И, наконец, для 1413 года. «В лето 6920... пошел великий князь Василий Дмитриевич (из Москвы) в орден, а из Ордена (пришел обратно) той же осенью».

Вслед за этим и кончается на 1419 году Суздальская летопись.

Подумаем немного по поводу только что приведенных мною фактов и не будем, как малолетние дети, которые верят всему, что им скажут другие.

Вот, в период от 1244 по 1413 год русские князья находятся в явной ленной зависимости от какого-то могучего Ордена (по латыни ordo, по старо-русски Орда). А за семь лет до начала этого периода, в 1237 году Ливонский военный рыцарский орден соединяется с Тевтонским и начинает с Запада наседать на славянские земли, в которых еще не выработалось крупной государственности... Успех достается ему, конечно, не без борьбы.

Возьмем обычную Русскую историю. Что нам говорит она? Вот обычная версия, о которой я уже упоминал выше. Александр Невский, сделавшись Новгородским князем, не только оказывает на Неве в 1240 году сопротивление шведам, которые шли на Новгород «крестовым походом» по приказу папы, за что и получает свое прозвание, но и выгоняет из Пскова рыцарей Ливонского ордена. И однако же, победив такую могучую организацию, через 8 лет подчиняется, кому бы вы думали? Князьку кочующих заволжских иноверцев, до которого и дойти то из Новгорода было почти невозможно в то время! Взгляните только на географическую карту! И подумайте хоть немного о том, что тамошний Батя-хан (т.е. батюшка священник[92]) не иначе как по беспроволочному телеграфу из своих прикаспийских заволжских кочевнических степей утверждает его в 1252 году еще и князем Владимирским. Но ведь Владимир на Клязьме, хотя и ближе к заволжским степям, но все же на недосягаемом для тамошнего хана расстоянии! Примите во внимание культурные условия Новгорода Великого и Прикаспийских степей, оцените просто глазомерно соотношение экономических, а сообразно с ними и политических, и стратегических, и военных сил обоих этих местностей на противоположных концах Европейской части СССР и вы увидите, что все это так же правдоподобно, как было бы, например, назначение и утверждение русских императоров в XIX веке с Чукотского носа обитателями Берингова пролива!

Совсем другое, если поссорившись со шведами и с помогавшими им ливонцами, Александр Невский искал себе покровительства того же Батюшки-Когана через более могучий Орден Святого Креста, проникший к этому времени в Моравию, Силезию и Польшу и получивший название Золотого Ордена (или Золотой Орды по старорусскому произношению латинского слова ordo). Тогда и по стратегическим, и по культурным отношениям, и даже в религиозном смысле все становится понятным, особенно, если припомним то, что я говорил о доказательствах латинского (через западных славян), а не греческого происхождения первичной Русской умственной и материальной культуры, и лишь с этой точки зрения то, что кажется сознательному читателю нелепейшей из всех сказок, начинает принимать совсем правдоподобный вид.

Нам говорят, что, опираясь на дружественные отношения с Крымским ханом Менгли-Гиреем, Великий князь Московский Иоанн III (1462-1505) перестал с 1480 года платить дань Золотому Ордену, и вместе с этим «прекратилось 240 летнее иго», (т. е. латинское jugum — ярмо). Но ведь это и совпадает совсем с крушением Крестоносной Латинской империи в Византии. Обратное отвоевание Царь-Града турками произошло лишь за 27 лет до этого в 1453 году А из крестоносных государств Латинской империи княжество Ахайское рушилось в 1432 году, княжество Афинское в 1460, а графство Кефалоникское в 1483, уже через 3 года после того, как приободрившийся такими неудачами рыцарских крестоносных орденов Московский Великий князь Иоанн III, опираясь на крымского союзника турок Менгли-Гирея, отказался платить дальнейшую дань «Золотому Ордену». А если б дело шло о единоверных и единоплеменных Гирею заволжских кочевниках, то с какой стати он стал бы помогать против них Московскому гяуру Иоанну?

Так, начавшись одновременно с крестовыми походами, jugum tartaricum и окончилось вместе с ними.

Хотя и после этого рыцарские ордена существовали, но это была уже тень их прежнего могущества, и платить им из Москвы дань стало также смешно, как и возить ее до этого не в Австрию или Царь-Град, а в прикаспийские степи. И дань эта естественно прекратилась.

Мы видим, что господство Золотой Орды и в русских летописях является и по времени и по существу как бы зеркальным отражением господства на славянском Востоке ордена Св. Креста. И это зеркальное отражение лишь перебрасывает сцену действия на противоположную сторону, вместо запада на восток, и притом, как и всякое зеркало в обратном виде: правый бок налево и левый бок направо. Но так и должно быть с противоположных точек зрения. Те, кто с латинской точки зрения были героями, казались с греческой и русской точек зрения адскими угнетателями.

Сделав это сопоставление, посмотрим теперь, не удастся ли нам и самих татар, которых русский летописец называет также Таурменами (Thurmann'ами, а греки тартарами), отожествить с каким либо западным народом.

Мы уже видели, что сами летописцы не знают, откуда они пришли и зачем, невольно отожествляя их этим с крестоносцами.

Но посмотрим и другие упоминания по этому предмету.

Мы уже видели в предшествовавшей главе этого исследования, как под 1223 годом нашего счета, одновременно с нашествием крестоносных орденов из Австро-Венгрии на славянские земли, Лаврентьевская летопись говорит о приходе иноземцев, о которых никто ясно «не ведает, кто они суть и отколе изыдоша и которых одни зовут татарами, другие тауменами, а иные печенегами».

Часть этого сообщения, фраза в фразу, повторяет и Суздальский список бывшей Московской Духовной Академии[93], как видно из приведенных цитат. И тоже самое приведено и в Новгородской летописи во всех трех ее копиях. Но есть и интересные вариации, которые показывают, что автор последнего списка Московской Духовной Академии и «Новгородских списков», пользовался, кроме Лаврентьевской летописи, еще какими-то другими первоисточниками. Назвав Калкой вероятно речку, на которой стоит польский город Кельцы (или, может быть, Калиш), он дал возможность последующим историкам, не интересовавшимся ни стратегией, ни экономикой, ни даже просто географией, придумать такую невообразимую нелепость, как, начав сражение на Днепре около Киева, закончить его, — можете себе представить! — на восточном конце Азовского моря, недалеко от нынешнего Ростова-на-Дону, у Мариуполя, на реченке Калец, причем побитые ордынцами (или орденцами) русские князья оказались такими тренированными физкультурниками, что сумели добежать от них без оглядки обратно до своего Днепра.

Но перенесем действие с реченки Калеца на Азовском море в польский город Кельцы[94], назовем орду — ordo (орден), ее местопребывание Татары-Татры, народ татарове—татрове, т.е. татровцы, и тогда все не только экономически, географически, но даже и исторически придет в надлежащий вид. Крестоносные ордена, приходя из австро-венгерских Татр и из Силезии, не раз захватывали оба эти города, а победоносное появление здесь кочевой орды из-за Волги возможно разве только в том случае, если тамошние кочевники уже обладали аэропланами.