Кэти у нас младшая. Кажется, ей исполнилось восемь. Ее появление на свет стало для всех большим сюрпризом, так как маме к тому времени было уже далеко за сорок. Кэти — чудесный ребенок, не по годам развитый, она свободно говорит по-русски и по-французски, вероятно, потому, что много путешествует с родителями.

— У вас всех, кроме Даниэль, русские имена?

—Да, старшую сестру назвали в честь папиной матери; она, кстати, еще жива. Хотя ей уже восемьдесят, в этом году она приехала вместе с Натали из Франции, чтобы поселиться в Филадельфии. Бабушка совершенно независима — у нее небольшой собственный дом. Удивительная женщина!

Это мама решила назвать Даниэль в честь французской бабки. Однако, приняв во внимание нашу французскую фамилию, мама справедливо рассудила, что остальным детям стоит дать русские имена. Поверьте мне на слово, мы росли под сильным влиянием обеих культур. Наверное, семьи, подобные нашей, могут быть счастливы только в Америке.

Каролина мечтательно улыбнулась.

— Ах, Алекс, как это удивительно! Остается только надеяться, что я им понравлюсь. Вы уверены, что ваши родители не станут возражать, если я поживу у них? Мне ужасно неловко навязываться вам; мы должны побыстрее разыскать мою семью. Вот только… не знаю, откуда я родом. Хорошо бы моя семья оказалась такой же счастливой, как ваша.

Алекс приподнялся на локте и внимательно всмотрелся в лицо девушки. Его черные брови сошлись на переносице.

— Каро, не считайте, что вы нам навязываетесь. Мама очень гостеприимна, к тому же природа щедро одарила ее материнским инстинктом, и вы, несомненно, ощутите это на себе. Я знаю, вы всем понравитесь и очень скоро станете членом нашей семьи. А узнать ваше прошлое предоставьте мне. He сомневайтесь, я позабочусь о вас и выясню, кто вы и откуда. Ну что, Каро, мы поняли друг друга?

Широко распахнутые золотисто-карие глаза смотрели серьезно.

— Хорошо, Алекс. Все равно у меня нет иного выбора. Кажется, моя судьба и так уже в ваших руках. — Она робко улыбнулась, не подозревая о том, насколько соблазнительна в своей невинности. — Разве вы не сообщили мне раньше, что отныне собираетесь руководить мною?

На следующее утро, когда они покидали стоянку, по небу неслись мрачные серые тучи. Пронизывающий холодный ветер взметал с земли сухие листья и бросал их в лицо. Лес казался темным и необитаемым.

— Каро, ради Бога, поторопитесь!

Каролина наспех заплетала косу. Ее щеки раскраснелись от ветра.

— Не кричите на меня! Я и так тороплюсь.

Спрятав косу под треуголку, она собрала вещи. Алекс уже закрепил седло на Молли, и девушка приторочила к нему свой зеленый узелок.

Когда она собралась вскочить на лошадь, Алекс схватил ее за руку и протянул свое пальто.

— Наденьте это, — коротко бросил он. — Сегодня чертовски холодно.

Одевшись, Каролина рассмеялась — пальто доходило ей почти до щиколоток, а рук и вовсе не было видно под отороченными золотой тесьмой манжетами. Лицо Алекса смягчилось, и Каролина заметила, что его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Девушка коснулась его плеча.

— Алекс, прошу вас, не надо сегодня на меня сердиться! Нам предстоит долгое и трудное путешествие, а если вы будете всю дорогу хмуриться, мне станет совсем плохо.

Алекс взглянул на Каролину. Будь он проклят, если она не выглядит нелепо в этом наряде! Огромная треуголка сползает на лоб, а сама девушка совершенно утонула в его теплом голубом пальто. Недолго думая, он сунул руки под пальто и положил их на ее бедра, словно желая убедиться, что они все еще на месте.

— Ладно, крошка, считайте, что победили. Он иронично улыбнулся. — На самом деле, я сердился не столько на вас, сколько на мерзкую погоду. Не так-то легко ее выдержать. Надеюсь, в следующую ночь у нас будет крыша над головой!

Он застегнул блестящие пуговицы на пальто и без малейших усилий посадил Каролину на лошадь. Девушка подтянула пальто и взглянула в сияющие бирюзовые глаза.

— И еще одно, — предупредил Алекс, — сегодня, пожалуйста, — никаких игр. Как только увижу, что вы с Молли начинаете резвиться, сниму вас с лошади. Понятно?

— Да, сэр! — Каролина улыбнулась и шутливо отдала честь.

В лицо им дул такой пронизывающий ледяной ветер, что Алекс подумал: ему здорово повезет, если он не схватит воспаление легких. Буря может разразиться раньше, чем они доберутся до фермы Уоллингхэмов. На нем были штаны из оленьей кожи — слава Богу, что он догадался взять их с собой. Вспомнив, в каком тоне разговаривал сегодня утром с Каро и как она от этого растерялась, Алекс снова нахмурился. Черт возьми! Неужели Каро в ее возрасте настолько невинна, что не догадывается, как действует на него? Откуда она взялась? Из монастыря? Кровь вскипала в жилах Алекса, когда он подумал о прошлой ночи.

Каролина флиртовала с ним так безыскусно, что совсем озадачила его. Но это еще полбеды. Невинно улыбнувшись, она объявила, что хочет спать, легла и отвернула одеяло. В свете костра кожа Каролины казалась розоватой, как персик, Алекс решил, что она такая же бархатистая на ощупь. Каролина заботливо расправила одеяло, накрыла их обоих, а потом прижалась к нему спиной. Мало того, к ужасу Алекса, она взяла его руку и положила себе на талию.

— Так гораздо лучше. Теперь мне совсем тепло. Спокойной ночи, Алекс, приятных сновидений, — прошептала она.

Каролина закрыла глаза. На ее губах, которые, по убеждению Алекса, были самой природой созданы для поцелуев, играла легкая улыбка. Ему никогда не случалось видеть более изящно очерченных чувственных губ — дразнящих, полных, но без малейшего намека на вульгарность. Длинные густые ресницы отбрасывали тени на щеки девушки. Алекс склонил голову, приблизив лицо к роскошным шелковистым волосам. Их тонкий аромат соединялся с запахом жасминового мыла — Алекс сходил с ума. Глядя на изящный изгиб шеи, он едва удерживался от искушения припасть к нему губами. Каролина положила его руку таким образом, что большой палец оказался в каком-то дюйме от ее груди. Алекс знал, что девушка крепко спит, и его пальцы медленно двинулись вверх, мягко касаясь нежных холмиков, выступавших под тканью рубашки. Он нашел сосок и почувствовал, как тот затвердел под его лаской. Каролина улыбнулась во сне и придвинулась к нему еще теснее. Алекс ощутил нестерпимый жар в чреслах. Казалось, каждая клеточка его тела до боли жаждет этой девушки… Внезапно осознав иронию и абсурдность ситуации, Алекс отдернул руку от ее груди так быстро, словно его обожгло огнем. Он встал, закутал Каролину потеплее и побрел к догорающему костру, чтобы прикурить от него сигару.

«Ну, и дурак же я, — думал он. — Стоит только вспомнить о женщинах, которых я укладывал в постель не моргнув глазом! Первые красавицы колоний замирали от одной моей улыбки. — Его рот искривила горькая усмешка. — А теперь — пожалуйста, закаленный жизнью бродяга со стальными нервами, тридцати одного года от роду, ведет себя как юный девственник, не решающийся коснуться груди спящей девушки! И заметьте, даже через одежду! Если так и дальше пойдет, скоро я, наверное, стану покрываться холодным потом всякий раз, когда она приблизится ко мне!»

Он расхаживал взад-вперед, браня себя последними словами, то и дело бросая плотоядные взгляды на спящую Каролину. Алекс поклялся себе, что не погубит ни одной девственницы. Все, что ему нужно, это поскорее добраться до Филадельфии, где, по меньшей мере, две женщины с нетерпением ждут, когда он вернется в их постель. «Вероятно, все дело в том, что я слишком долго обходился без женщины», — сердито заключил он. Но заснуть ему так и не удалось, и он провел большую часть ночи, дымя сигарой и угрюмо глядя в угасающий костер.

Теперь хмурым серым утром, пока они с Каролиной скакали вперед, Алекс с тревогой посматривал на угрожающие тяжелые тучи. Видит Бог, такая погода не улучшает настроение. В довершение ко всему неудовлетворенность вкупе с бессонной ночью вызвали у Алекса мучительную головную боль.