Однако вскоре я увидел, что это именно то, чего так ждал Анатолий — тень начала двигаться, проникать в дыру, заполнять её и плыть к нам, словно отбрасывая ещё одним невидимым, но гигантским человеком. При этом, несомненно, дыра оставалась свободной, хотя и померкнувшей, что несколько успокаивало, хотя, возможно, прорваться туда через приближающееся нечто было бы так же невозможно, как и сквозь кусок застывшей лавы, плотно заткнувшей вход в тоннель.
— Я боюсь, — прошептала Лена, и её слова отразились чуть слышным под сводами пещеры эхом. Это, кажется, мгновенно пропитало всю атмосферу вокруг грядущим ужасом, и я инстинктивно прижал ноги к неровной стене, словно опасаясь, что тень ухватится за них и начнёт тянуть вниз. Наверное, я был здесь не одинок — между нами произошло какое-то почти синхронное движение. Однако тень, достигнув поверхности, просто начала, как мне сначала показалось, таять. Но вскоре я понял, что она просто неумолимо заполняет пространство вокруг, постепенно освобождая воду и от этого соседства или даже чувства того, что находишься внутри чего-то властного и пугающего своей неизвестностью, пронизывал невообразимый страх.
В помещении стало ещё сумрачнее, даже несмотря на яркий свет фонаря, который держал на вытянутой руке Анатолий — в его широком луче, кажется, кроме пыли, словно в калейдоскопе, складывались в причудливые и пугающие формы тёмные фигуры. Впору было закричать, но мне почему-то стало даже невольно легче, и я невольно вспомнил одну из серий мультфильма «Ну, погоди!» где заяц с волком оказались в трюме корабля. Конечно, одно дело сидеть перед экраном телевизора и смотреть даже не художественный фильм, а рисованный, и совсем другое — оказаться в чём-то схожем здесь и сейчас. Однако мне стало казаться, что если точно хотят убить или совершить какое-то другое зло, то вряд ли будут тратить время на подобные запугивания, как в популярных и заигранных сюжетах кинематографа. На деле, наверное, всё происходит очень быстро, просто и неумолимо.
Потом вокруг словно стало свободнее, и я подумал о крохотных отверстиях в своде, через которые, возможно, тень выбралась наружу, оставив нас в покое. Но тут же я заметил, что противоположная сторона пещеры стала намного темнее, и понял, что видимый кошмар никуда не уходил — просто затаился и смотрит на кучку запуганных им людей, барахтающихся в воде и, что самое странное, дожидавшихся именно его.
— Что нам делать дальше? — бесцветным голосом спросил Анатолий, и я вздрогнул, в первый момент подумав, что он каким-то образом взлетел над поверхностью и пошёл к покойнику прямо по воде. Однако в следующее мгновение осознал, что это всего лишь гигантская тень, которая похожа на него. Чёрный силуэт, покачиваясь и напоминая, при всей зловещести ситуации, карикатурного зомби, приблизился к трупу, протянул руку и приподнял нечто, начавшее увеличиваться, словно под лупой и всё больше походить на капсулу. Потом это отсоединилось от покойника, тень прижала взятое к груди и медленно вернулась назад, постепенно уменьшаясь и растворяясь на фоне поблёскивающего в сумраке пенсне Анатолия. Собственно, наверное, всё было очевидно и безо всяких слов — не Александр, а именно Анатолий должен стать обладателем, как и я, двух капсул, и оставался лишь вопрос в том, как ему удастся узнать у мертвеца заветные цифры. Впрочем, конечно, тени могли ему их нашептать или сделать что-то подобное, однако здесь остальные наверняка были уже лишними. Что нам делать? Плыть обратно и ждать Анатолия на борту или просто повернуться спинами, чтобы не подглядывать?
Раздался всплеск, и Анатолий медленно приблизился к трупу. Его рука, странно подсвеченная фонарём, полезла внутрь рубашки мертвеца — осторожно, словно он мог рассыпаться от малейшего прикосновения. Постепенно движения становились резче и энергичнее — как я понял, капсула зацепилась за нечто внутри, а потом раздался треск, прозвучавший здесь так громко, словно начал стремительно рушиться купол помещения. Однако это была всего лишь ткань, и мы увидели тошнотворные бугры на чём-то, уже мало походящем на кожу. Она мне напомнила старый сморщенный журнал, который я однажды в детстве видел на полу в заброшенном общественном туалете. Он почему-то произвёл на меня очень глубокое впечатление монстрообразным лицом какой-то, несомненно, изначально симпатичной кинозвезды. И я тогда впервые задумался над тем, как буду выглядеть сам в старости — странные мысли для ребёнка лет девяти, но тем не менее в тот период они частенько занимали моё внимание, перекликаясь с притягательно-страшной и непонятной темой смерти.
Капсула, кажется, вросла в грудь покойника, и Анатолий с трудом выковырял её из отвратительно податливой, хлюпающей плоти. Не знаю, как бы выглядел здесь я, но на его затенённом лице явно читалась лишь сдерживаемая брезгливость. И, едва капсула оказалась в руках Анатолия, что-то тёмное мелькнуло и задержалось на обнажённом участке кожи трупа, становясь постепенно темнее и ассоциируясь с размытыми, но нечитабельными цифрами. Или так казалось только нам? Анатолий, похоже, видел нечто большее, возможно потому, что вокруг его пенсне появилось какое-то тёмное утолщение и оправа начала напоминать роговую. Он водил перед собой пальцем, потом кивнул, но как-то недоумённо развёл руками, продолжая чего-то ждать. И тут на стене снова мелькнула гигантская тень, на этот раз явно походящая на Александра, а потом маленькая, напоминающая погружающегося в воду Анатолия. Выходило так, что, несмотря на решение вопроса с капсулой, в ситуацию был внесён некий новый и необычный игровой элемент.
— Мне подойти? — прохрипел Александр, а потом двинулся в сторону Анатолия, который, всё ещё удивлённый и несколько заторможенный, сместился правее, уступая дорогу.
— Я увидел всего три! — как-то обиженно-обвиняюще выкрикнул он, обращаясь явно к сгустку теней в стороне, но у меня почему-то создавалось ощущение, что всё идёт правильно.
Лена прижалась ко мне, и тихонько всхлипывая, сжимаясь и, кажется, что-то шепча, явно ожидала скорейшего возвращения в реальный мир. Здесь наши желания целиком совпадали, тем более что мне было не очень приятно находиться здесь, но при этом быть как бы совершенно лишним, никак не задействованным в разворачивающихся событиях. К чему тогда была вся эта суета и страхи, когда тени игнорируют и играют в какие-то свои дела с другими? Или кому-то может показаться, что это такое интересное времяпровождение, что остальное не имеет значения? Если так, то некто точно ошибался, хотя конечно, я невольно ловил себя на том, что до конца жизни не забуду это наше приключение и вряд ли когда-либо ещё окажусь в таком месте и с подобной компанией — чуть ли не приговорённых к смерти людей, потусторонних теней и таинственной пещеры с покойником. Хотя с другой стороны, кто знает — что ещё уготовано нам впереди и не буду ли я вскоре смотреть на происходящее сейчас как на лёгкую разминку перед главным блюдом?
Когда Александр приблизился к покойнику, на его грудь снова проецировался какой-то размытый образ, который, кажется, теперь был виден и понятен ему одному. Я мог ошибаться, но его глаза словно потемнели, как и пенсне Анатолия и, несомненно, он что-то видел. А в следующее мгновение тень скользнула на лицо покойника и причудливо там заплясала, словно мышцы трупа неожиданно задвигались и он приветствует нас отвратительной зловещей гримасой. Лена вскрикнула и вцепилась в мою руку, отчего я сильно вздрогнул и отстранил нас в самый дальний угол. Потом всё, что представлялось в пещере странным и однородным, поднялось и закружилось к своду, постепенно тая, словно тени стремительно просачивались в отверстия наверху. Ещё несколько мгновений, и всё пропало — мы снова остались в пещере одни, и, словно вместе с исчезновением теней, вокруг воцарился странный покой. Мертвец продолжал смотреть на нас пустыми глазницами, но без кривляний, какие мы видели только что, казался безобидным, а, если подойти с долей чёрного юмора, то, в принципе, весьма и ничего.
