– Ребят, вы так жестоки друг с другом, – говорит она, на что мы смеемся еще громче.

Это правда. Мы обмениваемся довольно обидными репликами. Расистскими. Гомофобными. Оскорбляем матерей. Время от времени дело доходит до рукопашной, однако чаще всего просто смеемся, потому что говорим не всерьез. Каждый из нас прикроет другого от пули собственной грудью. 

– Ну, так мы гуляем, или как? – интересуется Кевлар, закладывая жевательный табак под нижнюю губу.

Мосс пожимает плечами.

– Я "за".

– Ага, – соглашается Харпер.  

Кевлар пытается положить руку ей на плечо, когда мы идем к лифту, только это немного проблематично с учетом того, что она выше сантиметров на десять.

– Знаешь, еще не поздно дать Соло отставку.

– Почему вы его так называете?

– Помнишь такой момент из Звездных Войн – перед тем, как стены мусорного отсека начинают сдвигаться, Хан Соло говорит: "У меня плохое предчувствие"?

Харпер кивает.

– Ну, так вот, кромешная ночь в Стане, – рассказывает Кенни. – Мы загружаемся в вертолеты, которые должны выкинуть нас у черта на куличках, где одному Богу известно, кто будет в нас стрелять, и внезапно Стефенсон произносит: "У меня плохое предчувствие". 

– Нам было страшно до ужаса, – добавляет Мосс. – Но стоило кому-нибудь повторить эту фразу, как мы начинали смеяться.    

Я помню то кошмарное чувство, когда вертолеты оставили нас в темноте, в неизвестности, покрытых первым слоем пыли, без возможности уйти. Без возможности передумать и вернуться домой.

Моя шутка не стала пророческой. Мы совершили рейд по нескольким домам, захватили группу предположительно плохих парней, и к восходу чувствовали себя ковбоями… а за мной пожизненно прицепилась кличка "Хан Соло".

Я протискиваюсь между Кевларом и Харпер, обнимая ее.

– Они зовут меня Соло, – говорю ей в шею, отчего она вздрагивает, – еще и потому, что я всегда завоевываю девушку.

Харпер смотрит на меня краем глаза.

– Хан Соло был идиотом.

Кенни хихикает, затем сплевывает табак в горлышко пустой бутылки.

– Она права.

– Соло выступил против Империи, чтобы Люк Скайуокер смог взорвать Звезду Смерти, – возражаю я. – Он герой.

– Он негодяй. – Харпер ухмыляется, нажав кнопку лифта. Я улыбаюсь в ответ, потому что она разбирается в Звездных Войнах.

– Я тебе нравлюсь, потому что я – негодяй, – цитирую фильм. – В твоей жизни не хватает негодяев.

Створки лифта раскрываются с перезвоном. Харпер смотрит сначала на меня, потом на Мосса, потом на Кевлара, затем смеется.

– Ничего подобного.

***

В клубе на первом этаже удивительно людно для августа. Только ни одну из присутствующих женщин не назовешь молодой или цветущей. Тут полно посетителей среднего возраста в тропических прикидах, и они зажигают – если это вообще можно так назвать – под группу с названием Флоридни, отдающую честь Джимми Баффету.

– Сколько здесь прекрасных, прекрасных дам, Кеннет, – говорю я. – Которую выберешь? 

– Если бы я хотел женщину бальзаковского возраста, то поимел бы твою маму. 

– Почему? Своя надоела?

Он игнорирует меня.

– Отстойное место. Куда еще мы можем пойти?

***

Мы идем в Шемрок.

Подруги Харпер оккупируют столик возле бара. Завизжав, Лэйси двигается прямиком к нам. Ее ковбойские сапоги громко отстукивают по полу с каждым шагом. Я гляжу на Кевлара, проверяя, оценил ли он ее микроскопическую джинсовую юбку, однако его взгляд сосредоточен на Эмбер, волосы которой выкрашены в оттенок красного, очень похожий на… цвет волос Кевлара.

– Чувак, нет.

Она – Тур де Франс. Он – трехколесный велосипед. Кенни не готов к Эмбер Рэйнолдс.

– Чувак, да, – отвечает Кевлар.

– Харпер! Трэвис! – Лэйси утягивает нас к их столику. Но ее улыбка направлена на… Мосса? Не то чтобы я возражал, потому что он симпатичный для… ну, знаете… парня. Просто все происходит совсем не так, как я ожидал, в случае, если что-либо вообще произойдет. – Итак, ты представишь нас своим друзьям?

Я знакомлю их, после чего иду к бару и заказываю графин пива. Пока бармен наливает, я оглядываюсь назад, где Лэйси обвила себя вокруг бицепса Мосса, а явно нервничающий Кевлар беседует с Эмбер. Сумасшествие.

Харпер присоединяется ко мне.

– Мы что, в параллельной вселенной? – спрашиваю я. – Потому что я не имею ни малейшего представления, кто этот парень.

– Он довольно пьян, – говорит Харпер. Она смотрит в пол, затем на меня. Я ведусь на застенчивость каждый раз. Даже когда Пэйдж так делала, и я знал, что это фальшь. Но с Харпер… это не продуманный маневр, чтобы меня соблазнить. Он искренний. И по-прежнему невероятно эффективен. – Хочешь… эмм… прогуляться?   

Возможно, она предлагает прогуляться, а возможно – что-то посерьезней. В любом случае, я "за".

Даже если мы просто пройдемся пешком до Бонита-Спрингс и обратно.

– Конечно.

– Мы скоро вернемся, – говорю остальным, пока Харпер ставит графин на стол. Засунув руку в карман, достаю упаковку с тремя презервативами. – Не забывайте о безопасности. Веселитесь. Не делайте ничего, что я бы не стал делать.

Кевлар смотрит на меня со злорадной улыбкой.

– Значит, даешь добро на свою маму?

Я отвешиваю ему подзатыльник, затем беру Харпер за руку, переплетая наши пальцы.

– Мы ушли.

Перейдя через бульвар Истеро, сворачиваем на одну из дорог, ведущих к пляжу, где оставляем свои вьетнамки.

Песок под ногами прохладный и влажный. Мы направляемся к рыбацкому пирсу и пляжным магазинчикам.

– Итак, к чему полные презервативов карманы? – спрашивает Харпер. – Думал, тебе сегодня понадобится так много?

– Я купил их для Кевлара. На всякий случай.

Она искоса бросает на меня скептический взгляд.

– Серьезно?

– Гарантирую, тот, который он носит у себя в бумажнике, давным-давно просрочен. Поэтому я купил несколько вместе с пивом сегодня днем. Знал ведь – Кенни не подумает об этом, пока не будет слишком поздно.

– Это в своем роде… мило.

Я смеюсь.

– Ага, ну, я в своем роде милый парень.

– Себе оставил?

– Нет, – отвечаю. – А следовало?

Харпер отрицательно качает головой.

– Ты не против?

Пожимаю плечами.

– Мне некуда торопиться.

Пересекая Таймс Сквер, останавливаемся посмотреть выступление уличного фокусника для кучки немецких туристов. Затем, купив мороженое в Дэйри Куин, возвращаемся обратно на Истеро, пока не добираемся до ее улицы.

– Хочешь, чтобы я проводил тебя до дома?

– Я не хочу возвращаться домой.     

– Харпер… – собираюсь сказать ей, что она должна разобраться с тем, что ее беспокоит, но какое право я имею давать такие советы, если не представляю, как разобраться с тем, что беспокоит меня? – Ладно.

– Просто… если мы придем туда, а ее машина все еще будет стоять у двора… – Харпер замолкает. – Я ничего не имею против Эллисон, однако хотя бы мимолетное предупреждение не помешало, знаешь?

Я киваю.

– Именно это я сказал твоему отцу.

– Правда? – Выражение ее лица и голос смягчаются. Она целует меня, прямо здесь, на перекрестке. До тех пор, пока не раздается сигнал из проезжающей мимо машины, и кто-то выкрикивает, что нам лучше уединиться.

– Хочешь вернуться в отель? – интересуюсь я. – Вдруг комната будет… занята?

Представив Кевлара и Эмбер вместе, вздрагиваю; Харпер морщится, будто воображает ту же картину.

– Да, не бери в голову, – говорю ей. – Пойдем ко мне.

***

Солнце ярко светит через неплотно задернутые шторы, когда я открываю глаза следующим утром. Судя по часам на прикроватном столике, я проснулся позже обычного. Такое только до отъезда в тренировочный лагерь случалось. И я чувствую себя хорошо. Отдохнувшим. Словно…

Я проспал целую ночь.  

Ни бессонницы. Ни кошмаров. Ни таблеток. Ни Чарли.

– Привет. – Голос Харпер звучит хрипло спросонья. Она лежит рядом, положив руку мне на грудь. Пэйдж не оставалась ночевать, всегда уходила раньше, чем проснется моя мама. А кроме нее я больше никого сюда не водил.