— Так-то все и случилось, — сказал Томалтэйг О’Маллой Маленькому Хью, когда они стояли у дымящихся руин Дома Собраний.

Вокруг них собрались лидеры повстанцев и лоялистского подполья, а также майор Хаурасия из 2-го батальона 33-го полка МТК. Пожар уже погас, хотя откуда-то из глубины руин, проступавших из клубов блеклого серого дыма, еще исходил сильный жар. Место окутывало зловоние, в тяжелом воздухе смешались запахи металла, дерева, пластика и человеческой плоти.

— Никогда не видел такого, — заявил майор МТК. — Никогда не видел такого. — Он повторил это уже несколько раз, и Маленький Хью искренне хотел, чтобы майор заткнулся или сказал что-нибудь важное либо хотя бы что-то новое. Ветер поменялся и погнал на них обрывки вонючего дыма. Тут же появились носовые платки, прикрывшие носы и рты. Мужчины и женщины, откашливаясь, отошли назад.

— Если б только ты вернулс’ раньше, — произнес О’Маллой. Он был старшим инспектором Клана Ориэль, успевшим перед мятежом принять гражданство эренотов.

Маленький Хью не знал, что именно его присутствие могло бы изменить, но решил не уточнять. Он заметил, что Вольдемар О’Рахилли стоял немного в стороне, скрестив громадные руки на груди и позволив золотистым волосам развеваться на ветру. Он в высшей степени прохладно отнесся к внезапному появлению Призрака Ардоу, и Маленький Хью вспомнил слова Фудира на Иегове перед их отбытием.

— Верно, — сказал Красавчик Джек, стоявший слева от Маленького Хью. — Он ждал, пока все не закончится, и теперь пришел собирать осколки.

— Здесь и сейчас, — произнес майор МТК, — нам этого не нужно.

Но угроза прозвучала неуверенно, ведь больше не было двух батальонов, чтобы подкрепить ее делом. В конечном итоге это дойдет до обеих фракций эренотов.

— Единственное, — прорычал Красавчик Джек майору МТК, — единственное, что от вас нужно было, — это защищать мой мир — и смотрите, что с ним стало!

Несправедливость обвинения отразилась в щенячьем взгляде майора, и Хью совершенно неожиданно захотелось взять его на руки и успокоить.

— Не самое триумфальное возвращение, — заметил Вольдемар, словно обращаясь к руинам, как будто Хью не стоял рядом с ним. О’Кэрролл вспомнил, как он, Вольдемар и Рыжий Суини провели долгую дождливую ночь в полуразрушенной экологической станции в Крукеновых топях, где базальт и гранит вздымались из трясины терраформирования, а повстанческий эскадрон смерти прочесывал местность, выискивая их. Вряд ли трое мужчин могли стать ближе друг к другу, чем в ту ночь. Суини тихо стонал на койке с перебинтованной головой — меч отсек ему половину носа. Вольдемар стоял у двери хибары, вглядываясь в непроходимые черные топи. Они даже не решались зажечь огонь.

«У нас получится, — с пылкой уверенностью сказал им тогда Вольдемар. — Долина прямо за топями».

И они выбрались. Но сейчас… что же произошло? Тебе понравился вкус власти, Вольдемар? Или цинизм Фудира, словно червь, вполз в сердце О’Кэрролла, и он видел измену там, где были только гнев и отчаяние.

— Ей вскрыли грудь, — произнес майор Хаурасия, снова словно разговаривая с призраками. — От грудины лазерным резаком, а потом развели в стороны грудную клетку и вывернули легкие наружу. Они выглядели… я видел ее потом, позже. Они были похожи на крылья…

Двое из стоявших возле Маленького Хью прикрыли рты руками и быстро нагнулись, чтобы сблевануть.

— Это называется Кровавым Орлом, — сказал Фудир, которого еще мгновение назад здесь не было. Он наведывался в полевой госпиталь по одному ему известному делу. Теперь же вернулся.

Майор МТК посмотрел на него.

— Кровавый Орел, — безвольно повторил он.

— У цинтиан это считается искусством. Они даже используют специальные инструменты.

— Искусство. — Сама мысль казалась невероятной. Майор покачал головой. — Зачем наказывать ее за то, что она защищала планету?

— Это не было наказанием, — объяснил Фудир. — Просто тактический прием, чтобы сломить волю врага. — Оглянувшись на эренотов, он добавил: — Похоже, сработало.

Затем, понизив голос, он прошептал Хью:

— Я узнал, что она сделала с Танцором.

— Они не раз совершали этот ритуал, — пробормотал Красавчик Джек. — Этого… Кровавого Орла. — Теперь он был не только одноруким, но и одноглазым. — Не только с Юмдар…

Маленький Хью отвернулся от Дома Собраний и окинул взглядом склон Холма Собраний и руины Нового Центра.

— Они поджигали дома, — сказал О’Маллой. — Иногда — даже не грабя их. Просто поджигали. Без причины.

— У них была причина, — возразил ему Фудир. — Это весело.

— Но какая им выгода? — спросил майор. — Они ведь летели от Хадрамоо сколько, пятьдесят дней? Чего ради?

— Они прибыли не ради выгоды, — произнес Фудир. — А ради чести и славы.

Майор воспрянул духом.

— Честь… — но опять сник. — Тут больше нет выгоды. Это точно. Орбитальные заводы, которые не успели разграбить цинтиане, покидают рабочие. О’Кэрролл, твой корабль сможет доставить на Иегову заводской персонал? Я отправил быстрый челн к Боярышниковой Розе за остальным полком, но…

— Корабль не мой, — напомнил О’Кэрролл. — Спроси у Января. — Но слова прозвучали слишком грубо, поэтому он добавил уже мягче: — Уверен, он возьмет столько людей, сколько сможет.

Позже Хью встретился с Красавчиком Джеком наедине. Никто не знал, кто сейчас владеет контрактом на управление планетой. МТК собиралась отказаться от него — оба мужчины прочли это в глазах майора. Тут больше нет выгоды. Но означало ли это автоматическую передачу контракта Клану Ориэля? Или контракт, как говорится, был «ничейным»?

Они сидели друг напротив друга за широким столом в старой резиденции агента МТК. Дом Перевозок разграбили вместе с остальными зданиями в столице. Блеклые контуры на стенах отмечали места, где когда-то висели картины, акварельные и цифровые рисунки. Хью вспомнил свой первый визит сюда в другую эпоху — перед глазами возникла химическая статуя из субстанций изменчивых оттенков и разных плотностей, извивавшаяся в прозрачном резервуаре в углу комнаты. Но здание МТК не сожгли, как множество других построек. И здесь даже сохранились несколько кресел, не превращенных в деревянные обломки и обрывки обивочной ткани. Стол из красного дерева с Мира Нокхэма когда-то был отполирован до зеркального блеска, но за время налета по нему протопало слишком много сапог, а там, где лазером выжгли непристойное слово на главном языке Хадрамоо, остался неровный, бугристый шрам.

«Это был обеденный зал агента МТК, — вспомнилось Хью. — Завезенный с Гатмандера лосось на тарелках из абалонского кристалла. Свечи и сандаловое дерево, а вон в том углу слепой терранский пандит[33] наигрывал на сантуре[34] вечерние мелодии». Тогда еще не было фракций. Или по крайней мере фракции еще не проявили себя.

Ранее тем же утром за столом проходило большое собрание. Объединенный Фронт во имя Восстановления Дола — звучное название, но никто не хотел считаться с мнением остальных, и поэтому все больше спорили, чем принимали решения. Почти все время слушаний Хью хранил молчание. Прилетев на планету несколько дней назад, он до сих пор не узнал о ситуации в достаточной мере, чтобы сказать что-либо полезное. Собравшихся за столом лоялистов это едва ли приободрило, они ожидали, что их легендарный лидер парой-тройкой мудрых слов уладит все проблемы. А в тех редких случаях, когда он отваживался взять слово, фракция повстанцев выражала полнейшую нерешительность. Майор Хаурасия пробовал восстановить порядок, но ему недоставало воли сделать это эффективно.

— Одно можно сказать наверняка о старой суке Юмдар, — произнес Красавчик Джек, когда все остальные удалились. — Она умела вести за собой. Люди вскакивали, стоило ей заговорить, и не от подобострастия, а потому что она умела вдохновлять. — Он провел рукой по ячменно-каштановым волосам. — Хаурасия умеет выполнять приказы, но будь я проклят, если он знает, как их отдавать.