Реформы в подразделениях пограничной охраны производят, наоборот, противоречивое впечатление. Если и у них последствия девальвации покрывались не только повышением жалования, но и наделением землей, то такие меры, правда, повышали ответственность войск за данные им территории, но, с другой стороны, снижали их мобильность.
Вторым решающим фактором в общественной сфере было увеличивающееся значение всаднического сословия. Причем это сословие все больше и больше изменялось по своему составу. Начиная от Северов, оно не было больше тождественно прежнему преобладающему слою романизированных землевладельцев, деловых людей и финансистов и других социальных выдвиженцев, то есть особенно активно занимающейся экономической деятельностью и культурно полностью ассимилированной группой населения. Отныне всадническое сословие приобрело новую специфику благодаря высокому числу поднявшихся до него профессиональных солдат, которые в большинстве случаев вышли из пограничных районов Империи. Решающие изменения произошли не только в количественном составе, не только с точки зрения происхождения, но прежде всего с точки зрения менталитета и квалификации.
Конечно, еще при Адриане повысилось число римских граждан из Северной Африки, которые поднялись до сенаторов и всадников, однако большая доля людей этого происхождения на ведущих должностях сильно возросла. Возросшая потребность в лояльных функционерах требовала привлечения всех способных и квалифицированных сил, однако число всаднических прокураторских должностей при Септимии Севере возросло только до сорока по сравнению с временем Марка Аврелия. Решающим для всего 3 в.н.э. был подъем жизнеспособных групп, подъем представителей средних слоев и военных из пограничных зон Империи, тогда как значение старой аристократической элиты, особенно италийской, все больше и больше уменьшалось.
Преторийская префектура продолжала оставаться влиятельнейшим военным постом Империи. При Плавциане ее компетенции значительно увеличились. Плавциан взял на себя военную аннону и тем самым обеспечил себе контроль над важными ветвями снабжения и подвоза, при этом были значительно расширены юридические компетенции его должности. Преторианскому префекту теперь подчинялось судопроизводство не только в италийском регионе, но в его компетенции было также принятие решений по апелляционным жалобам из провинций. Юридическая деятельность обладателя этого поста тем самым настолько увеличилась, что при поддержке Плавциана один из двух префектов, между которыми была разделена эта должность, являлся профессиональным юристом. Первым из них был Папиниан, один из ведущих юристов того времени. Его коллеги-юристы Павел и Ульпиан тоже имели большое влияние в государственном совете.
За политические и общественные изменения при Септимии Севере в первую очередь расплатился сенат. Новый правитель с самого начала не собирался возвращать сенату политические компетенции, которыми тот раньше обладал, еще меньше он хотел хотя бы для видимости подчинить себя ему. Само собой разумеется, и Септимий Север тоже зависел от участия и сотрудничества большой части сенаторов. Однако сенаторы, которые приняли Севера как сильного человека, потому что были убеждены в необходимости стабилизации Империи, не доказали этим признание всем сословием личности и стиля правления Септимия Севера.
Не может быть и речи, чтобы Септимий Север ненавидел и преследовал весь сенат, и наоборот, что весь сенат отвергал нового правителя. Скорее нужно исходить из того, что римский сенат в фазе гражданской войны 193—197 гг. н.э. функционировал не как цельное единство и что его враждебность была следствием того факта, что руководство политикой уже давно ускользнуло из его рук. Насколько не единодушно действовали сенаторы, видно уже по тому, что значительная часть сенаторов или происходящих из Африки, или тесно с нею связанных, были не на стороне Септимия Севера, а на стороне Клодия Альбина. Именно этот раскол сенаторских интересов в значительной мере способствовал уменьшению значения всей корпорации.
Внутренняя политика Септимия Севера характеризовалась его связью с новыми силами. Подчеркнутое соблюдение права низших слоев и специальная забота об этой категории населения составляли целостное единство, и их можно понять только в рамках новой государственной структуры. Этим объясняется и то, что теперь притесняемые крестьяне и арендаторы в случае необходимости для вручения ходатайств принцепсу выбирали посредниками не сенаторов своих провинций, как раньше, а часто представителей своих слоев, чиновников и офицеров, считая, что правитель относится к ним благожелательно.
Отношение Септимия Севера к городам трудно привести к общему знаменателю. В предпочитаемых им районах, особенно на всем Востоке и в Африке, он присвоил свободные привилегированные городские права, дал почетный титул колония Пальмире, Елеезе, Сингаре, Эдессе, Нисибину и другим городам, Александрия получила от правителя городской совет, за который боролась почти два века, египетским центрам племенных округов полагалась теперь также городская форма организации. Однако эти меры совсем не означали, что речь шла о сознательном укреплении городских сил. Интенсификация городской администрации при Септимии Севере скорее преследовала цель укрепить влияние городов. Теперь приватная благотворительность в процессе развития уступила место личной ответственности городского совета за все платежи и налоги города, вместо автономного самоуправления возник груз ответственности за все возрастающие требования Империи. Этот груз ответственности сказывался не только на государственных чиновниках, для которых он стал нормой, но распространился также и на широкие круги населения. От того, что маленькие, но важные и работоспособные группы налоговых арендаторов, мелких арендаторов императорской собственности, все ветераны и члены некоторых торговых и хозяйственных корпораций были освобождены от муниципальных налогов, повинности всех остальных социальных групп становились только больше.
Новой одновременно была беспощадность, с которой теперь вымогались у города все подати и налоги, стиль, который, однако, можно понять, если вспомнить о структуре и карьере милитаризованного чиновничества. Ужесточение государственного вмешательства предполагало лучший полицейский аппарат, чем тот, который до сих пор был необходим для Рима. Различные отряды, солдаты пограничной службы и интенданты по продовольствию, императорские жандармы на пари охотились за своими жертвами: и эти решительные действия предприимчивой полиции дополнили картину того времени. Ненависть правителя к своим политическим противникам, совершенство обвинительных ведомств и активность карательных инстанций довели систематику преследований до высшей точки. На представителей политической оппозиции накладывали клеймо врагов государства, и с этим клеймом пострадавшие были вне закона. Однако Север посягал не только на жизнь своих жертв, но и на их имущество. Здесь был исходный пункт прироста личной императорской собственности; этой статьей дохода заведовал прокуратор имущества осужденных. Пострадавшие же, как беглецы, бродили по Империи, и банды, такие, как банда Буллы Феликса, набирались из их рядов.
Тем не менее это не значит, что такая политика возникла из сознательной, общей агрессивности против старого ведущего слоя и против городов. Суровость уголовного права в отношении сенаторской фронды и городов Антиохия, Византий и Лугдун объясняется конкретными вызовами. Север никогда никого не преследовал из принципа.
Если не учитывать политическую сферу, то правление отнимало у него много времени для создания безупречного законодательства. Император половину своего рабочего дня посвящал юрисдикции, и еще Аврелий Виктор прославлял его справедливость.
Правительство Септимия Севера, которое решило беззастенчиво выжимать средства для больших задач Империи, не останавливалось и перед вмешательством в экономическую жизнь. Лучше всего это демонстрирует распространение военной анноны, натурального налога, который взимался с отдельных городов в случае необходимости. Он стал тяжелейшим государственным бременем как для коммун, так и для отдельных горожан, потому что оно распространялось вплоть до производственных сфер, в которых государственные арендаторы взяли на себя выплату этих натуральных налогов.
