— Что делать будем? — спросил коллега.

Из горящего дома, сломя башку, выбежал перепуганный юрист, упавший на живот…

— Что остается. Скажем, как есть, да и все. Все равно все узнают.

— Верно. Такое не скроешь…

Минутой позднее выбежал еще один, только объятый пламенем…

Хоффман вместе с Фассбендером бесследно пропали. Все, что нашли — лимузин с заляпанным кровью салоном. Это указывала на вероятность их смерти…

О поджоге здания Своллсу доложили по приезду бригады пожарных. Большинство тех, кто находился внутри, по мнению очевидцев ЧП, погибли. Кровля ожидаемо обрушилась, и начались долгие и безрезультативные поиски выживших…

Генри прибыл к месту очередной «катастрофы».

— Скольким удалось покинуть здание, не превратившись в головешку? — спросил он у двух офицеров, которые не могли отойти от увиденного…

— Четверым, лейтенант.

— Прекрасно…

«Знал, что все так дерьмово получится. Чувствовал».

Своллс потоптался на месте преступления, поспрашивал пожарных, экспертов, детективов…

Фрост позвал лейтенанта к себе. На этот раз, отнюдь, не для задушевных демагогий. На месте сгоревшей фирмы Хоффмана нашли болванку — оставленное Джеком «посланьице» — видеозапись.

— Этот сучий потрох сам себя снял — ранее всегда ответственный в подборе выражений, комиссар пустился во все тяжкие, — Вот же ублюдок…

На записи Джек сидел на кресле и, уставившись в камеру, напевал гнусаво:

— Обидненько, досадненько, шо Срауна-то кокнули. Словечко нецензурненько промолвили вслушок! Взяли в ручки палочку, по башне шандарахнули, потом и резать начали, напялили мешок… — последующие смешки говорили о том, что безумие для Джека — это саморазвлечение, — А Сраун-то не оншеньки, Сраун-то другойшеньки! Неуж и вправду думали, шо имечко скажу? Наивные и глупые, убили ж вы невинного, ничего не сделавшего, ни капли не нашкодившего, поганые вы псы!

Казалось бы, чего проще признать очевидную — возникшую опасность, но Своллс до последнего сторонился правды, до сего мгновения…

— Он смеется над нами. Потешается…

— Пушистые и гладенькие, эх, людишки сладенькие, будете игратеньки по правилам моим! А если же не будете, есль играть откажетесь, на воздух полетите все! Понюхайте трусы!

Своллс не мог не признаться:

— Это выше всех моих представлений о преступниках. Сколько существую, никогда не видел ничего подобного…

— Угу — комиссар полностью поддерживал точку зрения коллеги о необычности преступника, — Теперь я уверен, мы с вами вообще многого не видели.

У дочки Фроста — маленькой Алисы — были прекрасные математические способности, и родители хотели, чтобы она, окрепнув физически, смогла заниматься в физико-математической школе. Параллельно детей отдали еще и в музыкальную школу. Лизу — на синтезатор.

Уже через полгода девочка наверстала упущенное: через год была на равных со сверстниками, которые начали заниматься на год раньше. Детям с психологическими травмами нравится забота со стороны взрослых, они всегда рады, когда на них обращают внимание, когда с ними проводят время и учат чему-то.

Вспомнив об этой красавице, Своллс обратился к комиссару:

— Кстати.

— Ммм?

— Как поживает девочка?

Тот не стал перечислять сложности в поведении, проблемы с самочувствием и прочее. Ответил, как на духу:

— Еще есть кое-что, что не помешает подкорректировать, кое-что, что можно подправить. Но вообще она молодец, держится — Фрост улыбнулся, — А вы часто вспоминаете ее, Своллс?

— Хм… — лейтенант явно не ожидал такого вопроса, — Да, сэр. Довольно нередко…

— Если вы за что-то переживаете, то зря. С ней все хорошо.

— Что ж, очень рад. Успокоили… — пробыв в молчании несколько минут, Генри вернулся к теме Безумного Джека, — Что мы будем делать с преступником, сэр?

Через час в участок привели сдавшихся по собственной воле убийц Хоффмана и Фассбендера, с ходу рассказавших, где лежат тела. Своллс попросил проверить карманы господ на наличие пиротехники, отмычек и прочих «вредных» предметов.

— Нервы ни к черту — произнес лейтенант, узнав, что отморозки ничего не утаивают.

«Я, наверное, еще пару суток не смогу нормально поспать».

Зековские рожи и многочисленные наколки выдали самых натуральных сумасбродов, для которых жизнь отнять — как почесать за ушком. Таких Генри никогда не любил, но сегодня он был готов общаться с ними, как с адекватными людьми, потому что, если сравнить их с Джеком, эти буяны еще кое-как, но подходили под категорию «человек».

— Давайте, выкладывайте…

Из них заговорил только лысый негроид в красном свитере. Видимо, более отважный.

— Спаун — сволочь! Он не дал мне шанса, когда я первый раз пошел на ограбление. То была лишь прихоть корешей, а не моя личная инициатива. Он поймал меня и сдал копам, хотя я просил смиловаться — в голосе бандита, который кусал губы, чтобы не зареветь от предчувствия дальнейшей отсидки, так и проскальзывала досада, — Когда услышал по телевизору, что Спаун это тот самый бизнесменчик, которого мы шлепнули, у меня заклинило в мозгах. Я ни о чем не мог думать, кроме как об убийстве. Вот так все и случилось. Проследили с другом за его передвижениями, и когда на дороге образовалась пробка из авто, мы и атаковали…

Своим следующим заявлением Своллс сильно удивил отчаянных парней.

— Не радуйтесь так рано. Вас обманули.

«О, нет».

Афроамериканец задергался.

— Что? Как?

— Вот так-то — лейтенанту пришлось разочаровать неудавшихся мстителей, — Над вами посмеялись.

— В смысле?

— Хоффман вовсе не Спаун и пойдете вы по полной программе, друзья мои, за убийство невиновного — за убийство человека, который вам ничего не сделал…

Черный не удержался, не постыдился зареветь:

— О, нет. Я не хотел так… — слезы потекли по лицу, — Честно!

— На суде объяснишь. Увести их! — приказал лейтенант.

«Последние ночи самые беспокойные»

Приют для беспризорников на пустыре Эндрюс на Эсайберс-стрит сегодня посетили ответственный за порядок в городе Генри Своллс и не менее одержимый поддержанием того же порядка демон-защитник.

Одинокие сердца, что обитали в приюте, встретили заступников справедливости без особого восторга. Почему — об этом решил поведать вновь пришедшим смешной толстячок с повадками мексиканца и неприятной улыбкой — Дэйв Браун, который называл себя в честь испанского сценариста…

— Я Рэймон Саласар. Безудержно рад знакомству с вашим величеством, мистер Спаун!

Темнок отказался жать руку Дэйву, так как просто не заметил его.

— Иди, расшевели поваров, детям жрать нечего! — послышался старушечий голос, принадлежащий матери Дэйва — госпоже Саласар (миссис Рози Браун).

— Сейчас, ма! Только погоди минуту…

Вместо должного ухода за матерью и заботой о детях, Дэйв, прослывший придурковатым балбесищем, ежечасно забегал пожрать на кухню, а иногда воровал приготовленную поварятами кашу и втайне уплетал за обе щеки…

Сегодня утром произошло настоящее трагисобытие: в приюте на Эсайберс похитили семерых детей. По словам очевидца — местного продавца пневматики Джона Маккинзи — несовершеннолетних силой загнали в желтый школьный автобус и увезли в неизвестном направлении.

Чувствуя, что дело не обошлось без героя новостных передач Джека Хэлвана, Спаун связался со Своллсом. Коп и мститель решили действовать вместе.

— Мама! Ты не видела мои чипсы, я их, кажется, уронил под вооон тот шкаф! Ой! — Дэйв опять наткнулся на Спауна, — Матерь божья, какие габариты у этого фрика — прошептал он.