Бедствия случались все чаще и чаще. Известны многочисленные большие пожары, землетрясения, неурожаи, в случае которых постоянно обращались за помощью к принцепсу. В самом Риме не прекращались пожары, большой пожар при Нероне был только одним из многих. Такое же положение было и с землетрясениями, сенсационнейшими случаями целой серии которых являются полное уничтожение 12 городов провинции Азия в 17 г.н.э. и большое извержение Везувия в 79 г.н.э. Само собой разумеется, что пострадавшие на много лет освобождались от налогов и получали финансовую и материальную поддержку. Только об одном Тиберии известно, что он в связи с этим сделал два пожертвования на сумму в 100 миллионов сестерциев каждое.
Дарения отдельным представителям верхнего слоя или фаворитам властителя, по-видимому, держались в узких рамках и вряд ли превышали несколько миллионов сестерциев в год. Наоборот, огромных размеров достигло общее освобождение от долгов 118 года н.э., когда Адриан в критической начальной фазе своего правления разом простил государственные долги римских граждан за предшествующие 16 лет на общую сумму в 980 миллионов сестерциев. Подобное же освобождение от долгов государству доказано еще и при Марке Аврелии в 178 г.н.э.
Заслуживающие внимания, но не всегда учитываемые финансовые изменения произошли в области пограничной и внешней политики. Если походы Римской Республики за счет военных трофеев значительно пополнили государственную казну, позже растранжиренную Цезарем, то при принципате только Дакская война Траяна принесла большие, правда, быстро растраченные трофеи. Если в республиканские времена выплаты клиентельным царям и друзьям римского народа оставались в приемлемых рамках, то позже, начиная с Домициана, выплаты вождям соседних агрессивных племен в предполье империи приобретали все большие размеры. При этом речь шла о возрастающих нагрузках на римский государственный бюджет, для которых только в исключительных случаях имелись конкретные цифры. Шла ли речь о выплате жалованья «варварским» вспомогательным группам, о субсидиях послушным Риму клиентельным царям, об отступных для опасных соседних племен, о подкупах или о данях в знак уважения, — вплоть до поздней античности, вплоть до гибели империи деньги оставались средством внешней политики и одной из жизненно важных статей расходов.
Эта статья расходов имела и внутриполитическое соответствие, так как характернейшими особенностями принципата вскоре стали официальные денежные подарки правителям, к которым причислялось так называемое коронное золото. Начиная с Августа, вошло в обычай одаривать принцепса к началу года особыми новогодними подарками, на которые, например, Тиберий отвечал в четырехкратном размере, некоторые же правители демонстративно от них отказывались. Однако укоренилась не эта сдержанность, наоборот, длинный ряд таких поводов к вынужденным подаркам привел к введению особого налога: вскоре стали обязательными сборы по поводу дня рождения принцепса, праздника сатурналий и по другим всевозможным поводам, в начале правления на триумфы полагалось коронное золото — золотые венки значительного веса. На британский триумф Клавдия было привезено из восточных провинций два венка весом по 7 000 и 8 000 римских фунтов золота. Если при этом многие принцепсы следовали примеру Августа, который отказался от коронного золота римских граждан, и принимали его только от провинции, то сам порядок все-таки продолжал существовать.
Резкая разница между расточительностью и крайней экономией и сдержанностью не позволяет установить среднюю величину расходной части римского государственного бюджета. Если даже соотношение между доходами и расходами в спокойные мирные годы кажется благоприятным, то все равно оно было недостаточным для создания больших резервов и не давало возможности для долгосрочного профилактического финансового планирования. Наоборот, заполненные кассы все время опустошались, если не из-за походов, крупного строительства и бедствий, то из-за распределения хлеба и денежных подарков, а нередко из-за гражданских войн.
В ряду римских принцепсов такие великие оздоровители государственного бюджета, как Веспасиан, представляют исключение. Общее развитие скорее определялось резкой сменой умеренного и расточительного поведения. За осторожным Тиберием последовал не знающий пределов Калигула, за ни в коем случае не экономным, однако соблюдающим определенные границы Клавдием — беспечный, расточительный Нерон, за решительным реорганизатором Веспасианом — его щедрые сыновья. Эти скачки привели, наконец, после фазы консолидации при Антонине Пие к абсолютно низкому уровню при Коммоде.
В общем финансовая свобода действий принцепсов была очень невелика. Дополнительные расходы больших размеров не покрывались скромными или вообще отсутствующими резервами, так что правители постоянно стояли перед необходимостью изыскивать краткосрочные источники доходов. К этому относятся не только введение всевозможных специальных налогов, но и такие сомнительные меры, как принудительные завещания богатых людей, беззастенчивая конфискация состояния и движимого имущества, осуждение сенаторов, всадников, богатых вольноотпущенников и провинциалов, чтобы таким способом завладеть всем их имуществом, наконец, продажа с аукциона предметов и движимого имущества из домашнего хозяйства принцепса и систематическое снижение чистого содержания и монетной стопы валюты.
Когда, например, Нерон приравнял золотой динарий (100 сестерциев), важнейший золотой номинал денежной системы принципата, к 1/45 римского фунта золота, вместо ранее существовавшей 1/40, то благодаря этому стоимость фунта золота повысилась с 4 000 до 4 500 сестерциев. Если римский динарий при Нероне состоял из около 90% серебра, то при Коммоде эта доля снизилась до 72%, после относительной стабилизации при Септимии Севере в 3 в.н.э. она упала еще ниже. Другой сектор манипуляций с валютой, наоборот, скрыт для современных анализов: резкое увеличение денежного обращения. Здесь только установлен конечный инфляционный итог 2 в.н.э.
Урбанизация
В своем известном сообщении о «Социальных причинах гибели античной культуры» Макс Вебер охарактеризовал историю европейской античности как «историю приморских городов» («Собрание статей по общественной и экономической истории». Тюбенген, 1924). Хотя цивилизация удаленных от моря городов Европы, Малой Азии, Ближнего Востока, Египта и Северной Африки между тем благодаря раскопкам и розыскам древних людей и археологов приобрела более четкие очертания, чем это признал Вебер, его акцентирование городской и морской культуры, за некоторыми исключениями, представляется оправданным. Даже сам Рим возник как звено того общесредиземноморского процесса урбанизации, и его империя оставалась связанной теснейшим образом с этим городским базисом.
Расширение городских форм жизни, урбанизация, началось за века до римских инициатив. Если не принимать во внимание городскую культуру Древнего Востока, сначала финикийцы заложили сеть городов и опорных баз, простирающихся далеко на восток Средиземноморья. Они основали также целую цепь факторий, которые, правда, часто были достаточно маленькими, однако из них образовывались городские поселения, а в отдельных случаях даже такие могущественные города-государства, как Карфаген. Затем последовали греческая колонизация, которая по своему размаху не уступала финикийским сооружениям, а также основание этрусских городов, которые распространили городскую жизнь в Средней и Северной Италии. Новые акценты потом расставили города Александра Великого и эллинистических правителей на Ближнем Востоке, которые простирались вплоть до Бактрии и северо-востока Индии, тогда как одновременно в Западной Европе распространялась городская цивилизация кельтов с их похожими на города поселениями. В это общее развитие нужно подключить римскую фазу урбанизации.
От предыдущих этапов развития городской жизни в прибрежной зоне Средиземноморья и прилегающих к ней областей римское развитие отличается географическими, политическими и юридическими особенностями. В географическом отношении урбанизация охватывала гораздо более интенсивно, чем когда-либо раньше, также и материковые города. При римском господстве городская жизнь распространилась в Британии, на Рейне, на Дунае в материковой Малой Азии и других удаленных от моря регионах. В политическом отношении города систематически использовались в качестве поддержки имперской власти. Конечно, такая функциональность присутствовала еще у эллинистических монархий, но последовательно она была организована только при римском господстве.
