Поэтому необдуманные вопросы и скоропалительные ответы должны быть обоюдно прощены. Ибо повод, по которому разгорелся спор, не касается главного, что сказано в Законе. Никто из вас не ввел нового ложного учения. Нет, у вас одни и те же убеждения, и поэтому вы можете прийти к единодушному мнению. Ибо будет несправедливо и неподобающе, если из-за вашего спора о незначительных мелочах впадет в разлад божий народ, который под вашим руководством должен приучаться к порядку». Император ссылается на пример философов, которые, несмотря на разные взгляды на частности, объединились в одно учение, и заканчивает призывом к единству: «Я не говорю, что в этом разностороннем вопросе, как бы он ни звучал, нужно придерживаться одного и того же мнения. Драгоценная общность между вами должна быть без фальши, и общность должна сохраниться при любых взглядах, даже если возникает различие во мнениях по незначительным вопросам.
Верните мне счастливые дни и беззаботные ночи, чтобы для меня сохранилась радость и счастье спокойной жизни» (Евсевий «Жизнь Константина», 2, 69).
Но эти призывы были тщетными. После того, как первая попытка к примирению потерпела неудачу и следующий синод в Антиохии стал на сторону Александра, император снова вмешался и приказал летом 325 г.н.э. созвать синод епископов из всей империи. Местом съезда была выбрана Никея, куда Константин мог легко приехать из своей резиденции в Никомедии. В императорский дворец в Никее в мае 325 г.н.э. собралось около 250 епископов из всех провинций, большая часть с Востока. Император сам торжественно открыл синод, но не председательствовал, однако неоднократно вступал в дискуссии; по сведениям Евсевия, он даже побуждал епископов сказать решающее слово.
Тогда как на синоде в Никее относительно быстро пришли к решению отклонить мнение Ария, формулировка символа веры вызвала значительные трудности.
Спор вокруг Ария не был единственным вопросом для обсуждения этого синода. Он, кроме всего прочего, выработал основные принципы внутрицерковной организации. Синод епископов провинций отныне имел право выбирать епископов и проверять епископские решения. Особенно было выделено положение епископа столицы провинции. Он получил полномочия утверждать или отклонять выбор епископа. Исключением из этой организации были только епископы Александрии, Антиохии и Рима, которые сохранили свои прежние права и влияние внутри соответствующих территорий.
Следующим пунктом была фиксация праздника Пасхи, который до сих пор отмечался по разным подсчетам. В этом вопросе выбрали дату, принятую в Александрии и Риме. К завершению синода снова стало очевидным переплетение светской власти и церкви, которое было столь типичным для Никеи. Константин пригласил епископов на празднование двадцатилетнего юбилея своего правления: сам же он, некрещеный, закрыл синод отеческим увещеванием и поручил распространение результатов не только церковным инстанциям, но в собственных посланиях к общинам сообщил о показавшихся ему важными решениях.
Спор с Арием сразу же после Никеи принял неожиданный оборот. В 326 г.н.э. епископы, приверженцы Ария, были арестованы, низложены и высланы. В так называемом эдикте о еретиках арианам запрещены собрания и декретировалась конфискация их собственности. Эдикт о еретиках 326 г.н.э. подтверждает, что римские императоры, которые были замешаны в теологических спорах, свои усилия по объединению теперь связывали с энергичными мерами против еретиков. Этот путь должен был неизбежно привести к применению государственного насилия при Феодосии Великом.
В 326 г.н.э. Константин еще раз обратился с письмом к Арию, а год спустя произошло их примирение. Есть предположение, что эта явная перемена во взглядах императора объясняется влиянием его окружения, особенно его сестры Констанции и придворного епископа Евсевия Никомедийского. Духовное окружение императора в большой степени воздействовало теперь на церковную политику, и в 326—327 гг. н.э. произошла очень важная смета: советник Константина по церковным вопросам епископ Оссий Кордовский отошел на задний план, и в следующее десятилетие преобладало влияние Евсевия Никомедийского.
После подчинения Ария фронты начали передвигаться. Если до сих пор нарушителями церковного порядка были ариане, то в будущем им стал оппонент Ария Афанасий, который после смерти епископа Александрийского Александра в 328 г.н.э. стал его преемником. События столь быстро развивались, потому что после примирения с Арием Константин разрешил его повторное назначение в Александрии. Для противной стороны, а особенно для Афанасия, с абстрактными теологическими спорными вопросами были связаны конкретные вопросы престижа. Если здесь не удалось прийти к компромиссу, то причиной этому в первую очередь был сам Афанасий, человек, которого Я.Буркхардт очень удачно назвал первым из иерархических характеров средневековой церкви.
Избранный в возрасте около 35 лет митрополитом Александрии, Афанасий был завораживающей личностью, человеком, который оказывал большое влияние на свою общину и начавших тогда появляться отшельников и монахов. Но этот аскетичный, темпераментный человек, защищавший свое дело с упорством и пылкостью, провоцировал беспорядки и в течение всей своей жизни был центром споров и смут, которые в конце концов распространились по всей империи. Его борьба за ортодоксию была тождественна его борьбе за власть, и установленный Константином тесный контакт между церковью и государством привел к тому, что теологические споры стали делом внутренней политики империи.
Рис. Афанасий.
Афанасий стал известным и по другой причине. Во второй половине века он написал биографию великого отшельника и святого Антония, которая стала образцом для греческой и латинской историографии. Переведенная на латинский язык, эта биография решающим образом усилила влияние Афанасия на монахов и на другие круги.
С теологической точки зрения спор с Арием был дальше углублен мало интересующимся философией Афанасием. В отличие от дифференцированных представлений Ария Афанасий настаивал на божественной сущности Бога Отца и Сына.
Чисто внешне Афанасий защищал содержание символа веры Никейского собора, благодаря ему понятие Богочеловек приобрело свое окончательное содержание, как обозначение идентичности божественной субстанции. Но послушаем самого Афанасия: «Троица не была, а есть вечный триединый Бог, и есть только величие Святой Троицы. И не отваживайтесь расщепить ее на разные природы. Ибо Отец вечен, он говорит вам о том, кто сидит рядом с ним, что было время, когда его не было; и пока Сын сидит рядом с Отцом, вы не смеете отделять его от Отца. Христианская вера знает только одну неизменную и полную Святую Троицу» (1-я речь против ариан, 18).
Правда, сначала в борьбе Афанасия речь шла совсем о других вещах, сначала выяснение вопроса с арианами стояло на заднем плане. Афанасий должен был обороняться от обвинений секты мелитианов. Уже в том же году, непосредственно после Никейского синода, вмешательство императора во внутрицерковные дела становилось все ощутимее, например, в вопросе, о замещении епископского престола. Но представители церкви, видя, что император прислушивается к их проблемам, стали втягивать его во внутрицерковные трения и таким непривычным способом, что заседающий в Антиохии синод запретил эти методы.
К концу правления Константина начали усугубляться упреки ариан к Афанасию. В 334 г.н.э. епископ Александрийский отказался появиться на синоде в Цезарее, год спустя, в 335 г.н.э., на синоде в Трире произошел разрыв. Когда Афанасий понял, что у большинства епископов не сможет найти понимания, он уехал в Константинополь, чтобы самому обратиться к императору. Однако долго продержаться не смог, Трирский синод его низложил, и когда против него было выдвинуто обвинение, что он якобы хотел приостановить поставку зерна из Египта, Константин выслал его в Трир. Из-за этой меры теперь и весь Запад был охвачен противоборством, которое втягивало все более широкие круги. На Востоке, однако, пришли к внешне гармоничному завершению конфликта. По приглашению императора синод из Трира отправился в Иерусалим, чтобы там принять участие в торжественном освящении церкви Гроба Господня. Одновременно этот синод полностью реабилитировал Ария.
