— Алекс — сварливый пуританин? Дитя, я едва верю своим ушам…

— Я тоже! — оборвала ее Каролина. — Боюсь, отныне моя жизнь станет скучной, как воскресная проповедь. Он решил лишить меня всяких развлечений и полагает, что я буду вести себя, как высохшая старая дева!

Катрин растерялась; девушка ведет себя странно, говорит скороговоркой, перебивает ее, предъявляет Алексу ни с чем несообразные обвинения.

— Ну, ну, дорогая, признаться, ваши слова несколько успокоили меня. Я рада, что Алекс так серьезно относится к своей ответственной роли. Честно говоря, когда он впервые сказал, что вы его подопечная, у меня возникли некоторые сомнения.

— Сомнения? — чуть слышно прошептала Каролина.

— Да, мне неприятно об этом говорить, но Алекс не вполне соответствует моим представлениям об опекуне для молоденькой девушки. Более того, я не представляю себе, о чем думал ваш отец, доверив вас Алексу. Он всегда отличался такой бесшабашностью, что я опасалась, как бы он не пренебрег своими обязанностями, когда вы окажетесь в Филадельфии. Я даже… возможно, мне лучше об этом умолчать… но, увидев вас впервые, я подумала, что Алекс, возможно, смотрит на вас э-э… не как на свою подопечную. Поэтому, дорогая, хотя мне и понятно ваше раздражение, все же, признаюсь откровенно, у меня просто гора с плеч! Видимо, Алекс испытывает к вам очень глубокие отеческие чувства.

Каролина то краснела, то бледнела, но после заключительных слов Катрин лишь пробормотала невнятно:

— Да, я знаю.

— Ничего, дитя мое, веселее! — ободрила ее Катрин. — Уверена, что младшая сестра Алекса возьмется за него. Вот увидите, вам предоставят возможность встречаться с мужчинами и женщинами вашего возраста! Кроме того, Алекс ведет такую… хм… бурную светскую жизнь, что ему, вероятно, не удастся строго присматривать за вами. Не сомневаюсь, добравшись до Филадельфии, вы будете видеться с Алексом очень редко, ведь, по его словам, он собирается поселить вас в доме своих родителей. Но теперь я уверена, что он станет очень придирчиво выбирать молодых людей, с которыми вам стоит встречаться. Не падайте духом, дитя мое, вы, несомненно, выйдете замуж за прекрасного, достойного молодого человеком в самом ближайшем будущем! Хотела бы я, чтобы у моей Гретхен были ваши возможности. К сожалению, Алекс — почти единственный мужчина, которого она видит, а он весьма далек от идеала, если рассматривать его как будущего зятя, несмотря на любовь к нему всей нашей семьи. Женщине, на которой он женится, я могу только посочувствовать. Пытаться приручить Алекса так же безнадежно, как заставить пантеру ходить на поводке.

— Да, он и впрямь напоминает пантеру, — печально ответила Каролина.

— Дорогая, кажется, стараясь поднять вам настроение, я совсем не добилась успеха! Ну да ладно, там где бессильны слова, порой помогает что-нибудь более ощутимое, — Катрин радостно всплеснула руками. — У меня для вас сюрприз!

С этими словами она быстро вышла из комнаты и так же быстро вернулась, держа в руках безупречно сшитый темно-зеленый бархатный костюм для верховой езды. В комплект входили длинный, до бедер, жакет, короткий жилет — оба с широкими отложными воротниками, — блузка с оборками, шарф и расклешенная юбка без кринолина.

Катрин принесла также маленькую зеленую шляпку с белоснежным плюмажем из страусовых перьев. Радость Катрин была столь заразительна, что Каролина выскочила из постели, чтобы получше рассмотреть подарок.

— Миссис… Катрин, что это?

— Ваш костюм, дорогая! Когда Алекс сообщил о вашем завтрашнем отъезде, я вспомнила, что, по его словам, вы ехали верхом в мальчишеских брюках. Ладно, сказала я себе, коль скоро Алекс не обеспечил вас экипажем, хотя и должен был это сделать, то придется мне постараться, чтобы вы скакали верхом, как подобает настоящей леди.

— Но откуда у вас этот костюм?

— Должна признаться, я не достала его из шляпы, как фокусник. Это просто удачное совпадение. У Гретхен есть тетка в Голландии. В прошлом году она прислала эту амазонку в подарок ко дню восемнадцатилетия Гретхен. Увы, оказалось, что сестра воспользовалась мерками, снятыми с Гретхен три года назад, а с тех пор девочка выросла больше чем на четыре дюйма! Однако, по-моему, вам костюм придется впору. — Катрин чуть нахмурилась: — Только бы он не оказался вам узок в груди. Может, примерите его сейчас? Если он нуждается в переделке, я успею сделать это до завтра.

Каролина проснулась при первых проблесках зари. Хотя они с Катрин пожелали друг другу спокойной ночи очень поздно, девушка спала плохо, охваченная крайним возбуждением. Приподнявшись в кровати, Каролина увидела в приоткрытой дверце гардероба свой прекрасный зеленый костюм для верховой езды. Интересно, как Катрин ухитрилась проскользнуть и повесить его, подумала Каролина, зажигая лампу.

Она выбралась из постели и ополоснула лицо холодной водой, быстро надела чистое белье, горя нетерпением примерить костюм. Ночью Катрин подогнала его по фигуре, и амазонка сидела на девушке идеально, эффектно подчеркивая соблазнительные изгибы. Каролина попыталась завязать шейный платок, стараясь вспомнить, как это делал Алекс. Вполне удовлетворенная результатом, она занялась прической.

В ящике комода она обнаружила большой выбор лент, гребней и лент для волос. Завязав волосы сзади широкой атласной лентой, Каролина вздохнула с облегчением и взглянула в зеркало. В розовых лучах рассвета она выглядела чудесно. Темно-зеленый бархат очень подходил к цвету ее кожи и волос, на изящной фигуре костюм смотрелся превосходно. Она примерила шляпку. Блестящие локоны падали из-под нее на спину. Каролина сцепила пальцы и счастливо улыбнулась своему отражению.

Через минуту она уже спускалась по лестнице, держа шляпку в руках. Из кухни, расположенной на первом этаже, доносились звяканье посуды и приглушенные голоса слуг, но казалось, что в доме никто, кроме них, не проснулся. Каролина решила выйти на веранду полюбоваться рассветом в это теплое октябрьское утро. Лестница с веранды вела на большую лужайку. Каролина спустилась и наугад свернула налево.

Сразу же за лужайкой открывался такой вид на Гудзон, что у девушки захватило дух. Горы высились темно-лиловыми грядами на фоне розоватого неба. Очарованная, Каролина не слышала, как подошел Стивен Ван дер Пат.

— Прекрасно, правда?

Девушка вздрогнула и, обернувшись, с удивлением взглянула на хозяина усадьбы:

— О да, никогда еще не видела более красивого пейзажа!

— Что заставило вас выйти из дома в столь ранний час, мисс Бергман?

— Я почему-то рано проснулась, и мне захотелось полюбоваться этим дивным рассветом.

Он улыбнулся.

— А я привык вставать рано. Вот здесь моя контора. — Он указал рукой на небольшое каменное строение неподалеку от дома. — Мне нравится работать в тишине.

— А чем вы занимаетесь, мистер Ван дер Пат?

— Я губернатор провинции Нью-Йорк, но это звучит слишком солидно и не соответствует моим скромным обязанностям, связанным с людьми, живущими в долине.

— Мистер Ван дер Пат, могу ли я попросить вас показать мне окрестности и рассказать об усадьбе?

— С удовольствием устрою для вас небольшую экскурсию, но боюсь, как бы вам не наскучили мои рассказы.

— Ну что вы, — смущенно возразила Каролина. Они медленно обошли его владения.

— Усадьба сейчас в очень плохом состоянии, — заметил Стивен, — ибо во время войны дом был изрядно поврежден. Однако надеюсь, что в будущем году мне удастся восстановить его в прежнем виде.

— По-моему, дом выглядит прекрасно, — заметила Каролина, окинув взглядом усадьбу. Красная черепичная крыша блестела в лучах солнца. Каменный дом выглядел просто и солидно. По периметру его опоясывала веранда. Колонны, поддерживающие ее, были увиты виноградными лозами, а деревья, посаженные вдоль дорожек, пламенели золотом.

— Вы давно здесь живете, мистер Ван дер Пат?

— Больше двадцати лет. Я привез сюда Катрин юной семнадцатилетней девушкой, с тех пор мы тут и живем. Дом построил мой дед больше ста лет назад. Это наше фамильное достояние и гордость, и я больше всего боюсь потерять его. Чтобы сохранить усадьбу, я соблюдал во время войны полный нейтралитет. В окрестностях велись военные действия, и едва ли мне удалось бы сохранить дом, если бы я открыто поддержал одну из конфликтующих сторон. По ряду причин многие семьи в этой долине зависят от меня. Поэтому я чувствовал себя обязанным подняться над политическими интересами.