Несколько дней назад.
Место встречи банды Баллука с русскими — гараж на Дарк-стрит, где люди некоего криминального босса Максимилиана Шифера держали то, что вызывало неподдельный интерес у «барона» Джерси.
Туда же явился и сам Шифер, считая, что обязан проследить за ходом сделки. Он не очень-то доверял русским…
— Вот это, собственно, и есть прайс… — Алексей схватил лом и открыл деревянный ящик, стоящий посередине помещения. Джерси не терпелось увидеть нутро.
— Что в них? — спросил бандит, глядя на десяток маленьких баллонов с неизвестным содержимым.
Соколов принялся рассказывать «биографию» груза:
— Смертельно опасное оружие, разработанное в засекреченных лабораториях Чернобыля. Изначально оно предназначалось для армии, но мой отец вовремя обратил внимание и выкупил продукт. Долго не знал, что с ним делать. В итоге отдал мне для заработка. Вещь очень ценная…
— Хороший папашка у тебя — сказал Джерси, безумно довольный, что партнеры сдержали обещание, хоть сам он и не думал оплачивать презент.
— Какое оружие? — Фредди рыдать не перестал, но сказать, что его совсем не заинтриговала очередная интрижка братца, нельзя. Заинтриговала и даже очень!
— Вирус «бешенство» — разработка Украины и России, изначально изобретенная русским ученым по фамилии Радзинский! А чернобыльский газ, созданный для массового истребления мутированных животных на границах Иванковского района Киевской области Украины! — Джерси обнял Фредди, но не как обнимаются геи, а… как обнимаются братья, — Иными словами, это способ.
— Отомстить?
— О, да!
— Всем этим людишкам?
— Да брат…
«Всем им».
Баллук чуть не зарядил крокодильими слезками…
Спустя три часа. Антнидас.
Перетрудившись с линзой и солнечным зайчиком, Хэлван сумел освободиться от оков. Краешки ремня неплохо обуглились, а когда действие седативного препарата прошло, руки снова окрепли.
«Вот это класс».
Медсестра вернулась для очередного укола, и неприятно удивилась увиденному — пациент стоял на ногах.
— Что? Как вы…
— Очки, дорогуша! — крикнул довольный собою Хэлван, — Произведение жителей Северной Австрии… или кого там! Прибор! Я использовал его в качестве инструмента для осуществления побега! А знаешь, шо это значит?
Девушка подняла брови.
— Шо ты спятила… — на полтона ниже произнес злодей, коварно рассматривая грудь своей жертвы!
Потешник заглянул в коридор, напевая:
— Не смотри ты по сторонам, оставайся такой, как есть, ротовую полость ты открывай…
В палате, на койке, лежала похолодевшая (мертвая) медсестра с торчащими во рту очками!
— Ты, а-та-та-та. Та-та-та…
На кресле, в пяти метрах от хэлвановской палаты сидел грузного телосложения мужчина, он спал и громко-громко храпел. На его широком пузе лежал фантик из-под шоколадного батончика и сканвордная газетка.
«У него нет мозгов, потому что нет головы. Шо это, типа голова такая? Да переспелый арбуз, такой переспелый, что аж воняет. Шеи нет! Просто арбуз на гигантском туловище!
Да уж, я ему не завидую. Переспелый плод так же опасен, как и недоспелый».
— Чтоб ты, необъятный мой, подавился… — Джек прошел на цыпочках до конца коридора. Из чистого любопытства посмотрел, что творится в пятнадцатой палате.
А там… тусил афроамериканец низкого роста, смотрел телевизор.
— Ой, простите!
Спустившись на второй этаж, маньяк увидел приближающихся Бартоломью и санитаров.
«Черт, только не они».
и решил, что здесь не пройти без достоверной маскировки — белого халата.
Халатик Джек стырил у одной «поломойки». Вырубив бабушку ударом с локтя по жилистой шее, снял с нее длиннополую одежду, и…
«Какой-то он не совсем моего размера, ну, да ладно. При выполнении столь ответственного задания, как добровольный уход, важно свыкнуться с отсутствием богатого гардероба, чтобы не полечь от досады».
— Нет мыслей, строящихся в ряд! Есть танцы уличных котят.
Тип-тип-тип-тип-тип-тип! — оперативно накинул его на себя, — Повседневная униформа медперсонала радует больше, чем подборка порно анала! Тип-тип…
«Намного больше».
Бесчинствующий проказник прошел мимо заговорившегося с коллегами Бартоломью, и, таким образом, смог избежать ненужного внимания. Он прямо сейчас планировал покинуть Антнидас, но прежде было необходимо избавиться от бродящей по окрестностям охраны.
И Джек сообразил: на первом этаже томился самый пожилой житель Антнидаса — буйный старикашка по прозвищу Птичник. Птичник, как будильник, заведешь — не остановишь. Это — то, что было нужно Безумному Джеку!
Предварительно стащив ключи у храпящего толстяка в отделении для особо опасных преступников, псих открыл камеру дедульки и зашел с видом, как будто поприсутствовал при троянской трагедии.
— Ты еще кто такой! — закричал дедок.
— Это я, это я… вещий Джек! — ответил вошедший, — Я это… Пришел к тебе с одной горькой вестью. Ты, главное, все адекватно восприми. Ты же неглупый мужик, как я погляжу, должен уметь воспринимать информацию адекватно… — и пустил наигранную слезку, — Должен же… — а потом и вовсе заревел.
— Чего еще! — крикнул Птичник, — Надоели мне!
Когда Хэлван понял, что до старикашки так просто не достучаться, он присел к нему на койку и приобнял:
— Слушай, я тут такое видел… Такое… что даже… В общем, мне страшно не хочется тебя расстраивать!
Дед выпучил глаза:
— Чего такое, мистер?
— В общем, ужаснейшие врачи этого ужаснейшего заведения пытают попугая на первом этаже! Вот так вот, мистер, как тебя там…
— Чего? — широко расставив руки, Птичник рассердился еще пуще, — Кто вообще позволил этим бездушным извращенцам, этим ненормальным клоунам, обижать моих теплокровных друзей? А? Ты можешь сказать мне, дружище? Кто позволил!
— А еще и яйцекладущих! — улыбнулся Джеки, и тут же снова похмурел, — Да ты знаешь, никто им не позволял, конечно же. Вот ответь на такой вопрос, ты по натуре думаешь, что сейчас люди заботятся о ком-то? А нет, брат, они пекутся только о себе! Только… — он придвинулся к поближе самому пожилому пациенту, — Сейчас, если ты не задействуешь весь свой рыцарский потенциал, то я могу с уверенностью сказать, они убьют…
— Кого? Теплокровного, что ль? Вот так возьмут и убьют хладнокровно? — «самый пожилой» ударил кулаком по колену, — Просто раздавят?
— Именно так и убьют! А как еще?
— Ах, они сволочи-то бездушные!
— Ну, и о том же, брат…
— Что делать-то?
— А не шего! — Джек замахал руками перед лицом умалишенного и закричал, — Шего делать? Бежать, спасать, рыцарствовать, использовать потенциал! Если не успеешь задействовать, то через пять минут твоего попугаеобразного не станет! Только не говори, что ты оправишься после его смерти. Я ложь не люблю, люблю правду…
— Я покажу не станет! — Птичник вскочил с койки, — Я все тут разнесу! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — и, крича, понесся по коридору, — Я всех вас накажу, треклятые эскулапы! Зоофилы несчастные!
— Вот она — Джек повел пальцем у себя перед носом, — Высшая форма благородства!
— Эй, а ну, вернись обратно! — полицейского-охранника, прогуливающегося по этажу, сшиб бегущий псих!
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — кричал дед, разнося на пути своем маленькие скамьи и сшибая попадающихся под руку санитаров в медицинской униформе. Охранник погнался за больным, но поскользнулся и снова упал.
…К этому времени Бартоломью, решивший проведать Безумного Джека, обнаружил труп медсестры, той, что подавилась «оптическим прибором» в палате, где по идее, должен валяться маньяк.
