«Что сделалось с Воливачом! — восхитился Судских. — Вот он глас Божий! Видать, приспело время воздать кесарям по заслугам и богам по Писанию!»

— Так что мы сделаем? — напомнил с улыбкой Судских.

— Ты сказал, что ни один из четверки кандидатов не даст России блага, а вот джокера не учел. В закрученных играх без него не обойтись, это не шестерячок в пиках.

— Я так и предполагал, — согласился Судских, попи- маюшс заглянув в глаза Воливачу. — И кто он?

— Правильно предполагал, — не отвел взгляда Воли­вач, но имени не назвал. — Пока наша задача — сохра­нить боеспособной твою дивизию. Не для войны — для пресечения ее.

— Кормить нечем, — вздохнул Судских, охотно пере­ведя разговор на другую тему. — За счет создания мили­цейских частей нам урезали пайки, довольствие, зарплату третий месяц не получаю. Давят, Виктор Вилорович.

— Господи! — взмолился Воливач. — Верхушка не ду­мает об элитных частях. Ментов укрепляют, а ты хоть пропали!

— Именно, — поддакнул Судских. — Раньше перема­нивали на свою сторону посулами, теперь ждут, пока вым­рем сами.

— >1 им вымру! — сказал и чертыхнулся Воливач. Он еще раз внимательно посмотрел на Судских и спросил: — Слушай, Игорь Петрович, а не пора ли тебе самому под­суетиться?

— То есть? — захотел услышать от шефа конкретики Судских.

— а то. что в решительный час можем остаться ни с чем. Ментам нее едино, кого молотить палками, кто кор­мит, тому и служат. А твои ребята служат России, и толь­ко ей, и в любую погоду. Л сели их не кормить, они авто­мат в руках не удержат.

— У тебя дивизия, у меня дивизия, — задумчиво ска­зал Судских. Воливач его слова понял по-своему.

— Значит, уразумел, — сказал и налил себе боржоми шеф. Вьтпил залпом и продолжил: -- Слушай. Сейчас бан­киры и фирмачи любыми путями стараются сплавить на­ворованное за бугор, твои и мои оперативки говорят об этом. Бегут шестерки, тузы к этому готовы. Нанта задача не просто вернуть в Россию награбленное — это задача максимум, а минимум — накормить наших ребят. План есть. Поддержи ни»?

— Если это не противозаконно — с милой душой.

— Вот ведь законник! — с ухмылкой смотрел на Суд­ских Воливач. — Целочка прямо. Извини, Игорь Петро­вич. Но ответь: думаешь, баркашей кормит русское купе­чество, коммунисты или они живут на церковное подаяние? Ни хрена подобного! Они обложили данью еврейские банки и потихоньку произрастают. Банкиры откупаются, барка­ши точат ножи. История, знакомая со времен Гитлера: они взрастили фюрера, он им помог- избавиться от лиш­них едоков мацы, которые зажрались и канонов не блю- "дут. Из этой резни получился холокост, из наших нацио­налов упорно растят человеконенавистников. Я решил

поступить иначе — лишить пагубной кормежки данайцев, отпять у них возможность пестовать уродов. Слушай как. Мы нащупали канал, по которому из Прибалтики в Рос­сию перебрасывают фальшивые доллары. Сейчас подго­товлено к отправки почти сто миллионов долларов, их продажная стоимость — тридцать центов настоящих за фальшивый доллар. Доставить фальшь — моя задача, всу­чить их Лившицам — твоя. Отдавать придется той стороне как настоящие, чтобы не обвинили нас. Начадим линию.

по которой господа воры будут перекачивать наворован­ное в нашу копилку. Как тебе такой план?

«Так, — отметил про себя Судских, — фальшивомо­нетчиком я еще не был. Ради возврата денег в страну мож­но считать операцию чистой. Только попадут ли деньги но назначению? Сомневаюсь, тот же Примаков учителям и врачам будет платить зарплату в последнюю очередь».

— Я ответа не слышу, Игорь Петрович, — напомнил Воливач.

— Как вы намерены распорядиться деньгами в случае успеха?

— Загоню средства на счета доверенных фирм. Слож­ный ход, но игра стоит свеч. Тогда валюта не попадет дум­ским, президентским и прочим прохиндеям-чиновникам. Зато семьи наших ребят будут обеспечены некоторое вре­мя. Боекомплект надо пополнять на всякий пожарный слу­чай, оплачивать передвижение частей, бензин, солярка нужны. Пас ведь хотят выбить, пойми правильно, Игорь... Моветон придется забыть, ратники должны быть дееспо­собны, иначе некому защитить народ от избиения, — на­пористо говорил Воливач. — Берешь на себя вторую часть операции?

«А чего я из себя, в самом деле, целочку ломаю? — был /готов согласиться Судских. — Ларошфуко говорил: «Есть положения, из которых можно выпутаться с помощью из­рядной доли безрассудства». А Воливач не предлагает быть безрассудным, наоборот, разумность двигает им. Тогда так: если Всевышний одобряет план Воливача, Он подаст мне знак...»

Стрельнула пробка от бутылки боржоми, угодила Суд­ских в лоб, и Воливач расхохотался:

— Гляди, знак тебе свыше!

— Согласен, — со смехом потер ушибленное место Суд­ских. Воливач был недалек от истины. — Обсудим детали.

План Воливача был несложен, но требовал серьезного подхода так же, как прекрасно сработанная фальшивка не отличается от настоящей банкноты. Спешка нужна при ломте блох, они с Воливачом хотели перехитрить беззас­тенчивых хитрецов.

Вернувшись в Ясенево, Судских первым делом вызвал к себе Смольникова. На «литератора» он очень надеялся, ему отводилась самая щепетильная часть операции.

— Шалом, Леонид. Ты, кажется, знаком с ивритом?

— В пределах разговорной речи. — переминался у сто­ла Судских Смольников.

— Ты присаживайся, побеседуем обстоятельно.

Вкратце часовой разговор выглядел так: в нужный мо­мент Смольников становится связующим звеном между зарубежьем и Россией, убедительным и настоящим.

— Пока прорабатывается операция, садись за учебни­ки, нанимай репетиторов, но через пару недель обязан го­ворить лучше раввина из синагоги.

— Ото! — опешил Смольников.

— Не «ого!», — улыбнулся Судских, — долг велит. Все задолжали.

Вторым он пригласил Бурмистрова.

— Ванечка, скажи, пе хотел бы ты стать миллиардером?

— Очень положительно смотрю на ого дело — растянул рот в улыбке Бурмистров. — Где получить миллиарды?

— Сам будешь выплачивать другим. В Швеции. Если не ошибаюсь, супруга знает шведский?

— Да знает вроде, — сбитый с толку, ждал продолже­ния Иван. — Ре тоже в миллиардерши?

— Думаю, она станет тебе помощницей, как некогда... — осекся Судских, а Бурмистров потянул ниточку:

— Когда некогда?

— В грядущей жизни. Это я к слову. В общем, подго­товь'ее и отправляйтесь в Стокгольм. Снимешь там при­личный особняк, наймешь работников и откроешь фили­ал банка. Детали обсудим, когда переговоришь с супругой. И сразу, — насмешливо сказал Судских, — купишь ей две шубы из натурального меха. Дело к зиме, Ванечка, а жен­щины обожают натуральный мех.

— Вот это работка намечается! — воскликнул Бурмистров.

Третьим Судских полагал вызвать Зверева, но позво­нил Смольников, лотошный как всегда.

— Игорь Петрович, Аркадий Левицкий почище меня знает иврит, мы оба учились на курсах «Диалог».

— Это что же, у меня одни евреи в подчинении? — обрадовался пополнению Судских.

— А я ничего удивительного не вижу, — суховато отве­чал Смольников. — После войны налегли на английский, перед ней на немецкий, дошло и до иврита.

— Согласен, Леня, берем в дело и Аркадия, как гово­рят блатные. •— Тут наступала очередь Зверева: — Твоя задача, Михаил, подготовить группу из двадцати мини­мум ребят. замаскированных под русских мафиози за ру­бежом. Только не озоруй, я тебя больше терять не хочу.

Как всегда, Зверев вопросов не задал, и загадочная фра­за его не взволновала. Шеф знает, что говорит.

— Понял. Игорь Петрович.

— Умничка. Миша, — похвалил Судских. — Твоей груп­пе предстоит работать в экстремальных условиях. В Риге.