– Я ищу сообщника человека по имени Юз, или бен-Юсуф, – услышал над собой Влад, отброшенный к стене подвала. – Ты знаешь его?

– Знаю, – ответил симбиот, вскакивая на ноги и вытягивая перед собой руки с удлиняющимися когтями. – Но тебе это не понадобится.

Удар, резкий, полосующий, наотмашь. Мимо. Скрюченные пальцы Влада огребают воздух, а Юрген бьет его кулаком. В висок. Несильно, однако телохранитель снова оказывается на полу. Пытается встать, но Тиссен хватает его за воротник и толкает на стену.

Симбиот, вместо того чтобы удариться о бетон, как мешок с требухой, пружинисто отталкивается, выворачивается в воздухе, стремясь дотянуться когтями до яремной вены противника. Встречный удар в грудь, сминающий, крошащий его ребра, – Владу чудится, что он налетел на мчащийся в туннеле поезд.

Он ударяется спиной о надвинувшуюся сзади стену. И в довершение всего, рухнув на пол, выбивает себе пересаженные клыки с канальцами для отвода крови. Это конец, больше телохранитель Баграта не сопротивляется. Его хватает лишь на тихий стон, пока Юрген волочит его к ванне с липофагом.

Этот стон перерастет в крик, в надсадный вой. Тиссен, желая услышать ответ на свои вопросы, засунет руку Влада в липофаг.

Симбиот расскажет все, что ему известно, с рыданиями умоляя о пощаде. Точь-в-точь как это делал Юзеф, медленно опускаемый в знаменитую ванну Баграта. И, как и растворившемуся в ней хакеру, пощады Владу не будет.

Намотав его густые жирные волосы на свою твердую руку, Юрген опустит телохранителя-вампира лицом в останки его последней жертвы, колышущиеся в ста двадцати литрах жидкого расщепителя.

Появление Юргена в сопровождении кресла с мертвецом отвлекает внимание Баграта и Сама. Иван прыгает вперед и, перекатившись через голову, подхватывает с пола «ехидну», целится из нее в дилера.

Одно из самых подходящих мест для размещения боевых симбиотических организмов – это ротовая полость. Сам выстреливает в Ивана двухметровым щупальцем-языком, обматывая сжимающую иглоавтомат руку. Липкая поверхность чудовищного органоида густо покрыта стрекательными капсулами, впрыскивающими парализующий яд. Вскрикнув от мгновенной боли, Иван теряет оружие.

С чавкающим звуком язык отдергивается назад и, изогнувшись, прилипает к «ехидне». Рывок – и оружие возвращается к своему хозяину.

Но применить его Сам тоже не успевает.

Юрген одним прыжком покрывает расстояние, отделяющее его от телохранителя. Небрежно взмахнув рукой, он выбивает у Сама иглоавтомат и обратным движением отвешивает симбиоту оплеуху. Он нее Сам дважды переворачивается в воздухе, прежде чем упасть. Тиссен поддает ему у самого пола ногой. Телохранитель отлетает к живой турели кислотной пушки.

– Расправься с ним! – верещит Баграт.

Сам пытается захватить языком шею Тиссена, но тот сверхъестественно быстро перехватывает слизистую конечность и, прыгнув вперед, обматывает ею горло Сама. Вздернув хрипящего симбиота в этой своеобразной петле, отбрасывает его в сторону. Теперь между ним и Багратом нет никого.

Рот хозяина «Молока» открывается, как для испуганного крика, из него брызжет слюна. Его щеки бешено вибрируют, чудовищный кадык ходит ходуном, на лысине набухают багровые жилы. Не слышно ни звука, но Юрген бледнеет, и его ноги подкашиваются. Из левой ноздри бывшего клерка вытягивается темная ленточка крови.

Оружие Баграта более элегантно, чем всякие плевки и щупальца. Это мощнейший направленный субзвуковой удар, после которого оглохший и парализованный Юрген должен неминуемо скончаться. Кровь из его лопнувших сосудов выплеснется наружу свободной и неудержимой рекой – где-то через шесть секунд неслышного обычным ухом «крика».

Рухнувший на колени Юрген опирается на сжатые кулаки. Его тело трясется. Баграт снижает интенсивность вопля, его силы тоже на исходе, но этому ублюдку должно хватить…

Юрген встает.

Баграт может не верить в невозможное. В убийство натуралом двух не последнего разбора бойцов Синклита, в его способность пережить «песню сирены». Но все его сомнения не стоят и секунды колебаний перед лицом смерти, которая смотрит на хозяина «Молока» из страшных глаз Юргена Тиссена.

Не раздумывая больше, Баграт вцепляется в ручки своего кресла. И вместе с ним проваливается вниз, в спасительный подвал.

Дверь его кабинета вылетает от удара. Ксана и Во успели под самый занавес.

Рос шел сквозь толпу, как точно нацеленная рапира проходит через мягкую брюшину. Оглушительный стрекот «бурана», шипение гироподвески, компенсирующей убойную отдачу, жалобные крики посетителей. Адская карусель в голове Роса описывала круг за кругом. Его мозг тонул в избыточном эндорфине, секреторном наркотике наслаждения. Но полного удовлетворения все же не было.

Увы, пулемет был заряжен полицейскими гелевыми пулями, предназначенными для разгона демонстраций. Удары их были крайне болезненны, но не смертельны. Рос походя взял со стойки бара пригоршню сосательных конфет. В автоматическом заряжателе у него были боевые обоймы, прихваченные тайком от Ивана. Достаточно подумать, послав сигнал через нейроинтерфейс и тогда…

Огромное зеркальное стекло под потолком танцевального зала разлетелось на множество мелких осколков. Подстегнутый изрядной дозой военных стимуляторов, Рос воспринимал их полет как замедленный сверкающий дождь, зрелище редкой красоты. Каждый осколок по-своему сиял отраженным светом цветных ламп и стробоскопов, каждый выбирал свой путь падения. На секунду даже остановилась черная карусель, и Рос забыл об источнике своего разрушительного кайфа.

Пока он смотрел вверх, тот, кто разбил стекло своим телом, приземлился прямо перед ним.

В тюремной камере Синклита накачанный болеутоляющими и оттого совсем тормозной охотник будет упрямо вспоминать этот момент. Как некто, одетый в окровавленный, изрезанный осколками белый халат, отправил его, Роса, в десятиметровый полет. Завершившийся в огромной, в человеческий рост колонке.

Не до конца сращенные ребра превратились в труху. К ним добавилось еще одно сломанное. Новые зубные протезы, к несчастью, уцелели, превратив губы и язык Роса в кровавую мочалку.

Хуже всего была добавка в виде электрошока. Она надолго отправила Роса в нокаут и повредила изрядную часть его дорогостоящих имплантатов.

Увы, он будет помнить только сам полет. Причина его, столь же стремительная и неотвратимая, как взрывная волна «Одуванчика», останется за кадром. Ах да, еще Росу запомнится взгляд прыгуна в белом.

Взгляд, от которого он почувствует себя лежащим на дне свежевырытой ямы. Размером эдак с неглубокую могилу.

– А вот и кавалерия, – сказал Иван, выглядывая в разбитое Юргеном окно кабинета. – Тебе еще долго возиться, Кусок?

– Пять минут, – отозвался сетевик. – У него здесь сплошное несжатое видео, сотни гигов.

– Давай побыстрее. Нам все, я думаю, не надо.

Повод торопиться был. В клуб прибыл спецназ Синклита, и вот-вот охотникам должны были предложить сдаться. Два огромных симбиота в наростах роговой брони и с метровыми метал-лорганическими серпами, вырастающими из локтевых суставов, – это авангард. За ними еще трое, поменьше, у них вместо серпов к предплечьям приращены споровые пушки, чутко поводящие гибкими стволами. И неторопливо ползущая «улитка» в ярко-фиолетовом с завитками панцире, сопровождаемая закутанными с ног до головы адептами. Последние еще как-то походили на людей.

Воевать с «новыми» Иван хотел не больше, чем с Орденом, Потому надо было в темпе сливать Куску личный видеоархив Баграта и выходить, подняв лапки. Пока несомненно почуявшая их «улитка» не залепила снизу прямо в окно.

– Это дежа-вю какое то, – пожаловалась Ксана. – Что же, опять нас закроют?

Иван приложил палец к губам. Тише, девочка, не сейчас. Наговориться успеем в камере. До одурения, если Мураками с компанией не поспешат внести залог.