— Нет, нет, нет, — пробормотала Пулавайо, — я не в сети. — Затем: — О чем вы?

— Потерять след транспорта на подъемниках. Такое часто случается?

Лицо директора окаменело настолько, насколько в принципе было способно окаменеть лицо эльфа.

— Иногда бывает.

— Уверена, вы наблюдали за боем. Значит, у вас есть кое-какие позиционные точки. По ним я смогла бы экстраполировать место отправления и курс кораблей.

— Пока мы отслеживали их, они трижды меняли вектор и могли изменить его еще сколько угодно раз, пока находились вне зоны видимости; не думаю, что наши точки смогут вам помочь.

Бан Бриджит заговорила с ней сухо, будто выстреливая словами:

— Я сама буду судить о том, что сможет мне помочь, а что нят. Мне нужно изучить ваши транзитные записи. — Она уже потянулась к мемостеку, когда директор покачала головой.

— О, милочка, боюсь, это невозможно.

Это были уже не просто отговорки, а самое настоящее препятствование расследованию. Но Гончая никак не могла взять в толк причину противодействия. Мог ли Павлин покрывать флот-призрак? Она начала подозревать, что если в ближайшее время не получит записи КТК, то уже не получит их никогда. По крайней мере, не оригинальные записи. Как сказали бы терране, директор «тянула время».

Бан Бриджит вновь сверкнула значком.

— Боюсь, у вас нят выбора. Законы Лиги. Я «требую и приказываю» предоставить информацию именем Талли О’Коннора, Ардри Верховной Тары и президента Лиги Периферии.

Возможно, официальная речь вернет ее в чувство.

Но директор лишь слабо улыбнулась.

— А я боюсь, что ваш верховный король не обладает здесь большой властью. Павлин не входит в состав государств — членов Лиги.

Бан Бриджит откинулась на спинку кресла.

— Как не входит? Глупость. — Но ее имплантат уже связался с библиотекой на борту корабля и подтвердил этот факт. Запись о соглашении отсутствовала в архивах. Неужели ее справочник мог быть неполным? — «Договор о мире и единых целях» был подписан сто пятьдесят метрических лет назад.

— Соглашение все еще обсуждается в Шинейде. А мы не торопим события. — Пулавайо помахала рукой. — Содействие Лиге — наша традиция. Но мы сотрудничаем не по принуждению. А делаем это, когда нас хорошенько попросят.

Бан Бриджит проглотила саркастическое замечание и сквозь улыбку выдавила «пожалуйста».

Пулавайо провела пальчиком по руке Гончей.

— Я сказала, хорошенько попросят.

Наконец бан Бриджит догадалась, чего хочет от нее директор в обмен на содействие. Ей не впервой приходилось давать взятки и даже использовать секс для достижения своих целей, но неожиданные непристойные предложения все еще приводили ее в замешательство. Когда она прибегала к интиму, фактор внезапности исключался. Все должно было быть полностью осознанно и тщательно спланировано.

Директор неверно истолковала паузу.

— Вы предпочитаете мужчин? — спросила она. — Если что, сегодня я встречаюсь со своим хирургом. К вечеру я буду вполне себе мужчиной.

Бан Бриджит встретила заявление директора ошеломленным молчанием. Она не могла представить этого… эльфа мужчиной даже самую малость. Один всплеск тестостерона, и Пулавайо попросту лопнет. Если на то пошло, все подлинно женское выйдет из нее, словно через полый тростник. Тот, кто занимается двумя вещами одновременно, рассудила Гончая, редко делает их хорошо.

Гарпунный Трос или Иегова? Она могла отправиться наугад, но Иегова находилась в десяти днях пути, а Гарпунный Трос приблизительно в двадцати. Лучше провести еще один день на Павлине, чтобы узнать наверняка, даже если это означало близость с Пулавайо. Но где гарантия, что после такой взятки директор согласится помочь? Бан Бриджит могла представить себе огромное множество разных поводов для задержек — неизменно сотрудничая, никогда открыто не отказывая, — пока с большой помпой, с заявлениями о содействии и продуманной ложью ей не передадут хорошо подчищенные записи.

Бан Бриджит стало любопытно, сумеют ли они отредактировать записи так, чтобы обмануть Гончую. Ходили слухи, что капитаны, перевозящие контрабанду, умели «стирать» свои перемещения через Узел Павлина, а также при необходимости исчезать с экранов радиолокаторов. Работа как раз для Гончей, и, хоть это никак не относилось к ее текущей задаче, Павлин можно было бы припугнуть.

Бан Бриджит оказалась предоставлена сама себе до самого вечера. Идеально солнечный день. Полихромополис, столица планеты, располагался в муссонном поясе, а сезон засухи только-только начинался. Снаружи царила жара — на уровне или немного выше температуры тела, и на улице часто попадались веера и зонтики. Несколько белесых следов от реактивных лайнеров и баллистических прыгунов, направлявшихся к противоположному полушарию, прочерчивали безоблачное небо. Недавно прошедшие дожди придавали пейзажу влажно-пастельные тона. Ярко-желтые, оранжевые и красные цветы украшали пешеходные дорожки под сенью широколиственных деревьев. Некоторые из них могли быть известны даже на Старой Земле — если считать, что мифы не лгали, — но остальные были неизвестными природе объектами: экзотические виды пальм, орхидей, роз и кедров, которые носили свои древние названия только из вежливости и благодаря наличию пары генов их прародителей.

Мимо Гончей по Эмбаркадеро — скользящему пути из порта к главному торговому району — проходили люди со всего Спирального Рукава. Она видела бледных приземистых югуртан с поразительно широкими приплюснутыми носами; хиттинадцев в клетчатых килтах и тюрбанах. Там были угрюмые подпоясанные иеговяне, неустанно перебиравшие четки, а также безвкусно разряженные капитаны-торговцы с Большой Ганзы, чьи драгоценные камни, кольца и пышные одеяния блестели в лучах утреннего солнца. Она слышала ухающий акцент Алабастера, невыразительный гнусавый говор Мегранома и почти неразборчивую трескотню терранских коробейников. Павлин был не настолько крупной развязкой, как Иегова, но многие путники останавливались здесь ради развлечений и отдыха. Это было самое популярное место для проведения отпуска в местной части Рукава.

От бан Бриджит не укрылось, что в ее сторону оборачивали головы и бросали взгляды. Гончая? Здесь? Зачем? Конечно, все дело в форме. Сама концепция формы была чуждой ’линианам и, возможно, привлекала их. Пулавайо не случайно попросила ее надеть форму этой ночью.

Она ступила на Эспланаду, скользящий переход, который пересекал главный торговый район порта, известный как Родьядарава. Местные магазины одежды не привлекали ее: скорее Разлом наполнится звездами, чем она напялит на себя саронг без верха по моде эльфов Павлина; и, судя по парочке прошествовавших мимо нее югуртанских женщин, кое-какие обрюзгшие туристки только выиграли бы, если бы разделяли ее мнение. Но тут она заметила чайный магазин на углу Кэйртнашрада и решила зайти внутрь, чтобы спастись от жары.

Едва бан Бриджит шагнула в магазин, ее атаковала смесь запахов: ваниль, легкий розовый привкус, безошибочно узнаваемый аромат абалонского холденблума. Корзины, стоявшие на полке у дальней стены, были наполнены чаями не только самых необычных цветов: черные, серые и охряные, но и более экзотических оттенков, которые природа даже и не думала создавать.

«А что, — подумала она с растущей тревогой, — если я просто хочу чашку чая?»

По всей комнате и на небольшой площадке снаружи были расставлены маленькие круглые столики. Некоторые были вровень с креслами, другие более высокими, так что люди стояли за ними, наслаждаясь напитками и общением. Сейчас почти половину мест занимала толпа человек в сорок-шестьдесят, как местных, так и туристов. Два хиттинадских торговца в схожих килтах и тюрбанах играли в настольную игру. Они зашептались друг с другом, когда бан Бриджит прошла мимо них.

— Ку, — поприветствовал ее из-за стойки торговец чаем. — Желаете отведать «Сосуд услады»? Наш самый знаменитый сорт.

Бан Бриджит оглядела чайные ряды.