Джеймстаун[4] был основан на территории конфедерации индейских племен, которую возглавлял вождь Паухэтан. Он наблюдал за тем, как англичане обустраиваются на землях его народа, но не нападал на них, хотя и относился к чужеземцам прохладно. Когда пришельцы переживали «голодное время» зимой 1610 г., некоторые из них перебежали к индейцам, где по крайней мере могли получить еду. Летом губернатор колонии отправил к вождю гонца с требованием вернуть беглецов. На это Паухэтан, согласно английскому источнику, дал «гордый и пренебрежительный ответ». Тогда были посланы солдаты, чтобы «отомстить». Они напали на индейские поселения, убили 15 или 16 туземцев, сожгли дома, вырубили посевы кукурузы вокруг деревни, посадили королеву племени с детьми в лодки, затем прикончили и выбросили за борт детей, «а их мозги побросали в воду». Потом правительницу вытащили на берег и забили до смерти.
Двенадцать лет спустя индейцы, встревоженные тем, что численность жителей в английских поселениях все растет, по-видимому, решили попытаться уничтожить их, пока не поздно. Нападение было яростным и стоило жизни 347 мужчинам, женщинам и детям. С этого момента началась настоящая война.
Не будучи способными поработить краснокожих и не умея жить вместе с ними, англичане решили уничтожить их. Э. Морган в книге «Американское рабство, американская свобода» о начальном этапе истории колонии Виргиния пишет:
«Поскольку индейцы гораздо лучше англичан чувствовали себя в лесах и их практически невозможно было выследить, был выбран следующий метод: вначале притвориться, что намерения исключительно мирные, и позволить индейцам осесть и посадить кукурузу там, где им вздумается, а потом, как раз перед сбором урожая, напасть на них, убивая всех на своем пути, и сжечь посевы… В течение двух или трех лет такой резни англичане сполна отомстили за смерть своих соплеменников, убив гораздо больше индейцев.
В первый год пребывания белых людей в Виргинии, в 1607 г., Паухэтан отправил Джону Смиту[5] послание, которое стало пророческим. Можно сомневаться в подлинности текста, но послание настолько похоже на другие обращения аборигенов, что даже если не является первым аутентичным прошением, то отражает дух подобных обращений:
«Я видел гибель двух поколений моего народа… Я знаю разницу между миром и войной лучше любого человека в моей стране. И сейчас я состарился и скоро должен умереть; моя власть должна перейти к моим братьям Опиткапану, Опеканкану и Катату, потом к моим сестрам, затем к моим двум дочерям. Я хотел бы, чтобы они знали столько же, сколько знаю я, и чтобы ваша любовь к ним была такой же, как моя любовь к вам. Почему вы стремитесь взять силой то, что вы можете получить спокойно, если будете действовать полюбовно? Почему вы уничтожаете нас, тех, кто снабжает вас пищей? Что можно получить путем войны? Мы можем спрятать наши съестные припасы и убежим в леса, а вы потом будете голодать из-за того, что несправедливо отнеслись к тем, кто мог быть вам другом. Почему вы завидуете нам?
У нас нет оружия, мы готовы поделиться с вами всем, чего вы захотите, если вы попросите по-хорошему, как друзья, и мы не настолько простодушны, чтобы не понимать, что гораздо лучше есть хорошее мясо, спать с удобством, жить в спокойствии с женами и детьми, радоваться жизни вместе с англичанами, вступать с ними в браки, вести товарообмен, получая их медь и орудия, чем убегать от них и спать в холодном лесу, питаться желудями, корнями и другим мусором, и быть настолько затравленными погоней, что я уже не смогу ни есть, ни спать. В этих войнах мои люди должны всегда стоять в дозоре, и, как только где-то ломается ветка, они все кричат «Капитан Смит идет!» И так я должен закончить свою несчастную жизнь. Уберите свои ружья и мечи, причину нашего беспокойства, или вы все умрете, так же как умираем мы»».
Когда пилигримы приплыли в Новую Англию, там тоже были не свободные земли, а территория, населенная индейскими племенами. Губернатор колонии Массачусетской бухты Джон Уинтроп выдумал оправдание занятию земель туземцев, объявив, что эти районы с юридической точки зрения представляют собой «вакуум». Индейцы, как он говорил, не «подчинили» себе территории и, таким образом, имеют на них только «естественное», а не «гражданское право». Итак, у «естественного права» не было юридического статуса.
Пуритане также ссылались на Библию: «…проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе.». (Пс. 2:8). А в оправдание использования силы для захвата территорий они цитировали святого апостола Павла: «Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13:2).
Пуритане жили, достигнув нелегкого перемирия с пекотами, населявшими территории современных штатов – южную часть Коннектикута и Род-Айленд. Но колонистам хотелось убрать индейцев с пути: им была нужна земля туземцев. И по всей видимости, пуритане хотели также установить свое правление над всеми коннектикутскими поселенцами. Убийство белого торговца, который похищал индейских детей, человека, всегда провоцировавшего неприятности вокруг себя, послужило оправданием начавшейся в 1636 г. Пекотской войны.
Карательная экспедиция вышла из Бостона, чтобы атаковать на Блок-Айленде наррагансеттов, союзников пекотов. Губернатор Уинтроп писал:
«Они получили приказ убить всех мужчин, выгнать женщин и детей и завладеть островом; после этого направиться в страну пекотов и потребовать выдачи убийц капитана Стоуна и других англичан, а также 1000 морских саженей вампума[6] в возмещение убытков и несколько детей как заложников; в случае отказа – захватить силой».
Отряд высадился на берег. Было убито несколько индейцев; остальные спрятались в дремучих лесах на острове. Каратели переходили от одной опустевшей деревни к другой, уничтожая урожай. Затем они вернулись обратно на материк и совершили набег на прибрежные селения, снова уничтожая посевы. В отчете одного из офицеров – участника этой экспедиции – содержатся некоторые откровения по поводу встретившихся пекотов: «Множество индейцев, следивших за нами, бежали по берегу и кричали; «О, англичане, приветствуем вас, зачем пожаловали?» Они не предполагали, что мы собираемся воевать с ними, когда вышли нас радостно встречать».
Итак, война с пекотами началась. Кровавые бойни устраивали обе стороны. Англичане развивали тактику ведения боевых действий, примененную ранее Кортесом, а позднее, в XX в., использовавшуюся еще более систематически: спланированные нападения на мирное население с целью запугать противника. Вот интерпретация этнографа и историка Ф. Дженнингса нападения капитана Джона Мейсона на деревню пекотов на реке Мистик недалеко от пролива Лонг-Айленд: «Мейсон предложил не атаковать воинов-пекотов, так как это могло оказаться не по силам его не имевшим боевого опыта и не слишком надежным войскам. Сама по себе битва не была его целью. Сражение – это всего лишь одно из средств, чтобы сломить волю соперника к сопротивлению. С помощью резни можно достичь той же цели, но с меньшим риском, и, таким образом, Мейсон определил, что его целью будет кровавая бойня».
Поэтому англичане поджигали вигвамы в деревне. По их собственным свидетельствам, «капитан сказал: «Мы должны спалить их» – и немедленно вошел в вигвам… вынес оттуда головешку и, прислонив ее к циновкам, которыми устилались вигвамы, поджег жилище». Уильям Брэдфорд в своей книге «История поселения в Плимуте», написанной в те же времена, так описал налет Дж. Мейсона на деревню пекотов:
«Те, кто избежал огня, пали от меча; кого рубили в куски, кого пронзали рапирами; скоро с ними было покончено, и спаслись весьма немногие. Подсчитали, что убито было около 400 [человек]. Ужасен был вид заживо горевших и потоков крови, которые гасили пламя; ужасен был и смрад; но сладка была победа, и победители вознесли молитвы к богу, который предал им в руки надменных и дерзких врагов и даровал столь скорую победу».
