненых нож в спину, и огляделся, оценивая ситуацию. Из полудюжины на ногах стояло только четверо. Двое прихрамывали, но все же продвигались вперед, подняв щиты, чтобы защититься от заполнивших воздух стрел. Остальные следовали за ними на небольшом расстоянии.

– Думаю, тебе вот это не помешает.

Крепкая рука с большим деревянным щитом прикрыла его от вражеских мечей. Марку не надо было оглядываться, чтобы понять, кто стоит за его спиной.

– Нет, брат, тебе нужнее.

Дубн хмыкнул.

– Мне? Я найду себе другой. Вот, пожалуйста.

Марк оглянулся: солдат, выдвинувшийся на позиции вместе с Пятой, в свою очередь прикрыл центуриона щитом.

– Привет, Меченый. Лучше бы тебе самому поберечься.

Старый солдат покачал головой.

– Никак не получится, господин. Мы в Пятой центурии бережем офицеров, как ты помнишь. А кроме того…

Марк устало ухмыльнулся, свирепая энергия битвы улетучилась.

– Да, я знаю, твои приятели на подходе.

Солдаты Пятой центурии уже перелезали через стену и, пригибаясь, чтобы не попасть под стрелы лучников, занимали свое место в стене щитов. Группка из четырех варваров остановилась в десятке шагов от центурии, быстро выстраивающейся в боевом порядке. Увидав, что за десять секунд количество солдат утроилось и теперь лучников прикрывает шеренга пехотинцев, стучащих копьями по щитам и выкрикивающих оскорбления, обескураженные варвары отступили.

По-прежнему глядя на вражеское войско, Марк произнес:

– До конца еще далеко. Если двинутся на нас всем скопом, нам не поздоровится. – Он обернулся к стоящему на стене Кадиру: – Не жалейте стрел!

Хотя их руки дрожали от усталости, последним усилием воли лучники Восьмой центурии продолжили поливать войско варваров дождем стрел. В следующее мгновение послышался торжествующий рев труб, и южный гребень стены внезапно заполнили знакомые фигуры римских воинов, легко отличимые благодаря гребням на шлемах и форме щитов. Когорты ауксилиев прорубали себе путь сквозь ряды растерянных варваров.

– Все, Кадир! Прекращайте стрельбу. Обороняйтесь!

Как только умолкло непрестанное гудение луков, на их стороне поля битвы наступила внезапная тишина. Поредевшее войско варваров не устояло перед яростной лобовой атакой. Сотни людей бросились бежать, спотыкаясь о тела убитых и раненых. Казалось, оставшимся варварам удастся выбраться за стены крепости и их придется останавливать кавалерийским патрулям, но внезапно на всем периметре вала появились зловещие силуэты римских воинов с копьями наперевес, готовые отразить любую попытку прорыва.

– Шестой легион.

Дубн кивнул в знак согласия.

– Да уж, давно пора. Похоже, берем пленных.

Разбитые варвары, бессильные перед лицом такого численного преимущества, побросали оружие на землю и неподвижно застыли, косясь на копья легионеров.

Легат Эквитий с оставшимися когортами легиона появился ближе к полудню. Теперь ему нужно было узнать, почему войско остановилось в таком опасном месте. Бойцы пребывали в прекрасном расположении духа. Старший трибун не скрывал своего удовольствия. Антоний повел легата тем же путем, по которому ранее проследовали когорты: вверх по дороге к крепости, а потом вниз, за крепостной вал. С гребня стены легату открылся весь масштаб недавнего сражения. Легионеры стаскивали в одну сторону убитых варваров, с другой стороны в большом количестве сидели и лежали раненые. Эквитий огляделся.

– Сколько у них убитых?

– Примерно четыреста семьдесят человек. Раненых в два раза больше.

– А наши потери?

Улыбка трибуна сказала ему всю правду еще до того, как Антоний успел открыть рот.

– Тридцать четыре человека убиты, шестьдесят два ранены, из которых двенадцать, предположительно, не доживут до завтра.

Эквитий остановился и удивленно посмотрел на трибуна.

– Вы убили и ранили двенадцать сотен варваров, потеряв при этом не более пятидесяти человек? Я ожидал, что наши потери будут в десять раз больше. Как тебе это удалось?

Антоний скромно улыбнулся.

– Я разместил ауксилиев перед нашими людьми и провел штурм как обычно, с одним небольшим изменением. В тунгрийской когорте есть удвоенная центурия лучников, поэтому я…

Эквитий уже догадался, в чем дело.

– А… понимаю. Тунгрийские лучники. Давай взглянем на раненых, если ты не против.

Они пересекли внутреннее пространство крепости. Телохранители Эквития с обнаженными мечами окружали их со всех сторон, а впереди важно выступал центурион с жезлом из виноградной лозы под мышкой. Большинство ранений были одного рода. Легат одарил своего заместителя понимающей улыбкой.

– Ужасные раны причиняют зазубренные стрелы, если на тебе нет кольчуги и приличного шлема. А уж если оказался без щита на открытом месте – прощайся с жизнью. Отличная идея, Антоний, тонкая работа. Ты скрывал от меня свои незаурядные полководческие таланты?

Антоний быстро сообразил, к чему клонит легат.

– Это не только моя заслуга, легат. Префект Скавр был первым, кто рассказал мне о существовании лучников…

Эквитий непринужденно улыбнулся.

– Совершенно верно, трибун, надо отдать ему должное.

– Я разместил людей по периметру крепости, когда бой был самом разгаре, и мы захватили почти триста пленников.

– Вы взяли пленников?

Трибун осторожно посмотрел на своего командира.

– Вы же хотели узнать, как они здесь оказались. Вот я и позволил себе…

Эквитий согласно кивнул.

– Где они?

– Я препроводил их в лагерь в сопровождении двух центурий, господин. На мой взгляд, имело смысл отправить их подальше отсюда, пока мы будем разбираться с ранеными.

Эквитий снова кивнул.

– Разбираться по законам военного времени?

– Да, господин. Старшим центурионам приказано действовать по обстановке. Поскольку у нас мало раненых, у легионных медиков есть возможность потренироваться в извлечении стрел. Тех, кто не в состоянии идти сам, относят за крепостную стену и убивают.

Эквитий равнодушно пожал плечами, глядя, как двое легионеров тащат тяжелораненого варвара к стене.

– Какая разница, они все равно скоро умрут. Теперь я бы хотел спуститься в лагерь.

– Да, господин. Ты хочешь допросить их вождя?

– Вам удалось захватить его живым? Прекрасно, трибун. Как говорил легат, под началом которого я служил на германской границе, удача нужна не меньше, чем доблесть. А тебе удалось обрушить на головы этих несчастных идиотов железный дождь, а потом вытащить их предводителя из этой каши целым и невредимым. Это невероятное везение. Разумеется, я хочу поговорить с этой грязной скотиной, но до этого мне надо встретиться кое с кем еще.

Через пятнадцать минут Эквитий широким шагом вошел в палатку Скавра и обнаружил, что префект и примипил ожидают его прихода.

– Господа… Вы знали, что я приду?

Префект сдержанно улыбнулся и похлопал себя по уху.

– Нетрудно догадаться, что вскоре на пороге твоей палатки появится старший офицер, если крики «смирно» раздаются все ближе и ближе. Это либо легат, либо губернатор. А Ульпий Марцелл не имеет привычки заглядывать в лагерь.

Легат криво усмехнулся.

– Умно! Как, впрочем, и тот трюк, который вы провернули сегодня утром, когда послали юного Трибула Корва и его лучников практиковаться в стрельбе по варварам. Мой заместитель хотел представить это исключительно своей заслугой. Похоже, он даже не подозревал, что у вас есть лучники, да еще и под началом человека, который недели не может прожить без того, чтобы не придумать какой-нибудь новый способ истребления синеносых. – Он поймал взгляд Скавра. – Вы чем-то огорчены, префект. Правильно я понимаю?