— И мы никогда не узнаем, кто бы стал счастливицей, да?

Я повернулась к Маркосу, который, кажется, получил задание отвлечь нас от Маноло, и взяла бокал с вином.

Маркос жестом приказал мужчинам окружить нас, чтобы мы не помешали сближению — Маноло с Сандрой.

— Chica, — Мерседес позвала меня и провела сквозь «оцепление», радуясь, что Сандра помешала мне. — Уже третий час, наш поезд отправляется в Барселону в семь тридцать. Если мы хотим хоть немного поспать, нам пора уходить.

— О, — мужчины одновременно вздохнули; их миссия окончена, теперь они могут развлекаться с дамами по собственному выбору.

— Muchas gracias, muchas gracias, — мы поблагодарили мужчин, засвидетельствовали свое почтение донне Фернанде. Она, величественно помахивая веером, явно радовалась избавлению от нас.

Мы одновременно прыснули и направились к красному автомобилю с откидывающейся крышей. Вскоре нас доставили в гостиницу. Заливаясь безудержным смехом, нам пришлось зажимать друг другу рты, чтобы не разбудить других гостей. Хотя, вероятно, никто еще не вернулся с гуляний.

Мы проскользнули в темный отель, как сбежавшие с урока школьницы. Оказавшись в своем номере, я уже просто умирала от смеха и бессильно рухнула на кровать; Мерседес последовала за мной. Она скатилась с кровати на пол, потянула за собой меня, покрывало, простыню и подушки. Наши лица оказались в опасной близости, как вдруг у Мерседес появились два носа, четыре глаза, рот исчез…

Внезапно она закричала:

— Поднимайся, Элизабет, поднимайся!

Мерседес склонилась надо мной и начала трясти, пытаясь прекратить смех.

Но я никак не могла остановиться, со мной происходило что-то другое, ужасное…

— Остановись, Элизабет! Встань! — Мерседес шлепнула меня по лицу. — Перестань! Поднимись!

Голова уже раскалывалась от смеха… но я не могла остановиться… Комната опустела, Мерседес растирала мне лицо и руки льдом. Холодная вода стекала мне прямо в рот; я видела капли, блестевшие на руке, и продолжала смеяться. Через открытую дверь в нашу комнату заходили какие-то люди, мелькали их лица, мне приказывали лечь, толкали… «Тс-с»… в ведерке блестел лед… смех не прекращался… «Тс-с».

Двенадцатилетняя девочка смеется… она лежит в ванне под ярким светом… вокруг сверкает лед… на нее смотрят… медсестры, доктора в белых халатах… она пытается выбраться, но ее заталкивают назад… «Тс-с, Куколка Бетти»… ее толкают в лед… Сейчас она утонет… Она смеется, смеется…

Девочка становится мною.

… Я, нагая, лежу на больничной кровати… Пытаюсь выбраться, но сбоку находятся прутья… мои руки и ноги привязаны… кожаные ремни врезаются в тело… надо мной склонились люди в белых одеждах… «Тс-с, тс-с, Элизабет»… они не позволяют мне встать… лица исчезают, в комнате становится темно… я одна в железной колыбели… больше не пытаюсь выбраться оттуда… я скоро умру… я смеюсь без остановки…

Смех утих, в темноту гостиничного номера проникал свет сквозь узкую щель из-под двери… Мерседес лежала возле меня в кровати.

— Теперь тебе хорошо? — спросила Мерседес. — Теперь тебе хорошо?

В голосе звучал страх.

— Не знаю, что произошло, — ответила я. — Показалось, что я в больнице. Ужасно. Мне никогда прежде не приходилось там бывать. На кровати и окнах прутья… Я…

— Пожалуйста, Элизабет, это только сон. Не волнуйся, per favor. Ты слишком много выпила, вот и все.

Она пыталась успокоить меня, но, видимо, и сама разволновалась.

— Сейчас, должно быть, уже шесть. Если мы опоздаем, Родольфо меня убьет. Надо собраться и оплатить счет. Я выступаю сегодня вечером в «Лас Куэвас». Ven chica, пожалуйста, возьми себя в руки. Просто тебе приснился плохой сон.

— Ужасный сон. Не поддается никакому объяснению.

— Может, расскажешь?

Доброта вперемежку с тревогой пробивалась в ее голосе.

— Нет, я и так причинила тебе слишком много хлопот. Хочется забыть его. Кошмар какой-то.

Мерседес вздохнула с явным облегчением. Встала с кровати и раздвинула шторы, в комнату проник мягкий утренний свет. Пытаясь подняться, я вдруг ощутила свой вес; Мерседес рекомендовала мне еще полежать. Но я отказалась и, стараясь не отставать от нее, принялась укладывать чемодан.

— С тобой все в порядке? — постоянно спрашивала она.

— Да, все нормально, — отвечала я; казалось, что голос звучит приглушенно, слишком тихо. Но говорить громче страшно. Вдруг смех начнется снова?

Пока она собиралась, я наскребла достаточно, чтобы расплатиться за номер. Мы с Мерседес на красном автомобиле доехали до вокзала, где ей в закрытом кафе удалось раздобыть чашку кофе. Я наслаждалась кофе; за два часа ожидания опоздавшего поезда на свежем воздухе моя голова прояснилась. Наконец состав прибыл.

— Скорей, скорей, mas rapido! — торопила меня Мерседес, словно надеясь таким образом наверстать время и прибыть в Барселону в соответствии с расписанием.

Я взяла свой чемодан. Мне уже лучше, она права, этот сон — не вещий. Я выпила слишком много вина, ела непривычно острую пищу. Теперь все уже позади. Сегодня в Барселоне меня ждут важные дела. Я никогда не была в больнице.