– Ничего. Все в порядке.

– Ни хрена не в порядке. Ты бы свою рожу видел. Что не так?

Лейтенант сделал над собой усилие.

– Кукла, – сказал он. – Не дари ей куклу.

– Почему? – удивился Сергей.

Ответ поразил его еще больше.

– Она слишком похожа на человека.

Он так и не понял, что Лейтенант хотел этим сказать. А объяснять тот отказался, Но когда Сергей принес куклу жене,

Ира взяла ее и посадила за зеркалом, у которого обычно причесывалась.

И никогда больше не доставала ее оттуда.

– Спасибо, – сказала она, мягко целуя его в подбородок. – Мне очень приятно, Сережа. Но, пожалуйста, никогда больше не дари мне кукол.

С рассветом, удивляясь неизвестно откуда взявшейся энергии, он спустился в подвал, чтобы повозиться с барахлившим накопителем «подсолнуха». Нешуточное дело, его поломка грозила оставить весь дом без электричества. Потом, так и не докопавшись до причины неисправности, полез в вырытую под подвалом землянку. В ней ему с Ириной предстояло переждать надвигающийся Прорыв.

Называть это сооружение землянкой было преуменьшением. Просторная, снабженная светом, регенератором воздуха, месячным запасом пищи и воды для двух человек. Со стенами, укрепленными специальным раствором, предотвращающим оседание и осыпание, она скорее тянула на небольшое бомбоубежище. Глеб, чьи фортификационные таланты стояли за ее сооружением, именно так ее и называл. Или просто «убежище». Для него что-то особенное крылось в самом этом слове,

Землянка-убежище, как и следовало ожидать, была в порядке. Оставалось протестировать лишний раз аккумуляторы и загрузить внутрь коробки с консервами и жидким пищевым концентратом. А меньше чем через две недели и самим потихоньку прятаться под землю.

Кстати, насчет прятаться: а не пора ли начать прибирать в доме перед приходом зверья? Уж очень нравится этим любознательным тварям в отсутствие человека пробовать на зуб его собственность. Особенно нужные в хозяйстве вещи вроде разбитого в прошлый раз перегонного куба, месяц пришлось сидеть без самогона, пока не выменял у проезжавших торговцев нужные части и не собрал новый аппарат. Чтобы не было так тоскливо, кое-как перебивался, покуривая дичку, разросшуюся в невиданном количестве. И толок в ступке кое-какие грибы, прогнав их предварительно через анализатор на предмет яда. Но, видно, однажды чего-то недоглядел, потому что наяву его посетил ужасающий в своей отчетливости и жути глюк.

Он сидел на поляне, подложив под руку карабин и жуя хлебцы с запеченной грибной смесью. На его глазах центр поляны вспучился и стал покатым холмом, высотой метра четыре.

Не прошло и минуты, как этот холм прорвало. Вверх ударил фонтан земли, камней и обрывков корневищ. Оттуда, из земляной раны, потекла струями жидкость, напоминающая прозрачную, янтарного оттенка смолу.

Сначала она вела себя как обычная текучая субстанция. Она разливалась многочисленными лужами, свободно перетекающими друг в друга, скатывалась вниз с холма. И, как вода в ливень, подбиралась к ногам жмущегося к деревьям Сергея. И тут…

Происшедшее очень трудно было объяснить словами. Возьмись Сергей пересказывать свое видение еще кому-нибудь, кроме Ирины, он бы предпочел нарисовать.

В доли секунды «смола» начала застывать, формируя причудливые кристаллические формы, но без граней, характерных, скажем, для алмаза. Скорее происходящее напоминало многократно ускоренный рост сталагмита. Загадочная жидкость, наплевательски относясь к закону всемирного тяготения, поднималась по уже затвердевшей поверхности, образовывая вытянутые вверх наросты, по которым уже текла новая порция. И так снова и снова, пока перед ошеломленным Сергеем не предстал целый сад абстрактных скульптур высотой до двух метров. Все они имели характерную оплавленную форму и располагались вокруг ямы, оставшейся после выброса «смолы».

Внешний круг «скульптур» был ощутимо ниже внутреннего, и в этом прослеживалась некая закономерность, Как и в том, что ни одна «скульптура» не стояла дальше чем в трех метрах от центра ямы.

Все это Сергей успел разглядеть перед тем, как сталагмиты опять пришли в движение. Тогда ему и стало по-настоящему страшно. До того он испытывал скорее простое человеческое любопытство и интерес ученого. Но когда эти неорганические на вид конструкции изогнулись друг к другу, как щупальца гигантской каракатицы, переплетаясь и шевеля утончающимися кончиками, он вскочил и сделал первый шаг назад.

Побежал. А сплетенные в один толстый неровный «ствол» щупальца вытянулись вверх, отбрасывая десятиметровую тень.

На следующий день Сергей не нашел даже саму поляну, на которой все происходило. Он счел, что стал жертвой несмертельной разновидности спорыньи, и перестал баловаться грибами.

Урок, как говорится, пошел на пользу. Зато, починив самогонный аппарат, пить стал вдвое больше.

В литрах алкоголя он пытался утопить неотвязное чувство «уже было». Расстаться с таким знакомым видением поднимающейся к небесам живой янтарной башни.

Так, в хлопотах по дому прошла первая половина дня, в течение которой он и не помышлял о сне. Возился с поломанным столом. Притащил из пристройки доски и инструменты. Опустошил забитые пепельницы, заменил перегоревшую лампочку в туалете. Собрался разобрать и смазать, где нужно, карабин, но вспомнил, что делал это всего три дня назад.

Вместо карабина повозился минут сорок в лаборатории с образцами почвы. Была задумка насчет выращивания злаков из мутированных зерен. Георгий упоминал о плохой совместимости плодов метарастений с человеческим организмом – это тоже стоило проверить.

Сварил обед себе и сделал инъекцию питательного концентрата Ире. Посидел с ней немного. Вымыл посуду. Идеальный муж. А когда уже собрался лезть на чердак и разгребаться там, до его ушей донесся знакомый звук. Шум мотора.

Это не Глеб, решил Сергей, снимая заряженный карабин со стены. У «Прометея» был бесшумный водородный движок, а здесь он ясно слышал рев дизеля. Ни одна машина из Города не могла иметь двигатель внутреннего сгорания. Либо «котел», либо аккумуляторы. Значит, оставалось одно.

К нему пожаловали кочевники.

Стоя за занавеской, он разглядывал своих гостей. И в который уже раз размышлял над безответным вопросом – где они берут топливо для своих «колес»? Тема эта была для любого мотокочевника, беседующего с горожанином или отшельником, чуть ли не табу. Все, что удавалось выдоить из накачанных до полубесчувственного состояния гостей, напоминало старый анекдот про деньги из тумбочки.

Топливо, бензин или солярку – на арго Степи оно называлось «кровь», чаще «грязь» – покупали у торговцев. Огромные автокараваны, настоящие поезда из фур, охраняемые Семьями, пересекали Степь по случайно заданным маршрутам.

Маршрут выбирался с помощью Крейзи-Компаса (или Полоумного Проводника). Последний, насколько понимал Сергей, был каким-то механическим устройством, служащим для генерации случайных чисел. Его секрет тщательно охранялся торговцами.

Одним из важнейших свойств всех Проводников была их загадочная синхронизация друг с другом. Благодаря ей любой торговец мог по желанию встретиться с другим, независимо от того, как они перемещались по Степи. А четыре раза в год все караваны съезжались в одно, каждый раз новое место, для гигантской двухнедельной Ярмарки Колес.

Там происходили знаменитые бои Гремящих Гладиаторов и Смертельные Скачки, заключались межклановые союзы и объявлялись вендетты. Покупали и продавали людей, оружие, имплантаты, кары, И, конечно, «грязь». У любого торговца можно было приобрести топливо в любом количестве, на какое хватит денег. В качестве последних использовались «дырки», металлические перфокарты, изготовляемые опять же торговцами.

А вот у кого брали топливо сами торговцы?

Ответ «У других торговцев» Сергея не устраивал. Посему он выслушал немало сомнительной достоверности историй, под которыми скрывались новые мифы Степи. Наиболее часто в них упоминались Хозяева Грязи, живущие под землей вместе с «кротами», их воинами и слугами. «Кроты» качали для Хозяев сырую нефть и убивали всякого, посягнувшего на Глубинные Твердыни.