1 андроновский план «Голгофа» полетел в тартарары, а у Ельцина руки опустились. Принятие иностранных долгов Советского Союза целиком Россией было частью этого плана. Без денег Ельцин наворотил прочие глупости, еще ( более загнан страну в тупик. Партийные бонзы, обосно­вавшиеся в окружении Ельцина, стали настойчиво требо­вать у заграничных отщепенцев они же хранители партийных денег — поделиться добром. Тогда те сплоти­лись в одну команду, создали некий финансовый пул и деньги возвращать отказались.

Но есть же меры воздейст вия? — недоумевал губер­натор.

— Они есть всегда, — согласился Судских. — Только не всегда уместны. За рубежом обосновались не глупые ребята, поголовно русофилы, и меры защиты они вырабо­тали. Ответ их однозначен: будет достойный лидер в Рос­сии, будут и деньги.

— Похоже на очередную сказочку, — усомнился гу­бернатор.

— И Ельцин не поверил, оттого быстро состарился. Оскорблять людское доверие стоит дорого, наказуемо Все­вышним.

— Вы верующий? — глядя исподлобья, спросил губер­натор.

— А вы?

Оба вопроса повисли в воздухе.

— Давайте договоримся, — первым нарушил молчание Судских, — мы оба генералы, но каждый своего рода войск. Давайте уважать друг друга. Потому что мы оба солдаты, а победа в искренности.

— Не посягаю, заставил себя улыбнуться губернатор.

— Тогда моя поездка в Японию будет успешной.

— Я человек откровенный, Игорь Петрович, порой это вредит мне, но как вы собираетесь уговорить японцев? Неужели у меня глупая команда? — искренне спрашивал губернатор.

— Извините, но у вас команды нет, — честно ответил Судских.— А есть желающие погреть руки на вашей пря­молинейности и те, кому вы прежде раздавали обещания. Прямолинейность — не искренность. Как бы голосистый» Кобзой ни пел подряд любые песни, любимым ему не стать. * Хоть русские, хоть хохлацкие, хоть белорусские.

— Потому что еврей?

— Потому что не Бернес. Важно иметь дар Божий. По­нимаете, о чем я?

Губернатор медленно кивнул.

— Я собираюсь расположить японцев к себе искрен­ностью, но с Божьей помощью. Бог для всех един, гене­рал, для всех родов войск и народов.

3-13

у

Проделка Яши Зсльцмана-Тристенко с казачьими день­гами даром не прошла, слухи о ней доползли и до Мастач­ного-младшего. Ладно бы деньги — этот прохвост утянул с собой дискету, с которой Альберту Васильевичу страст­но хотелось познакомиться. На казачьи денежки он не за­рился, при всей внушительности суммы. Казаки что осы, только растревожь. А вот дискету он хотел иметь в соб­ственное пользование. Но как? Крокодила Гены нет, а Яшка, по сведениям, жив.

Со дня разгрома его ларьков он первым делом уладил недоразумение с баркашами, выплатил отступного, но зано­во налаживать сеть торговли не стаз. Когда одной ногой сто­ишь за порогом, лучше не обременяться обузой. Отчим по­следнее время не жаловал, игры в купцы-разбойники закончились — пора уезжать подобру-поздорову.

И все же о дискете он рассказал отчиму.

Мастачный-папа дал исчерпывающий совет:

— Понимаешь, сынок, я в эту бесплотную идею не верю. Семейка сволочная, но палец им в рот не клади.

откусят вместе с головой. А вот продать идею смысл есть. Только не опоздал ли ты? Казачки посылали в Израиль соглядатаев и вернулись ни с чем. Давай-ка я тебя с нуж­ным человеком сведу? Поговори...

— Только не с Самшитовым! — отрекайся Атьберт Ва­сильевич. — Глупый донельзя.

— Обижаешь, сынок, — открещивался и отчим. — Я хоть не в больших звездах хожу, а в людях разбираюсь. Я тебя с Новокшоновым сведу, это казачина подлинный, лампасы не зря носит.

Встреча состоялась вскоре.

— Я, конечно, очень заинтересованное лицо, так как наша казацкая казна понесла большие убытки, но хоте­лось бы знать, о какой штуке идет речь? — спросил пер­вым долгом Новокшонов. Он уже догадался, что «фирма» могла здесь поправить дела, и хотел знать, насколько ло- ховат проситель.

Не стану лукавить, — отвечал Альберт Васильевич. - На дискете записаны важные расчеты. Сами по себе они ничего не стоят, но вместе с другой половиной расчетов это будет хорошим подарком мне на старость. О ваших процен­тах сговоримся.

Тактический ход Альберта Васильевича был прост. Если дискета у казачков и те не знают о ее предназначении, они много не запросят, но в долю пожелают войти. Если они ничего о ней не знают, тогда разговор пойдет- о другой пене за услугу.

— Дрянь какая, — упер крепкие руки в колени Ново­кшонов. Отвечал честно: — Мы этого прохвоста нашли, но своего не получили. Обошли нас, и Яшка под страхом смер­ти ничего не сказал. Украти у него чемоданчик, и всс туг.

Здесь Анатолий Матвеевич притемнялся. Яшку-горе­мыку пытали до синего свиста и зазря: с первого знаком­ства с казаками им овладел дикий ужас, он стал заикать­ся, а на втором допросе вообще потерял дар речи. Казачки посчитали это еврейским мужеством. Пообещапи нарезать ремней со спины — молчит. Только мычит. Вынули свои ремни для обычной порки - обделался. Снова решили поговорить по душам — хлопнулся в обморок от самого предложения. Отвечала жена: у глупого Яши деньги отня­ли. и теперь они самые бедные евреи на всем белом свете. Ей поверили и, оставляя славный город Иерусалим, плю­нули в сердцах па мостовую, дабы не возвращаться в зем­лю обетованную никогда.

— 11о выход есть, поднял указательный палец Ново- кшонов. — Свяжусь с нужными людьми, они дискету вашу из-под земли достанут. Казаки — не палачи, зато русская мафия мертвого растрясет. Позвольте узнать, сколько стоит такая работа?

• - Сколько? — прикидывал в уме Альберт Васильевич. — А сколько вы хоти те?

— Господин хороший, не оказался простаком Ново- кшонов, — взвесьте ценность вашей старости, паши поте­ри от этого басурмана и пляшите от двух начал.

— Надо подумать.

Думайте, — поднялся атаман. — Где найти меня, знаете.

Оставшись один, Альберт Васильевич накрепко заду­майся. Так ли нужна ему эта дискета, к которой много чего еще надо? А если не мучиться и сразу продать заин­тересованным лицам? Грех упускать шанс покрыть убыт­ки за счет других.

Идея!

Он разыскал Новокшопова и назвал сумму: его тысяч зеленых.

— Маловато, — ответил сразу атаман. — Думайте еше.

Теперь Альберт Васильевич просил о помощи отчима.

Объяснил ему, как сложилась ситуация и как он решил действовать.

— Дельно, сынок, — одобрил Мастачный-старший. — Проще и доходнее. Евреи, скажем, ничего не производят, ничего не продают, но с умом перепродают. Найду я же­лающих заполучить дискету. Прямо сейчас отправлюсь к

Рыжему, а потом переговорю тайно с. Арапчонком. Стык- ну их и посмотрю, кто больше даст.

Рыжий сразу поверил Мастачному. Его чубатая голова осмыслила сообщение в нужном ключе: если он выложит за дискету полмиллиона баксов, то перед новыми выбора­ми коммуняки отдадут им втридорога. Рыжий был азарт­ным, когда игра шла на чужие деньги. В азарте охоты на­прочь забыли о второй половинке шифра.

— Считайте, сделка состоялась, — важно подытожил чубатый Рыжий. Назовете мне любой из номеров на дискете, и. если он подлинный, вы получите свою цену.

У Мастачного-папы зачесались руки: святое дело на­дуть Рыжего, не все ж ему... Не теребя пасынка до срока, он помчался к Арапчонку, заведомо зная, что видимая дружба рыжих с кудреватыми брюнетами таит внутри ди­кую зависть. И здесь его ожидал успех.

. — А с Рыжим, случайно, не сговаривались?

— Был грех, — ответил Арапчонку Мастачный. — Цена мала.

— Сколько же?

— Пятьсот штук в зелени, — честно признался Мас­тачный.

— Даю семьсот пятьдесят, — не поскупился Арапчонок.